Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева

плохо мне не было. Всё, что я умею, всему там научился. И никто меня там никогда ничем не обидел. И Энни рассказывала, а она ещё молодых господ нянчила, что всегда так было. И не жадные они совсем, еды всегда вволю было. И за что? Ведь их всех убили. Сначала мисси Рут и сэра Дэвида, и их детей. Потом сэра Соломона, и его жену, и детей. И тоже убивали… с мучениями. Я видел в газетах… что с ними сделали. И с другими тоже. Все ненавидят евреев. Но за что, сэр?

Михаил Аркадьевич не ждал, что Ларри вернётся к тому, с чего начался этот разговор.

– Ну, начнём с того, Ларри, что не все.

Помедлив, Ларри кивнул.

– Да, я сказал неправильно, сэр, прошу прощения. Но всё-таки, почему?

– Это долгая история, Ларри. Я попробую.

– Если это не затруднит вас, сэр.

Михаил Аркадьевич кивнул. Разговор долгий, но не самый трудный. Ларри готов слушать. Он сам не знает, не подозревает, какую цепь замкнул своим рассказом. Но это обдумаем потом. А сейчас надо отвечать.

Графство Эйр

Округ Гатрингс

Джексонвилл

Эркин вышел из дома ещё в темноте. Воду и дрова он заготовил с вечера, а перед выходом разжёг плиту и поставил чайник. Жене не придётся долго возиться. Что ж, вроде они всё продумали, должно же им повезти. У Андрея прошло тип-топ, может, и у них обойдётся.

Эркин быстро шёл по тёмным пустынным улицам. Нужно выбраться из города на шоссе до света, незачем чтобы его видели. Дело такое, что чем меньше знающих, тем лучше…

…Тогда, после той ночи, он работал один. Одного бы его, конечно, никто не нанял, но он подвалил к ватаге Одноухого, и его приняли за пять сигарет. С ума сойти, конечно. Весной пять сигарет – это полная прописка, а сейчас за подвалку столько, и это он ещё свой, с чужака не меньше бы пачки содрали. И особо с вопросами не лезли.

– А Белёсый где?

– А я что, надзиратель над ним?

– Не залетел случаем?

– Его проблема.

И всё. А вечером, когда они уже уходили, подошёл товарняк, и из него откуда-то вылез Андрей.

– Белёсый?! Ты чего там делал?

– Девку щупал, – быстро ответил Андрей.

– Другого места не нашёл? – хмыкнул Арчи.

– Я не врач, мне кабинет не нужен.

– И чего, весь день? – изумился Чуча, до которого всё доходило слишком медленно.

– А я любознательный, – под общий хохот ответил Андрей. – Может, думаю, чего новенькое найду!

Под этот хохот и подначки они вместе со всеми вышли со станции и незаметно отстали, отвернули в сторону. Он боялся спросить. Рот до ушей у Андрея ещё ничего не значит. На людях Андрей всегда такой, а вот один на один… но Андрей, быстро оглянувшись по сторонам – они стояли в узком закоулке между заборами и внутренние прожекторы давали достаточно света – достал из-под куртки и протянул ему… как маленькую книжечку в твёрдой красной обложке.

– Что это?

– Смотри, – Андрей явно сдерживал себя.

Он раскрыл книжечку. Фотография Андрея, какие-то надписи.

– Что это, Андрей? Я же неграмотный.

– Эркин, – Андрей говорил камерным шёпотом. – Это удостоверение, понимаешь, моё удостоверение. Андрей Фёдорович Мороз, сто первого года рождения.

Он отдал Андрею удостоверение.

– Спрячь и пошли. По дороге расскажешь.

– Ага.

Они шли по вечерним окраинным улицам, и Андрей рассказывал:

– Словом, покрутился я, надыбал одного мужика и расколол. Приходишь, заявляешь, так и так, угнанный, хочу вернуться. И всё. Ни медосмотра, ни чего ещё такого. Я и решил рискнуть. Пошёл. Сидит офицер, вроде того, в Бифпите, помнишь его? – он кивнул. – Ну вот. Я и заявил. Анкету заполнил. Ну, покрутился, конечно. Понимаешь, врать надо, когда по-другому никак. Я сразу сказал, что угнали мальцом, что не помню ничего толком. Он сказал, что неважно, пиши, что помнишь и как помнишь. Ну вот, сфотографировался прямо там же, в комендатуре, получил корочки. И написал заявление на выезд. Русская территория теперь не Империя, так просто не поедешь. Сказали, чтоб через месяц зашёл узнать ответ. Они хотели, чтоб я адрес свой им оставил. Я и говорю, что, дескать, постоянного жилья нет. Ну, он говорит, что ничего, обойдёшься этот месяц? Я сказал, что заеду. Так что, давай.

– Чего давать, Андрей? Ты русский, а я? – Андрей помрачнел, и он сменил тон. – Ладно. Ты здорово это провернул. Чего-нибудь я придумаю.

– Без тебя я не поеду, – очень спокойно сказал Андрей. – Слышишь, Эркин Фёдорович Мороз?

– Слышу, – так же спокойно ответил он. – Да, как со справкой? Сошло?

– Ага. Спросили, почему не через Z написано, ну, я показывал тебе.

– Помню. Ну, а ты что?

– Сказал, что в Империю так писался, чтоб не цеплялись. Сошло.

Он кивнул.

– Я поговорю… Обдумаем, как лучше всё сделать. Спасибо, Андрей.

– Не за что…

…Эркин огляделся. Что ж, у Андрея обошлось. И они с Женей всё продумали.

Эркин перепрыгнул кювет и не спеша пошёл по обочине, прислушиваясь к шумам за спиной. Есть любители давить цветных, чего уж там. И если что, надо успеть упасть в кювет. Зимой он так пару раз спасался. Тогда и привык идти против движения, чтобы успеть заметить угрозу. Но тогда ему было всё равно куда идти. А сейчас… Они с Женей решили, что он доберётся до Гатрингса на попутке, а Женя с Алисой поедут на медленном поезде. Он окажется там раньше, всё разведает, встретит их на вокзале и доведёт до комендатуры, а там… там уж как получится.

Пару раз Эркина обгоняли легковые машины. Он даже головы не поворачивал. Рассчитывать на то, что белый подвезёт индейца в рабской куртке, ну, это совсем дураком надо быть. Сзади нарастал ровный рокот. Эркин оглянулся. Русская военная машина. Грузовик. Ну, пора. Он остановился, повернулся к ней лицом и поднял правую руку. Остановится?

Крякнув тормозами, грузовик остановился в шаге от него. Эркин подбежал к кабине со стороны шофёра. Тот опустил стекло.

– Что?

– Гатрингс, сэр. Комендатура.

Это-то шофёр поймёт? А то показывать знание русского не хочется, а по-английски шофёр явно… ни в зуб ногой. В подтверждение своих слов он показал шофёру пачку сигарет. Понял. Показывает на кузов. Ну, отлично.

– Спасибо, сэр, – сигареты, значит, потом. Тоже отлично.

Эркин подпрыгнул, уцепился за борт, подтянулся и перевалился в кузов. Какие-то мешки, ящики, накрытые брезентом. Грузовик дёрнулся, едва не выкинув его наружу. Эркин быстро сел, ползком нашёл место поудобнее и лёг. Вытащил из кармана рабскую шапку, натянул на голову. Ну вот. Руки в рукава,