Падение ангела воскресения - Glen Manitu

Именно Легиона.

Он никогда не признавал действия Примарха Ультрадесантников правильными.

Они разрушили такой привычный, как казалось мир.

Он впитал это правило от своего наставника. Он запомнил его слова.

-Мы родились в Легионе и умрем с именем Его на устах.

Для Артемиуса Легион был Легионом.

Имперской машиной, способной сокрушить хребет любого врага. Величайшим Оружием и Величайшим Проклятием.

Дредноут жил и каждую атаку в боевом безумии гудел почти еретический клич: - За Легионы!

Его боевой клич раздражал Магистра Ордена.

Хотя, не показывая это на виду всех братьев, Магистр одно время настойчиво требовал от воина древности прекратить использовать, как он выражался, еретические выражения.

Но даже Магистр своим авторитетом не мог совладать с тем, кто старше его на пять тысяч лет.

Кто мог сказать "Нет".

Кто мог повести за собой в бой

Кто был не один в своем глухом противодействию командованию.

Могущественный древний “Сталинград” пробуждался от от стасисного сна.

Брат Ксеркс был вторым "Я" Артемиуса.

И Артемиус рассматривал того, кто стал ему братом, другом после смерти.

С кем ему предстояло идти в бой.

Они никогда не были друзьями, когда существовали в плоти и крови.

В безумные годы молодости завидовали друг другу.

С мудростью, данной Императором, и годами бесконечных войн они стали присматриваться друг другу, оценивать способности и недостатки.

Глупость и гордыня уходили на второй план.

Сначала это не была дружба.

Скорее это было взаимное уважение к успехам друг друга.

Ибо каждый из них был достоин, быть великим и избранным воином Императора.

С течением времени они сдружились. Могущественные Древние. Солдаты Тех Войн.

Они стали почти единым целым.

Защищая своими панцирями слабых гвардейцев и космических десантников.

Став для живых Братством Стали.

Штурмовой отряд лейтенанта Тревеса стоял насмерть, защищая стратегически важный дом, из которого отлично простреливалась вся улица, ведущая на площадь Фема.

После событий у укрепленного района около Энея и отражения ужасной атаки культистов в секторе Главных Врат ,истерзанный взвод Кена дополнили два отделения штурмовиков такого же обескровленного 3-ого батальона 27-ого полка.

Из уже ставших ветеранами солдат, кто выжил в первую неделю боев, начали формировать отряды специального и штурмового назначения.

Тревесу предстояло оборонять твердыню.

Командование приказало держать оборону до прибытия основных сил.

Время шло…

А культисты уже в который раз рвались туда…

Но им мешала эта своеобразная крепость.

Предпринимая бездумные попытки с ходу взять эту твердыню, они усеяли всю улицу своими телами. Сотнями тел.

Теперь их командование действовало более избирательно.

Около роты предателей короткими перебежками, скрываясь среди трупов, приближались к зданию.

Но все же и этот отряд еретиков не смог прорвать оборону штурмовиков Имперской Гвардии.

Культисты попались в западню.

В тесноте подъезда людской массе было не развернуться.

Большинство, гвардейцы перебили еще на лестничных пролетах, просто закидав гранатами.

Некоторые прорвались и сейчас сражались с людьми Тревеса.

У еретиков не было ни малейшего шанса… Хотя это и были полубезумные милиционеры, у которых оставалась хоть какая-то организация и порядок

Заскрежетал цепной топор, потроша кишки у зарвавшегося поклонника Хаоса.

Безумец завизжал от адской боли, бессознательным движением он пытался запихнуть внутренности обратно.

Но Майкл не дал ему даже такой возможности, цепной топор еще раз вонзился в плоть еретика.

Тело рухнуло на усеянный обломками мебели пол и забилось в судорогах.

А вокруг продолжалась яростная схватка. В злобном перезвоне штык-ножей Майклу слышались мольбы и проклятья погибающих.

Хрипели от ярости и боли и озверевшие от крови люди, постепенно утрачивающие свой облик, превращаясь в безумных убийц.

Гвардейцы теснили хаоситов.

-Убей- звенело в голове Эткинса.

И Майкл ринулся в этот ад, повинуясь древнему инстинкту.

Цепной топор, гудя, впился своими мономолекулярными зубьями в ближайшего культиста и пробороздил ужасную рану на груди.

Вторым ударом он снес голову еще одному безумцу.

Капрал оттолкнул навалившее окровавленное тело.

Вовремя.

Он успел блокировать выпад еще одного хаосита.

В следующую секунду катачанский нож подоспевшего Таггерта обрушился на шею культиста.

