Брачный аферист - Ольга Лаврова

- Для коллекции.

- С "Чернышевского" тоже брал?

- Оттуда - нет.

- А почему?

- Наверное, на "Чернышевском" проверяли строже.

- Ладно, так и запишем. Кстати, "Чернышевский" и "Терек" сильно различаются?

- Нет, они одинаковые.

- Совсем одинаковые?

- Да, двухпалубные, водоизмещение одинаковое, та же отделка и тому подобное. Они венгерского производства. Я на них столько проплавал, Михаил Петрович...

- Нравятся?

- Хорошие теплоходы.

- И ты сознательно выбирал именно "Терек"?

- Мне нет разницы, хоть "Иван Франко", хоть "Чернышевский", хоть "Терек".

- Но мне есть разница, Юрий Юрьевич. Потому что на "Тереке" было совершено убийство.

Снова Ладжун застигнут врасплох, и снова - никакой ряби на поверхности.

- Тебе об этом известно?

- Ни грамма не знаю, - быстро сказал он.

- Нет? Но ты же плыл последним рейсом.

- Последним.

- А случилось в предыдущем. Должен был слышать.

- А я не прислушивался. Я же отдыхал, тем более с девушкой.

Вцепился он в девушку намертво, не подозревая, что вешает себе на шею тяжелый-претяжелый жернов.

- За месяц плавания "ни грамма" не слыхал? Быть не может, Юрий Юрьевич. При твоей-то наблюдательности?

Ладжун перехватил из руки в руку сигарету, забарабанил по столу. Момент был затруднительный.

- Пусть ты отдыхаешь. Но из каюты ты выходил. В ресторане сидел. А кругом разговоры про обстоятельства и кого подозревают.

- Если б я знал, я бы сказал, клянусь честью! Если бы мог следствию помочь и вам лично... Наверно, были разговоры, были. Но я пропускал мимо ушей, мне дела нет, я при чем?

- А когда со штурманом водку пили, неужели он ни словом?..

- Нет, он рассказывал, что судно ставят на ремонт. Он в отпуск до весны, а судно на ремонт.

- Ты, Юра, на одну мысль меня навел: раз ничего не слыхал об убийстве, то плыл ты, выходит, не тем рейсом, не последним.

- Вы думаете?

(Давай-давай, пора уж отступить на шаг, пришло время.)

- Иного объяснения не вижу.

- Может быть, и правильно, черт возьми! Если разобраться, я мог перепутать. Я могу запомнить, что было десять лет назад, но иногда книгу читал только вчера - и забыл. Бывает так.

- Бывает, бывает. Постарайся припомнить, когда плыл на "Тереке". Для порядка. В деле нужен порядок.

Вот так, не выкладывая на стол козырей, а предоставляя Ладжуну возможность отступать постепенно, одно вранье сменяя другим, осуществлял Михаил Петрович ту тактику, которую Ладжун - в силу особенностей характера - принимал довольно охотно, но которая была ему опасней всего.

И не торопился Михаил Петрович, не шел на эффектный штурм.

- Пусть дозреет, дозреет, - повторял он. - Время работает на меня. Я Юрию Юрьевичу с каждым часом нужнее. Зачем? Затем, что охота признаться. Нет, братцы, не шучу. Всегда ведь так: сопротивляется человек, отрицает, а в глубине души что-то его тянет открыться и заговорить о страшном, о потаенном... Мы уже близко подошли к самому больному. Скоро нервы сдадут, не железный.

Ладжун продержался еще два дня. За это время Михаил Петрович провел долгожданное для группы опознание. Ладжун перенес его сравнительно спокойно видимо, предчувствовал, что оно неизбежно, и подготовился. Боцман, штурман и буфетчица по очереди указали на него как на пассажира, который ехал предпоследним рейсом, с командой держался на короткой ноге и неожиданно сошел в Ярославле.

Юрий Юрьевич все подтвердил, а по окончании процедуры, оставшись вдвоем с Дайнеко, разразился бурной и многословной речью, полной обид и претензий. Если он за давностью и обилием своих приключений что-нибудь спутал или упустил, то к лицу ли Михаилу Петровичу ловить его, устраивая "канитель и комедию"?! Разве он, Ладжун, стремится что-то скрыть? Стоило просто напомнить, как было дело, раз Михаилу Петровичу это известно. Да, только так и следовало поступить, а не ставить его в неловкое положение перед правосудием, не унижать перед людьми, которые относились к нему по-дружески. Что они теперь подумают о Юрии Юрьевиче?! Позор!

Дайнеко выслушал с серьезной миной.

- Рад, - сказал он, - что ты утвердился в желании быть до конца правдивым.

- Да, я утвердился. Я прямой человек, Михаил Петрович, пусть мне даже хуже будет, и я даже буду жалеть потом, но я расскажу все как есть. Хотите знать, почему я сошел в Ярославле? Да потому, что еще в Тутаеве хотел...

- Обожди, Юра, к этому мы придем позже.

