Жизнь счастливая, жизнь несчастная - Алёна Митина-Спектор

могла сказать «ещё один человек разочаровал меня», но не скажу. Люди имеют свойство меняться и часто не в лучшую сторону. Позже я узнала, что Елизавета Петровна стала компаньоном создателей этой методики. Что ж, каждый человек волен делать собственный выбор, но этот факт не умоляет того, что выбор может быть правильным, исходящим из моральных соображений и неправильным, который обычно делают, руководствуясь личной выгодой.

Позже мне приснился сон, в котором полная девушка громко испускала газы, словно это было в пределах нормы. К ней подходили люди и с самыми серьёзными лицами становились рядом. Я же напротив отошла подальше от зловонного места, испытывая неприязнь к происходящему. Так на самом деле выглядела ситуация с Елизаветой Петровной и методикой, и попахивала она дурно.

В августе 2019 года я прекратила всякие контакты с Елизаветой Петровной несмотря на то, что панические атаки по-прежнему меня донимали. Спустя некоторое время я вновь обратилась к интернету в надежде найти другого, более порядочного психолога. Несколько дней я листала страницы сайта, на котором был огромный выбор специалистов. Я читала их резюме и отзывы клиентов, но не могла определить, к кому именно обратиться. Одни психологи выглядели слишком уверенно и даже пугающе уверенно, другие не внушали доверия, третьи выглядели приятно и внушали доверие, но либо не имели опыта, либо не занимались такими проблемами, которые были у меня. В конце концов поиск специалистов меня утомил.

– А давай к этому, – предложил муж, показав на фотографию женщины средних лет.

Наверное, он сказал это в шутку, но я была на грани отчаяния и приняла его предложение, тем самым поставив точку в вопросе выбора.

Анна Максимовна оказалась старше, чем была на фотографии своего профиля на сайте. Она внимательно меня слушала и постоянно что-то записывала. Увы, она не излучала той лучезарной энергии, которая исходила от Елизаветы Петровны. Напротив, она задавала мне довольно резкие и бескомпромиссные вопросы. После сеансов с ней я чувствовала себя неспокойно и почему-то неловко, словно я чего-то стыдилась. Но некоторые вопросы психолога наводили на интересные и неожиданные мысли. Я начинала смотреть на ситуации с другого ракурса и задумываться над событиями из прошлого.

Я так и не прониклась симпатией к Анне Максимовне и после третьего сеанса решила, что больше не буду заниматься психотерапией. У меня возникла мысль, что она своими холодными немилостивыми руками лезет в самые сокровенные закутки моего подсознания, что вызвало ещё большую неприязнь к ней.

Уставшая и сломленная, я обратилась к психиатру, который в свою очередь выписал мне рецепт на антидепрессанты. Спустя год я нашла на том же сайте Людмилу Григорьевну, клинического психолога, с которой у нас установились доверительные отношения и с которой мы проводим сеансы по сей день.

Глава 10

Сын находится в таком возрасте, когда всё на свете интересно, и буквально засыпает меня вопросами. Порой я погружена в свои мысли, размышляю о серьёзных и волнующих вещах и тут до моих ушей доносится вопрос: «Мама, а что такое углеводы?» или «А как появляется мозг?» Мысли сразу же рассеиваются, и я возвращаюсь из путешествия в мир подсознания на кухню, где сидим я, сын и дочка.

Даня любит рассказывать об извержениях вулканов, землетрясениях, наводнениях, о том как вымерли динозавры. Я слушаю его внимательно, стараясь не упустить ни одной детали. Иногда его речь становится сбивчивой, а образы невнятными, но он видит, что его с интересом слушают и продолжает рассказывать, придавая форму своим размышлениям.

Мои дети любят спрашивать, кто кого родил. Однажды Соня задала мне вопрос: «Мам, а тебя папа родил?» Она имела ввиду моего мужа. «Нет, меня родила баба Лариса», – отвечаю я. (Маму зовут так же как и мою бабушку из Комсомольска-на-Амуре). «А бабу Ларису кто родил?», – продолжает спрашивать дочка. И так мы продолжаем выяснять, кто кого родил. Сонечке всего три годика, но она не по годам рассудительная и любознательная.

Первого декабря Дане исполнится шесть лет. Он всё распланировал – кого пригласит на день рождения, какие вкусности будут на столе, как будет украшена квартира. Перед сном сынок рассказывает мне, что пригласит на свой праздник бабу Ларису, деду и друга Рому. Соня лежит в своей кроватке и слушает. «А меня пригласите?» – спрашивает она, поднимая бровки и делая удивлённое личико. «Конечно, как без тебя», – смеясь, отвечаю я.

К рождению своих детей я подошла осознанно, и обе беременности были запланированы и желанны. Забеременеть первым ребёнком удалось не сразу, но через три месяца неудачных попыток на меня снизошла благодать. Я приняла её с великим трепетом и благодарностью, как дар небес. При мысли о том, что во мне зародилась новая жизнь, у меня на глазах выступали слёзы, и я всем телом и душой чувствовала чудо. Я воспринимала беременность с той наивностью и непосредственностью, присущей неопытным молодым девушкам, для которых жизнь ещё полна неизведанного и новых открытий.

В то время мы с мужем снимали квартиру в Новосибирске. С наступлением беременности город начал меня тяготить. В воздухе разливались запахи бензина и жареной, пропитанной маслом еды из забегаловок. Эти запахи пропитывали одежду, въедались в волосы и липли к стенам домов. К горлу подступала тошнота, и я старалась дышать не глубоко, чтобы не чувствовать вонь горелого дешёвого масла. Люди, машины и здания опротивели мне. Я не хотела выходить из квартиры, чтобы не видеть чужих, вечно куда-то спешащих прохожих, которые нагоняли на меня чувство безысходности и пустоты. Слух утомлялся от шума беспрестанно снующих автомобилей. Я жаждала тишины и спокойствия, но город не мог мне этого дать.

Меня отказались ставить на учёт в ближайшей женской консультации, аргументируя это отсутствием местной прописки и загруженностью врачей. Однако, меня всё таки принял доктор под именем Сара. Она осмотрела меня и дала массу заданий. Надо было сдать анализы, посетить специалистов и что немаловажно – не опаздывать, являться на обследования не минутой раньше, ни минутой позже – иначе не примут. Я ощутила на своих плечах строжайшую дисциплину и врачебный гнёт, в мгновение ока почувствовала себя не беременной, а военнослужащим, солдатом, который обязан беспрекословно выполнять приказы.

Я считала, что строгий контроль за женщинами, находящимися в положении ничем себя не оправдывает. Беременным внушается, что они будут под наблюдением во избежание осложнений, но в действительности несчастные вынуждены терпеть очереди, хамство медицинского персонала и мучительный токсикоз. Разве такими должны быть будни тех, кто носит у себя в утробе новую зарождающуюся жизнь? Женская консультация оказалась каторгой и входила в