Крепкие узы. Как жили, любили и работали крепостные крестьяне в России - Ника Марш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прислуживать в дом обычно брали пригожих девушек. Как-никак, лицо всего поместья. Гости не должны видеть вокруг себя дурнушек. Получилось, что Дарья Салтыкова приблизила к себе миловидных крестьянок, а оценил их по достоинству… ее супруг. Затаенное зло долго не могло найти выхода (распоряжался в поместье именно муж Салтыковой). Но в 1757 году ротмистра не стало.
В руках нестарой вдовы оказались капиталы четырех семей: Салтыковых, Давыдовых, Скрипициных и Ивановых. Дарья Николаевна считалась одной из самых заметных дам Москвы. Взять ее в жены пожелал бы любой солидный человек. Но помещица не собиралась под венец во второй раз. Она была занята делами многочисленных поместий как минимум в трех губерниях, ей же принадлежал огромный московский дом. Помимо хозяйственных вопросов, Салтыкова частенько обращалась к благотворительности. Ни один крупный монастырь в Москве не был обойден ее щедрыми пожертвованиями.
На углу Большой Лубянки и Кузнецкого Моста стоял дом Салтыковой, который многие старались обходить стороной. Оттуда слишком часто раздавались громкие крики. Но самая дурная слава была у загородного имения Салтычихи – сейчас там находится поселок Мосрентген. О тех местах слагали мрачные легенды… По прошествии времени очень трудно сказать, когда Дарья Николаевна начала сходить с ума.
Поначалу она просто гневалась на провинившихся: разбили кувшин, косо посмотрели, замешкались с выполнением поручения. В наказание могла позволить себе пару затрещин. Затем вошла во вкус. Судя по всему, самые страшные наклонности помещицы «расцвели» уже после смерти ее мужа. Салтыков был для нее сдерживающим фактором и одновременно источником постоянных забот – помещица следила, чтобы муж не расточал любезности горничным. А когда его не стало, Дарья Николаевна совершенно искренне переживала.
Горюя, искала способ для успокоения. И нашла. Поленом избила истопника. Затем досталось горничной. Когда кто-то из дворни недостаточно хорошо помыл полы, Салтычиха разошлась. Девушку, которую посчитали виновной, после побоев барыни пытались привести в чувство несколько дней. Но крепостная умерла. Это была первая жертва помещицы.
В изобретении наказаний Салтычихи не было равных: пороть кнутом или бить поленом ей быстро надоело. Вскоре в ход пошел кипяток, которым она обваривала виноватых. Подпаливала волосы на голове девушек, могла ткнуть в лицо раскаленными щипцами для завивки волос. Ей нравилось самолично выдирать пучки волос из головы крепостной или бросить в чулан на несколько дней, не дозволяя приносить ни еды, ни воды. Или выставить голышом на мороз. Измывалась Дарья Николаевна долго и «со вкусом».
Пороли и пытали в доме Салтычихи десятками. Слава о кровавой барыне вскоре пошла по округе. Появились и небылицы: что помещица-де варит младенцев в кипятке и ест на ужин, что отрезает груди у невинных девиц. И что особенно злят ее те, кто собирается выйти замуж. Ни одна невеста, говорили соседи, не пошла под венец в поместьях Дарьи Николаевны. Узнает о готовящейся свадьбе – уморит красавицу.
Салтыхича пребывала в такой уверенности, что останется безнаказанной, что ее деяния распространились не только на крепостных. В начале 1760 года у вдовы случился роман с Николаем Тютчевым, дворянином и, по совместительству, землемером. Их отношения продолжались почти два года, но жениться Тютчев решил на молодой девице Пелагее Панютиной. Салтыкова буквально душила его своей любовью, изводила ревностью и попытками контролировать каждый шаг. Бежать под венец с другой означало для него освободиться от навязчивого внимания Дарьи Николаевны.
Но он плохо знал свою любовницу. Разъяренная барыня решила поджечь дом молодоженов. Когда крепостные отказались выполнить приказ (ведь это было равносильно смертному приговору), Салтычиха секла обоих несколько дней подряд. Затем задумала убить Тютчева с женой по дороге на Брянщину, и снова не вышло – испуганная дворня успела предупредить молодоженов. Окольными путями Тютчев сумел отправить жену в поместье, а сам сел за донос. Изложил все, что знал о Салтыковой. Эта бумага сыграла свою роль в деле убийцы крепостных.
При двух правителях Салтычиха чувствовала себя вольготно. Известно, что жалобы на нее отправляли и Елизавете Петровне, и Петру III. Ее оберегом было знатное происхождение, родство с царской фамилией – через Прасковью Салтыкову, жену Ивана V. Но Екатерине II этот факт был совершенно безразличен. Следствие по делу Салтычихи началось только при ней. Крестьяне Мартынов и Ильин донесли императрице, что их жены были замучены Дарьей Николаевной. Донос помещика Тютчева тоже оказался очень кстати.
Императрица ухватилась за процесс, как за шанс. Она недавно вступила на престол (шел 1762 год), и это казалось отличной возможностью показать себя справедливой и мудрой государыней. Она поручила расследование Степану Волкову и грузинскому князю Цицианову. Один занимался сбором данных, другой обеспечивал статус-кво процессу: чтобы никто не посмел и слова сказать против решения императрицы. Начался долгий, постепенный, вдумчивый опрос свидетелей, анализ счетных книг. И вот в них обнаружились стран- ности.
Выяснилось, что у крестьянина Ермолая Ильина за короткий срок по неясным причинам последовательно умерли 3 жены. Что молодая горничная, только приступившая к своим обязанностям, внезапно скончалась. Не имея никаких диагнозов и жалоб на здоровье! Глядя на записи о смерти дворовых людей, можно было сделать вывод, что в имении Салтычихи свирепствует как минимум моровая язва… Еще одно непонятное явление, на которое обратили внимание, – что некоторые из молодых женщин в поместье Дарьи Николаевны вдруг получали разрешение отправиться в родное село, но по дороге пропадали без вести. Растворялись в безызвестности, не упокоенные. Или сбежали? Но почему в таком случае суровая барыня не объявила их в розыск?
И самое невероятное: во время судебного процесса выяснилось, что на помещицу подали двадцать одну жалобу. Все они вернулись назад, и каждого из обратившихся Салтычиха наказала по-своему. И позволили это сделать чиновники! Конечно же, за немалые взятки, которые посулила им Дарья Николаевна.
Кровавая барыня отправилась под суд. Даже угроза пыток не произвела на нее ни малейшего впечатления. Салтычиха была уверена, что ей ничего не грозит (в конце концов, так почти и оказалось). Призывы к покаянию, о которых просил священник Дмитрий Васильев, вызывали у нее смех. Ходили слухи, что Салтыкова еще и потому так дерзка во время следствия, что имеет козырь против императрицы Екатерины II. Якобы ей были известны детали гибели императора Петра III. Опять же по причине близкого родства с императорской семьей. На самом ли деле так было? Никто не знает наверняка.
Но дело уже
