Вся Робин Хобб в одном томе - Робин Хобб

мягкие, свободные кожаные сапожки, покороче, чем у него. Вандиен припомнил, что сказала ему вчера вечером Берни: «Никто в наших местах не носит сапог, как у тебя. А если ты в них в воду попадешь? Их же мигом зальет, и они тебя утянут вниз прежде, чем ты поспеешь их сбросить. Надо носить такие, из которых можно сразу выскочить и, конечно, чтобы скользили по палубе, но не царапали. Вот что тебе, парень, необходимо. Эй, Хелти! Слышишь, присмотри, чтобы у нашего возчика к завтрему были какие следует сапоги!..»

Дори ныряла в морских волнах, словно плывущая чайка. Суденышко было чистенькое, безо всяких там присохших рыбьих кишок. На досках не было видно ни единой чешуйки. А там, где полагалось красоваться названию, было выжжено: «Повелительница дождя». Джени стояла посередине, глядя вперед. Длинные весла размеренно окунались в воду и снова взлетали. Джени толкала рукояти вперед, поднимала лопасти над водой, отводила рукояти назад, прижимая к груди, погружала лопасти и снова толкала. Вандиен только диву давался. По зрелом размышлении он отказался от мысли предложить Джени свои услуги. Весьма скоро у него будет масса других возможностей выставить себя идиотом. Что же до девушки, она гребла с кажущейся легкостью, плавными, слаженными движениями, без рывков и задержек. Вандиен запоздало припомнил, как она управлялась с тяжеленными ведрами, и сказал себе, что тогда уже должен был заподозрить в ее руках и плечах неженскую силу. Она гребла молча, сжав губы в одну черту, — заговорит сама, когда сочтет необходимым.

…Джени разбудила его в полной темноте: вошла и принялась трясти за плечо, пока он не проснулся и не понял, что ее намерения куда как серьезны. Поднявшись, он принялся шарить в потемках, — Джени не принесла с собой свечи и ему зажечь не позволила. «Встречаемся у задней двери!» — без долгих разговоров приказала она, убедившись, что он открыл глаза и соображает. И с тем удалилась, оставив его озадаченно одеваться во тьме.

В гостинице царила мертвая тишина. Вандиен спустился по лестнице; в общей комнате было немного света от углей, угасавших в очаге. Обширная дверь оказалась не заперта и легко уступила осторожному нажатию его руки.

Джени, как и обещала, дожидалась его у задней двери. Она сунула ему в руки вязаную шапочку и отмахнулась от его расспросов. Потом повела его куда-то в темноту. Вандиен глубоко вздохнул и обнаружил, что в воздухе уже пахло рассветом. «Я хотела поймать приливное течение, — только и сказала ему Джени. — И потом, я вообще люблю бодрствовать и гулять, пока вся остальная деревня еще спит!»

Вандиен послушно последовал за нею туда, где ждала маленькая дори, привязанная к подгнившему причалу. «Садись прямо на дно! — прошипела Джени ему на ухо. — Моя «Повелительница дождя» сидит в воде высоко, а пустая и подавно. Так что за борт лучше не высовывайся, — и без этого дай Бог с ней управиться на волне!»

Вандиен безропотно сел и, следуя примеру своей спутницы, постарался воздержаться от лишней болтовни…

Утро сказалось на воде еще прежде, чем в небе появились признаки рассвета. Масляная чернота волн уступила место серебристо-серым тонам, а потом над влажным горизонтом проглянул краешек солнца. «Праздник, — сообщила ему Джени таким тоном, словно только это ему и следовало знать. — После вчерашней вечеринки вся деревня будет спать допоздна. На некоторое время море принадлежит только нам…»

Удовольствовавшись ролью пассажира, Вандиен любовался ее греблей. Один раз он оглянулся, желая посмотреть, далеко ли они отошли от берега. Не так далеко, как он предполагал. Тем не менее, расстояние на глаз казалось большим, чем если бы он оглядывался на сухопутную дорогу. Могучая сила морской стихии проявлялась во всем, даже в таком вот искажении расстояния. Было и еще кое-что. Вандиен вдруг осознал, как бесконечно далеко был от него надежный берег. Маленькая, скачущая по волнам дори вдруг показалась ему слишком норовистым скакуном, которому он весьма опрометчиво вручил свою единственную жизнь. Какие-то жалкие досочки, скрепленные вместе!.. Дори весело взлетала на гребни волн, словно стремясь показать им всю ширину мира. Потом соскальзывала во впадину между гребнями, и горизонт стремительно сужался. Вандиен, будь на то его воля, предпочел бы посудину поосновательней. «Прямо как на чайке верхом!» — сказал он себе, потом представил себе пару перепончатых лапок, усердно толкающих лодку вперед, и нашел, что это куда больше соответствовало ее облику, чем деревянные весла.

Тут, однако, размеренный ритм гребли был прерван. Джени стояла неподвижно, предоставив веслам чертить по воде.

— Здесь начинается провал, — сказала она. — Мы сейчас как раз над старой деревней. Она была выстроена на пологом склоне у подножия холма. А храм — на длинном мысу. Кое-кто говорит, что в прилив вода полностью окружала храм, а в отлив к нему можно было пройти посуху по песчаной перемычке. Но все это было давным-давно, и теперь никто не знает в точности, как и что было на самом деле. Доподлинно известно только одно: когда потонула деревня, храм ушел под воду глубже всего. Часть деревни обнажается в отлив не реже раза в месяц, но макушка храма показывается только раз в год. И лишь один раз в три года вода опускается так низко, что можно попытаться что-то оттуда вытащить…

Вандиен слушал не перебивая. Ему казалось, Джени ждала от него каких-то слов, но он молчал. Если она собралась говорить, пускай говорит. Он чувствовал, что девушка только и ищет предлога снова замкнуться. Попробуй он открыть рот, и уж она постарается придать каждому его слову самый невыгодный смысл. Нет, не будет он спрашивать, с какой целью она его сюда притащила. Вандиен просто с самым серьезным и внимательным видом смотрел в ее серые глаза. И ждал продолжения.

Но даже и такое молчание не полностью удовлетворило ее. Теперь, когда она решилась заговорить, слова хлынули безжалостным кипящим потоком.

— Вчера вечером ты задал вопрос, возчик. Он так и остался без ответа, но ты не заметил. Ты предпочел развесив уши слушать, что болтают обо мне деревенские. Когда же они кончили, ты ни о чем больше спрашивать не стал. Интересно, что они тебе поведали, когда я ушла? Что моя мать была пьянчугой, как и ее родители?.. Что за порцию выпивки она способна была не то что языком с три короба наплести, но и СДЕЛАТЬ все что угодно?.. Что ж, возчик, все это правда. Только две вещи оставила она мне в наследство. «Повелительницу дождя», которая принадлежала моему отцу, пока его не взяло море. И историю, которую она