Лист Мёбиуса - Энн Ветемаа

— Удобоваримо?.. О да…

На столе возникло некое в высшей степени дьявольское нагромождение. К главной дороге примыкали четыре второстепенные. И какая фантастическая разномастная свора мчалась к узловой точке! Конечно, не обошлось без машины скорой помощи (с табличкой «Реанимация»), которой предстояло обогнать синий «Запорожец» с ручным управлением. Дополнительный знак на нем информировал о том печальном факте, что водитель глухой, следовательно не может слышать сирены. И еще одна беда — техническое состояние «Запорожца» не в полном порядке: у него только что разбилось зеркало заднего вида. А ведь водителю нужно прижаться к самой кромке, потому что иначе машина реанимации никак не сможет его обойти…

С другой стороны мчится, истошно сигналя, аварийная машина газовой службы; по трагическому стечению обстоятельств загорелся детский сад, его необходимо срочно отключить от газовой сети. Между тем по главной магистрали — такова непреложная воля рока — с черепашьей скоростью ползет грузовик с боеприпасами. На нем развевается красный флажок. Флажок указывает на то, что машина ни в коем случае не должна резко тормозить. (Динамит, пироксилин, нитроглицерин и так далее, хитро прищурился вахтер.) И это еще не все. Отнюдь! К той же роковой точке устремляется группа велосипедистов, лидеров популярной международной гонки, которым, само собой разумеется, всегда обеспечен зеленый свет и которые нисколько в том не сомневаются…

Ох ты батюшки! Чуть не упустили! Вон по узкой дорожке на лошади скачет во весь опор в нашем направлении работник милиции. Он отчаянно машет фонариком, потому что недавно раскрыл шайку опасных рецидивистов; по роду службы бравому сержанту пришлось вместе с преступниками основательно заложить за воротник, в результате чего он, мягко говоря, еле держится в седле. В довершение всего идет дождь, и асфальт чертовски скользкий — на всех машинах включены фары, так что следует считаться со слепящим эффектом, действующим на водителей гипнотически.

Псевдолеопольд вытер платком лоб — положение в самом деле создалось катастрофическое. Особенно потряс его воображение галопирующий в пьяном состоянии милиционер, который отчаянно машет фонариком.

— Да уж! Как тут не вспотеть… Понятное дело! — удовлетворенно прокомментировал дед. — Что же теперь будет? — Однако с ответом вышла заминка. — Ну, как вы думаете? Конечно, мы предполагаем, что все участники интеллигентные, то есть прекрасно знающие правила дорожного движения люди. Люди, по-настоящему преданные высшим идеям автомобилизма…

— Я затрудняюсь ответить! — признал свое банкротство Эн. Эл.

Старичок самодовольно прищурился и произнес доверительным полушепотом:

— Могу вас заверить, все полетит вверх тормашками в тартарары!!!

Блюм! Словно бы с места ужасной катастрофы до ее творца шариковой пулей долетело драже и угодило прямо в рот, после чего его принялись многозначительно и с чувством явного наслаждения обсасывать.

— Всей этой петрушке предстоит взлететь в воздух? — не поверил своим ушам Эн. Эл.

— Увы, всенепременно. Откинут лапти! — и Оаду Хубертович сокрушенно развел руками. Мол, он тут бессилен.

— А если все же до этого не дойдет? Если кто-то из водителей решит послать ко всем чертям правила дорожного движения — во избежание неприятностей, — не мог успокоиться Эн. Эл.

— Послать ко всем чертям правила дорожного движения?! — Дед буквально опешил, дед пришел в ярость, потому что нарушение правил представлялось ему гораздо более кошмарным делом, чем катастрофа. — Но сколько же будет пробито дырок в талонах! Но сколько же… Конечно, в жизни так не бывает, — заметил он чуть погодя с немалой долей грусти, впрочем, тут же добавив, что это ничего не значит, поскольку искусство вовсе не обязано копировать жизнь. — А если нечто подобное все-таки случится, все сведения поступят вот в этот ящичек.

Ящичек оказался почти пустой, разве две-три перфокарты покоились в нем. Тут Эн. Эл. заметил другие ящички, набитые до отказа, и спросил, что в них такое? Оказалось, вахтер коллекционирует наиболее существенные дорожно-транспортные происшествия в республике: материалы он получает от племянника, работника автоинспекции — и далеко не рядового…

— Весьма любопытное увлечение, — сказал Эн. Эл. — И весьма важное к тому же.

