Его строптивая любовь - Ирина (Иринья) Коняева

сахар. Удивляться здесь, конечно, нечему, но мечты о милой и нежной матери совершенно очевидно останутся мечтами.

Я думала, Рагнар даст ей слово, после опросит деда с бабушкой (разумно ли это, учитывая её возможности?), а затем примет решение о сайренах и захваченном ими мире, но он снова удивил.

— Я так понимаю, мир уничтожать ты не хочешь? — уточнил он. И я остро ощутила, что ему идея с уничтожением целого мира очень даже по душе, как и дядюшке, как и отцу, как наставнику и тёмным дамам. И тем не менее Рагнар здесь для того, чтобы помочь мне добиться своего. Просто потому, что он мне нужен, и его поддержка тоже нужна.

На душе стало спокойнее, плечи распрямились, лёгкие наполнились морской свежестью, мозг заработал словно компьютер.

— Не хочу, — произнесла уверенно. Единственное, в чём я была совершенно уверена. Что делать со всем остальным — в голове не укладывалось.

Сайрены — существа коварные и жестокие, у них нет слабостей, даже собственные дети — рычаги влияния. По крайней мере мне показалось, что и мать… она говорила правильные слова и вела себя так, как мне хотелось бы… почти так. Наверное. Но я ей не верила. Не чувствовала искренности ни в голосе, ни в поведении. И новым своим чувством, которому пока не находила названия, тоже ощущала: играет.

Я точно знала, что Ликс не так плох, как мог показаться, что он радеет за свой мир, за его жителей, а Гранад… Что я о ней знала? Сплошные домыслы и мечты маленькой девочки, лишённой ласки, а не дельные рассуждения и аргументы.

Посмотрела на повелителя сайрен. Маро сказал, что именно он представляет опасность и именно деду я не должна доверять. Но почему?

Рыжик — мастер намёков. Быть может, это была подсказка, что мне нужно пообщаться с родственником? Или всё же прямая команда этого не делать?

Прислушалась к дядюшке. Тот закрылся и не отсвечивает, гад. Издевается.

Ну ладно, ладно, я знаю, что он меня любит, а значит, если вдруг я неверно поступлю… А чего мне бояться, в конце концов? Здесь Рагнар, здесь огненные тёмные, Маэстро, тёмные дамы.

Решилась.

— Я хочу услышать ответы на два вопроса: почему вы избавились от меня и почему заточили мою мать на острове, — обратилась к повелителю сайрен холодно, возвращая ему возможность говорить, но при этом не двигаться с места. В голос добавила приказ — так он не сможет отказаться отвечать, спасибо крови огненных тёмных.

— Твоя мать нарушила заветы древних и была наказана. Тебя услали, чтобы не убивать, — ответил мужчина максимально коротко и непонятно. Хитрец. И приказ выполнил и сделал это так, чтобы пришлось задавать дополнительные вопросы.

— Подробнее, — произнесла я настойчиво, но дед и не думал отвечать. Я должна была приказать, а в сложившейся ситуации это показало бы мою слабость — не продумала заранее формулировку первого приказа.

На такую манипуляцию лишь усмехнулась. Мне семнадцать, в моём возрасте ошибаться — это нормально. Я потому здесь с группой поддержки, а не одна. Хотя одна я бы сюда не пришла и в сорок и в сто сорок, никогда не была склонна к риску. А так… задам ещё вопрос, не постесняюсь.

Однако не пришлось.

— Гранад решила свергнуть родителей и захватить власть, — пересохшим горлом объяснил ситуацию Ликс. Парень вообще выглядел странно, будто вот–вот задохнётся. Но говорил! — Подобное нарушение обычно карается смертью, но в её случае выбрали изгнание. А ты… тебя тоже изгнали. Как её дочь. Но так, чтобы использовать в дальнейшем. А должны были тоже убить.

А вот это действительно похоже на правду.

Выходит, Гранад знала, на что шла, знала, что в случае неудачи я тоже пострадаю, даже умру, но рискнула. Почему? Амбиции или ей так плохо было под властью родителей? В любом случае факт остаётся фактом — материнская любовь у сайрен весьма своеобразна, либо отсутствует вовсе.

— Ликс, у тебя есть возможность реабилитироваться. Последняя возможность, — сказала я тихо, но услышал каждый присутствующий. А я себя почувствовала точь–в–точь, как во сне. Тогда, в наполненном живыми статуями храме, я испытывала непонимание и неловкость, но знала, что всё делаю верно. И здесь вдруг пришло железобетонное спокойствие. Будто сам мир начал мне подыгрывать, помогать.

— Я связан клятвой, Алессаль, я давал её дому Дасени Нуа. Если ты примешь власть над миром, я всё расскажу, — не стал больше противиться блондин. — Но…

— Но?

Я видела, как ему нехорошо, и теперь понимала, что тому причиной невидимый ошейник. Вот, как управляют сайрены народами. Не уважением, не запугиванием, а рабским послушанием через магические путы.

От осознания этого факта тело покрылось гусиной кожей, а губы скривились от омерзения. До чего гадко! Даже если бы я сама не оказалась в подобной ситуации, всё равно противилась бы подобной власти, противоестественной, неправильной. Это путь слабого правления, недостойного.

Попробовала снять с Ликса ошейник, однако это не удалось. Никак. Я его просто не чувствовала, не понимала, где он и как к нему подступиться, хотя точно знала о его существовании.

— Мы закончим здесь с делами, а затем в спокойной обстановке Ликс даст ответы на все твои вопросы, — мягко, словно маленькому ребёнку, объяснил Рагнар, поглаживая мои скованные напряжением плечи, пытаясь уберечь от потрясений. — Пойдём.

А до меня, наконец, дошло. Как до жирафа, ей–богу! Древние традиции сродни законам дикого мира, и смена власти идёт по определённому сценарию, кровавому и жестокому. Ликс расскажет что угодно, но только после смерти тех, кому он принёс клятвы. По–другому никак.

А Гранад — дочь своего народа и своих родителей. Она планировала захват власти, значит, готова была убить собственных родителей, только те её переиграли. А то, что заточили на острове, не убили, скорее всего, тоже часть их хитроумного плана, а не слабость и желание сохранить своему ребёнку жизнь, как я сперва подумала. Они стратеги и наверняка продумали наперёд какую–нибудь изящную аферу. Быть может, планировали каждую из нас поставить во главе сильного мира и расширить