(Отрепетированная сказка мне не к спеху.)

- Давай вернемся к вопросу, который мы уже обсуждали, но несколько в ином плане. Выяснилось, что плыл ты не последним рейсом и разговоров о происшествии действительно не слыхал. И не мог слышать, потому что сошел в Ярославле до того, как обнаружили тело. Ну, а саму-то убитую ты видел в живых? Был знаком?

- Ну... можно сказать, и знаком, и не знаком. Как всякий пассажир, если хочет прилично питаться, понимаете? За свои деньги имеет право. Но нужно знать шеф-повара или заведующую, чтобы отношение было, понимаете?

- Ладно, пишем: знаком, но не близко. Так?

- Да. Я считаю, близко - это когда... вы понимаете.

- Тут этого не было?

- Никогда в жизни!

- Ну, а как она вообще тебе казалась?

- Никак она мне не казалась, я даже не смотрел, не на что смотреть, даже если б я один ехал, никогда в жизни...

- Ты о ком?

- Да о заведующей рестораном.

- Так про убийство ты не слыхал, а кого убили - знаешь? Неясно, Юра. На опознании ее не называли, совершенно точно.

Ладжун создал короткую паузу тем, что нечаянно столкнул локтем спички и наклонился их поднять.

- Вы сами назвали, очевидно. Иначе откуда знать, Михаил Петрович, больше мне неоткуда знать, кто убитая.

(Сам-то я не называл, но шут с тобой, считай, что выкрутился, не будем застревать на мелочах.)

- Еще вопрос, который мы тоже обсуждали, но не добились полной ясности. Что ты делал на стоянке в Москве? Кроме водки, что покупал?.. Ну? Обычно ты сразу отвечаешь.

- Я думаю, чтобы было, что сказать. Врать не хочется.

- Врать не надо.

Как писали в старых романах, пока наш "герой" думает, поясним подоплеку вопроса. В каюте убитой обнаружили нож. Складной нож, валявшийся на полу. Самой Титовой он был скорее всего не нужен; в шкафчике у нее лежали два-три столовых ножа и немного посуды, все подернутое легкой пылью, так как питалась она, естественно, в ресторане. Остатки свежей фабричной смазки позволяли предположить, что нож куплен совсем недавно. Не исключено, что принес его в каюту убийца, а затем предпочел обойтись без крови; вылезая же через окно, незаметно выронил нож из кармана. В свете этих предположений визит Ладжуна в "Хозтовары" представлял определенный интерес.

- Не припоминаешь? Поближе тебя подведу. К хозяйственному магазину у речного порта. Поскольку ты сегодня сетовал на мое недоверие, то вот, пожалуйста, случай проявить искренность. Свидетельскими показаниями тебя не жму.

Юрий Юрьевич колебался: "свидетельские показания"... вдруг кто и впрямь видел его там, у прилавка?

- Она... ну, эта моя девушка... ей что-то нужно было. Она говорит: пошли до магазина, и мы пошли... Если я что покупал, то я покупал кухонные ножи и вилки. Можно было подумать, что я порядочный человек, семейный. Когда спортсмен, то я гранаты покупаю, гантели, понимаете? А что вот семейный - вот купил нож, - он заглянул Михаилу Петровичу в лицо и нашел подтверждение, что того Дайнеко и ожидал.

- Скажи мне конкретнее о цели приобретения этого ножа.

- О цели приобретения ножа... Ну, понимаете, в чем дело... Короче говоря, каждому человеку нужен нож. А я покупал кухонный нож как хозяйственный человек, что, мол, такого нет и как раз такой мне нужен. Я, по-моему, покупал за четыре рубля.

- Для благоприятного впечатления, значит? Ради бакинки?

- Да, чтобы убедить, что семейный человек. Не финку покупал, а дома нож нужен, я порядочный человек, понимаете?

- Юра, да ты же всегда играл холостяка, который собирается жениться!

- Не хотел ее обнадеживать. Хорошая девушка попалась.

- Силен ты вкручивать мозги!

Юрий Юрьевич с удовлетворением принял комплимент, сочтя, что тонкая тактика в обращении с женщинами оценена по достоинству. Дайнеко же имел в виду изобретательность, с которой тот за короткие секунды выдумывал и почти разыгрывал в лицах психологически убедительные миниатюры, призванные заменить правдивый ответ на вопрос.

- Слушай, а откуда взялись деньги распивать на "Тереке" коньяки и шампанское?

- Почему бы нет? Деньги у меня были.

- Откуда? В графе твоих доходов весь предыдущий месяц пусто. Даже почти полтора месяца пусто.

- Перед тем я во Пскове прилично взял, Михаил Петрович.

- Так то в июле, а "Терек" - сентябрь. Да еще в Астрахани пальто купил, верно?

- Верно. Думаю, еду на Волгу, хоть и тепло еще, но все равно пальто надо купить. Еще и шарф купил...

- Еще и путевку на теплоход в оба конца. Либо деньги были на исходе, либо какой-то августовский эпизод ты утаил.