— Ну, знаете ли, все зависит от того, как к этому относиться. Находятся люди, которые считают мои занятия пустой блажью. Да. Такие тоже есть, и даже в нашем коллективе!

Тут Эн. Эл. невольно пришлось произнести несколько слов по поводу невежества некоторых граждан, достойного сожаления. И получить в ответ одобрительный кивок.

Затем Псевдолеопольд воздал хвалу деятелям, ответственным за транспорт, которые с усердием, присущим миссионерам или же нашим провинциальным просветителям прошлого века, сеют зерна знаний, чтобы народ, ходящий пехом и разъезжающий в лимузинах, соображал, как удержаться на скользкой дорожке и проявлять взаимную вежливость, не слишком, впрочем, перебарщивая, что тоже не годится. Да, некоторые пропагандисты движения действительно делают свое дело старательно, вполне выдерживая сравнение с Карлом Робертом Якобсоном, который разъяснял крестьянам, каким образом разумно вести хозяйство, и, наряду с бурной деятельностью на поприще литературы и политики, нашел время написать интереснейший труд под названием «Эстонская лошадь». Редакторы журналов и руководители радиовещания тоже заслуживают признания — те, кто порой находит возможным посвятить пространную статью или же получасовку проблемам движения, этому способу существования материи, важнейшему ее атрибуту.

Если речь Эн. Эл., которую он произнес с большим подъемом, пристально при этом наблюдая за старичком, была принята вообще-то с удовлетворением, то рассуждения о старательности пропагандистов движения очень рассердили деда.

— Эти болваны ничего не смыслят! — воскликнул он. — Движению надо уделять значительно больше места, и вместе с тем избегать ошибок — недавно в эфир проскользнула поразительная глупость касательно габарита грузов, проходящих под мостами. Тупицы-неучи! Посвященный слушатель редко встречает толковые вопросы в викторинах, а самые животрепещущие проблемы, которые так высоко ставит всесоюзная публика, вообще не включают в передачи, даже ответов не удостаивают.

Эн. Эл. догадался, что какое-то замечание его авторитетного собеседника или каверзное задание из серии бум-бах-трах было отвергнуто. Однако, поскольку ему не хотелось больше выслушивать сетования, полившиеся сплошным потоком, словно прорвав запруду, он простодушно спросил, а сам-то аранжировщик заданий тоже водит машину?

— Я? — удивился дед. — Разумеется, нет! Я и вообще-то почти не хожу, живу вон в том доме через дорогу. Всякое движение очень опасно!

— Так что вы чистой воды теоретик?

— Чистый теоретик и аранжировщик! — с гордостью провозгласил старичок и подчеркнул, что передвигающихся и без него вполне хватает. Хватает также происшествий.

Тут, как видно, теоретик движения что-то вспомнил — он взял остро отточенный карандаш и аккуратно нарисовал на своем кладбище крест.

— Вчера вечером произошла катастрофа в Килинги-Нымме, — прокомментировал он. — Один откинул лапти!

— Так вы отмечаете реальные, подлинные катастрофы на своей схеме? Прямо на кладбище?

Старичок кивнул и добавил, что каждый год приходится подклеивать новый лист. Правда, очередную конфетку он в рот не отправил, но крест выводил с таким старанием и смаком, что Эн. Эл. вдруг почувствовал, как его захлестывает волна гнева. Экий смиренно-сладострастный коллекционер трупов! Ишь «один откинул лапти»! А он тоже хорош — развесил уши, внимает с почтительной вежливостью прилежного школьника и если не преисполнен признательности, то прикидывается признательным. Зачем? Зачем, черт возьми! И ему внезапно захотелось глубоко задеть, вывести из себя этого Цербера, смахивающего на морскую свинку.

— Да, ситуация на нашем перекрестке и вправду запутанная, — сказал он и почувствовал приятно подхватывающий прилив вдохновения. — Трудно, конечно, избежать катастрофы, однако шведы, например, прекрасно сориентировались бы в подобном положении.

— Шведы? — Удар оказался неожиданным и пришелся под дых. Карандаш выпал из ослабших пальчиков дедули и дорожным катком покатился по игрушечному кладбищу.

— Там полное преимущество имеют пожарники и газовщики, — сочинял Эн. Эл. — Всякие пьяные полицейские, велогонщики и даже скорая помощь беспрекословно уступают им дорогу.

— Ах вот как… — промямлил старичок, совершенно выбитый из колеи.

— А в Китае абсолютный приоритет у воинских транспортных подразделений. Пироксилин, нитроглицерин и прочие бум-бах-трахи.