Сила и соблазн - Эми Лорин

Выражение лица Бет вызвало у Тины смех.

– О Боже! Так что же это?

– Это сочетание того и другого, – ответила Тина, пожав плечами. – Мы предлагаем всевозможные услуги: от простой прически до персональной программы оздоровления. Наш салон называется «Для всех», и мы обслуживаем женщин, мужчин и детей. Мы также устраиваем показы мод.

– И, конечно, цены у вас самые высокие, – продолжала выспрашивать Бет.

Тина снова рассмеялась.

– Конечно! Ведь мы используем все лучшее по части косметологии, физического оздоровления и моды. У меня работает один парикмахер, который способен из любых волос сделать самую роскошную прическу. – В ее голосе прозвучало восхищение. – Клянусь, Поль действительно гениальный мастер.

– Мужчина? – скептически прищурилась Бет.

– Да, – Тина хихикнула. – И еще какой!

– Как интересно, – Бет явно была заинтригована. – Мне хочется узнать побольше о вашем салоне. Расскажите мне еще что-нибудь.

При этих словах Бет Тина встрепенулась, как старая лошадь при звуке трубы. Наживка была мгновенно проглочена. Пока они наводили порядок на кухне, Тина изложила, как у нее возникла эта идея и как она претворила ее в жизнь. Единственное, о чем умолчала Тина, это то, что все ее усилия могут пойти прахом, если ей не удастся заполучить у Дирка свои деньги.

Тина и Бет провели остаток вечера в гостиной. В руках Бет с умопомрачительной скоростью мелькали вязальные спицы, а Тина углубилась в книгу о рациональном питании.

После беспокойной ночи накануне Тина с трудом подавляла зевоту, пока они смотрели по телевизору одиннадцатичасовые новости.

– Я отправляюсь спать, – заявила Тина, не в силах больше бороться со сном.

– Вы пропустите прогноз погоды, – насмешливо заметила Бет.

– Хм, – Тина поднялась и потянулась. – Я просто высуну завтра утром голову из окна. – Она зевнула. – В любом случае этот способ надежнее.

Сочувственный смех Бет сопровождал Тину, пока она медленно поднималась по лестнице, держась за полированные перила. Войдя в комнату, она забралась под одеяло, зевая уже во весь рот. Удобно устроившись, Тина устало закрыла глаза и вдруг почувствовала, что сна как не бывало.

Беспокойно поворочавшись с боку на бок, она выскользнула из постели, решив, что в комнате душно. Подойдя к окну, она подняла штору, отодвинула задвижку, открыла окно и вдохнула морской воздух.

В комнате стало свежо, и Тине совсем расхотелось спать. Вздохнув, она вернулась в постель и спрятала озябшие ноги под одеяло.

Что дальше?

Заложив руки за голову, Тина уставилась в потолок. Она устала. Очень устала, но мозг работал так напряженно, что это мешало ей уснуть. Она пыталась отогнать мысли, вертевшиеся в голове. Нахмурившись в темноте, Тина произнесла имя, которое все это время было у нее в голове, – Дирк.

Что он хотел от нее? Язвительная усмешка тронула губы Тины. Ну, конечно, она знала что! Но почему? И почему именно сейчас? Ведь за исключением двух неприятных встреч, они не виделись все эти пять лет. За это время она вышла замуж, он женился. Она не знала, как сложились семейные отношения Дирка, но знала, почему развалился ее брак.

Если бы не упрямство Дирка, она по-прежнему была бы замужем за Чаком.

Разве? Тина поморщилась. Возможно, не только Дирк виноват в том, что ее замужество оказалось неудачным. Но его твердый отказ передать Тине ее денежные средства, несомненно, способствовал этому.

А женщины Чака? – настойчиво подсказывало ей сознание. Но она никому и никогда не призналась бы в этих мыслях. Передернувшись, Тина сжала зубы, чтобы не закричать от отчаяния. Почему? Ну почему? Чего в ней не хватало, почему она не смогла удержать Чака, и он стал искать утешения с другими женщинами?

Может быть, она была слишком сильной? Или слишком слабой? Слишком властной? Слишком уступчивой? Может быть, слишком часто смеялась? Или слишком редко? Неужели она разочаровала его эмоционально и физически? Неужели не смогла удовлетворить его потребности?

А как насчет ее потребностей?

Тина закрыла глаза, полные слез. Разве ее потребности не в счет? Если Чак и чувствовал неудовлетворенность жизнью, то, видит Бог, он был не одинок в этом.

В то время, как Тина мечтала создать такой же домашний очаг, в каком выросла, Чаку требовалось роскошное обрамление для его красивой внешности. В то время, как она мечтала о приятных и тихих вечерах дома с задушевными беседами, он жаждал ярких огней и толпы разодетых шумных людей. Но самое большое потрясение Тина испытала, когда вызвала Чака на разговор о детях. Она призналась, что ей хотелось бы мальчика и девочку. Чак рассмеялся ей в лицо. Тина была уверена, что запомнит его язвительный смех на всю жизнь.

– Дети! Ты это серьезно? – Чак буквально исходил презрением. – Воспроизведение себе подобных – удел среднего класса. Я не желаю, чтобы даже один ребенок вносил беспорядок в мою жизнь.

Какой непростительной тупостью с ее стороны было позволить Чаку увлечь себя, втянуть в это скоропалительное замужество. Так всегда бывает, когда человек действует под влиянием порыва. Неудивительно, что их брак так быстро распался. К тому же Чак оказался паршивым любовником, начисто лишенным воображения.

Правда, у Тины имелся всего один пример для сравнения – Дирк.

Тина задумчиво покачала головой, словно отталкивая мучившее ее воспоминание. Нет, она не хочет думать об этом! Думать об этом невыносимо. Она сейчас слишком беззащитна, слишком устала, слишком опустошена. Свернувшись в клубок, Тина приказала себе не вспоминать о Дирке и о том прекрасном дне, который они провели вместе.

«Юные грезы любви! Романтизация обыкновенного физического акта впечатлительной девочкой», – безжалостно издевалась над собой Тина.

Тишину спальни нарушил горестный смех. Оказаться брошенной в любом возрасте оскорбительно, в девятнадцать лет это нанесло ей жесточайшую травму. Из чистого чувства самосохранения она надолго вычеркнула это событие из своей памяти.

Сейчас воспоминание вернулось, чтобы мучить ее, вызывать ее злость и ненависть – и снова зажечь в ней желание.

Не замечая слез, которые текли по пылающим щекам, она вонзила ногти в ладони, чтобы заглушить одну боль другой.

– О, будь ты проклят, Дирк Тэнджер! – прозвучал в темноте приглушенный возглас.

Сколько бы она ни проклинала его, правда заключалась в том, что она любит его!

– Я не стану любить его! – Сердито.

– Я не желаю любить его! – Возмущенно.

– Он не любит меня! – Безнадежно.

Открытая рана пульсировала и истекала горючими слезами, словно кровью. Уткнувшись в подушку, она рыдала, как ребенок, пока не уснула.