Рядом дрался Тревес, штык-нож с отвратительным хрустом вошел в горло хаоситу, лейтенант с удивительным, почти людоедским спокойствием, смотрел, как с диким криком культист схватился за рукоятку, пытаясь выдернуть, зазубренный клык… Грохотал тяжелый стаббер Дайка, выплевывая в упор поток смерти.

Дрались обезумевшие люди, работая штыками и ножами стремясь лишь УБИТЬ.

Еретики дрогнули перед яростью гвардейцев и обратились в бегство.

Но никому в этот раз не суждено было спастись.

Основную массу добили выстрелами в спину.

Даже одного идолопоклонника, пожелавшего сдаться, закололи штыками и выкинули мерзкий труп на улицу, прибавляя еще одно тело к мертвецам внизу.

Воспользовавшись относительной тишиной, Таггерт устало опустился на пол и прикрыл глаза.

За последние три дня он поспал всего пять часов. Тяжелые воспоминания опять навалились неприятным грузом на мозг.

Погибли его друзья разведчики, нарвавшись на засаду… Бейкеру выкололи глаза…

Господи за что…Захаров подорвал себя гранатой…Мерич…Жаан…

Не осталось никого, с кем он сражался на Сигме-16, Мертвом Источнике, Принципии.

Один Эткинс…

Захрустело раздавленное стекло, рядом, шумно вздохнув, присел еще кто-то.

o  Нет у кого-либо… пожевать чего-нибудь?- раздался откуда-то издалека голос капрала.

·     У меня только хлеб- откликнулся кто-то, люди о чем-то разговаривали, и Кайл слышал их все тише и тише.

Уставший мозг принимал в свои объятия Морфей… Бог сна успокаивал солдата.

·     …И откуда у тебя этот нож, сынок.

o  Рядовой Таггерт, товарищ командир…

o  Э-эээ будь проще, где ты достал его, дай… о, он похоже именной, …Юргенс…Арчибальд.

o  Да, сэр…на Заме, сэр.

o  Операция “Ужасающая Мощь”?

o  Да, сэр…под заградительным огнем мы вытаскивали катачанцев, помня старый девиз “Не оставляй на поле боя даже мертвого товарища”…

o  Молодец, рядовой…-шесть лет назад…

Дом содрогался, словно от ударов громадным молотом.

Но для Кайла это стало лишь отдаленным тихим эхо.

-Миномет- молнией мелькнуло в сознании.

Сержант понял, что на мгновение уснул. Может быть жалкие секунды, но все же лучше чем ничего.

Тяжело поднявшись на ноги, он осмотрелся.

Застывшие как изваяния гвардейцы у окон, глухо ругался Дайк, прилаживая тяжелый стаббер, при этом стараясь одновременно и сожрать кусок темного хлеба.

Капрал всматривался в прицел снайперской винтовки. Лейтенант расположился рядом и настойчиво терзал вокс-кастер.

-Отвечайте, вашу так…

-Все-таки у них хватило ума подтащить сюда минометы- злобно сказал Эткинс, Таггерту, оторвавшись от прицела.

Из рассеченного лба текла тонкая струйка крови, но капрал, казалось, не замечал ее.

-Как спалось ?- усмехнулся Майкл.

Кайл не ответил другу, вслушиваясь как лейтенант вызывает отделения взвода.

·     Второе отделение, Проктор, Проктор!!! - кричал захлебываясь в наушник Тревес, хрип и скрежет в эфире был ответом на его зов- Четвертое… Ли…

Лейтенант обернулся к Кайлу.

Тот сочувственно шмыгнул носом.

-Молчат…молчат, что за дерьмо…Ли…Проктор, прием… идиоты, прости меня Император…Ли

Голос командира отделения штурмовиков, расположившихся тремя этажами ниже, наконец, прорвался сквозь помехи.

·     На связи Ли, командир, у меня трое убитых… гранаты почти закончились… Проктора нет в эфире уже час, Немцович погиб… чертовы минометы… Кен, а Прозецки все нет… черт…мне сообщили отделение Проктора погибло, ребят накрыло точнехонько , одни ошметки. Знаешь, командир, я в жизни не видел подобной мясорубки…это не люди, психи какие-то…что там, Синкх??? Господи… Император сохрани, это “Дефайлер”…Кен… ты видишь его… Кен? Гранатометы… Танака…

Последних слов Ли, никто не уже слышал, все прильнули к окнам. Словно прорываясь сквозь черный дым пожарищ, на улице показалось искаженное чудовище Хаоса, громадная паукообразная тварь, служившей в качестве ударной силы еретиков.

Гвардейцы переглянулись. Кто-то зашептал молитву, кто-то, ругаясь, скрипел зубами от негодования.