Собрание сочинений. Т. 4. Дерзание.Роман. Чистые реки. Очерки - Антонина Коптяева

Рудольф Сирге показывает рост этих людей, хотя условия борьбы складывались не в их пользу. Они стремились к тому, чтобы побудить народ, «ставящий превыше всего личные интересы, идти общим социалистическим путем». Трудно это, когда нет опыта в борьбе и нет крепко подкованных руководителей. Другое дело во враждебном лагере, убедительно изображенном Сирге. Там спайка хозяев, вставших на защиту своей собственности, стая хищников, готовых перегрызть горло противнику.

Появление в волостном правлении парторга Луми многое прояснило, помогло активистам разобраться в земельной реформе. После убийства Сасся начинается выселение хозяев с хуторов. Превосходна сцена расставания Петера с имением Логина. Марет остается в усадьбе верным его наместником, все еще надеясь на возвращение друга Хуко — Оскара Уйбо, отца ее будущего ребенка. Но когда начались кровавые столкновения, Марет осознает ужас логинаской жизни и начинает «рвать те путы, которыми связала ее Логина». Большую роль в этом прозрении сыграл разговор с Алликом, вернее, чувство подавленной любви к нему, которое продолжало жить в душе Марет. «Ты будешь отвечать за все», — сказал Карл Аллик, почуявший неладное в ее поведении. Он мог понять ее увлечение Оскаром, слепое подчинение законам логинаской жизни, но связи с бандитами не простил бы никогда. Хуко, ворвавшийся ночью в усадьбу, встречает уже другую Марет.

Немцы-победители все прибирают к рукам. «На всем печать принуждения, всем правит страх». Только единомышленники Хуко резвятся: хищная и распутная госпожа Анета, сам Хуко и Оскар Уйбо. Они служат немцам. Однажды по дороге в Логина Оскар и Хуко встречаются в лесу с Карлом Алликом, предупрежденным Марет о предстоящей облаве. Аллик очередью из автомата убивает Хуко.

Роман Сирге читается с большим интересом. Кроме заинтересованности в судьбах героев, книга рождает и чувство благодарности к автору, обогащающему нас знаниями об Эстонии, о судьбе ее замечательного народа, выстоявшего среди всех бед, выпавших на его долю. Со страниц книги встает и еще один образ — самого автора — талантливого эстонского писателя, патриота, государственно мыслящего советского человека.

Поэтому нам было очень дорого то, что Сирге, оставив свое литературное дело, отправился вместе с нами в поездку по Эстонии. И он, и Пауль Куусберг сделали все возможное, чтобы мы получили как можно больше впечатлений: знакомили нас с нравами и обычаями эстонского народа, с его боевым прошлым, песнями и легендами.

Из Тарту мы выехали в Пярну — курорт на берегу Рижского залива. Прекрасное шоссе летело навстречу вдоль громадного озера Выртсярв. Как темные тучи, поднимались сосновые боры на холмах, ельники и березовые леса зеленели в низинах. Потом из густых чащ заблестела широким плавным течением Эмайыги, вытекающая из озера Выртсярв и на сто первом километре впадающая в Чудское озеро.

— Мы обязательно заедем по пути в районный центр Вильянди, — сказал Пауль Куусберг. — Это старинный город в тридцати шести километрах от Тарту. История Вильянди отражает мужественную борьбу нашего народа против немецких псов-рыцарей, которые после многолетней войны уничтожили бывшее там городище Саккала.

Мелькают по сторонам шоссе подмостки под маленькими навесами, уставленные бидонами с молоком. Тут же оставляется и забирается почта хуторов, крыши которых просматриваются вдали среди деревьев. Виднеются кое-где старые ветряные мельницы без крыльев, совсем как толстоногие белые грибы под маленькими шапочками. И вот он, Вильянди, хорошенький город на длинном холме возле озера, похожего на широкую реку в лесистых берегах. На вершине холма краснеют развалины крепости XIII века.

— В тысяча триста сорок третьем году здесь была Юрьевская ночь — большое восстание эстонских крестьян против рыцарей немецкого ордена, — рассказывал Рудольф Сирге, легко шагая по гладкой тропинке среди руин крепости. — Крестьяне под видом мешков с зерном решили ввезти в замок своих вооруженных бойцов. Но одна женщина, желая сохранить жизнь сына, предала их и указала, где они находились. Рыцари, подняв тревогу, схватили храбрецов. Виллиу — главарь восстания — был брошен в каменный мешок — колодец, где просидел пятнадцать лет. А сын предательницы, оказалось, переменил место, спрятавшись в другом возу, и был убит при въезде во двор замка. — Сирге оглядывает остатки стен, сложенных из кирпича и валунов, глаза его за стеклами очков оживленно блестят.

Мне тоже ярко представляется трагедия, разыгравшаяся здесь семьсот лет назад…

Майский ветер шелестит шелково блестящей листвой деревьев, заполнивших своими стволами и ветками глубокий ров, окружавший когда-то неприступные стены. Пахнет молодой травой, свежестью озера, длинное зеркало которого блестит с другой стороны у подножья древнего холма. Сколько страстей здесь кипело, сколько пролито крови!..

— Писатель Эдуард Борнхеэ написал роман об этом восстании — «Борьба Виллиу», — сказал Куусберг. — Другой его роман, «Мститель», — о восстании Юрьевской ночи на севере Эстонии, тоже сыграл огромную роль в сплочении эстонцев в период национального пробуждения. А автору, когда он писал эти романы, было семнадцать лет… — Пауль Куусберг трогает свои прямые с проседью волосы, поправляет очки и тепло улыбается. Похоже, он не испытывает зависти к юности Борнхеэ: как говорится, всякому свое! Но вид этих нагроможденных валунов, полузасыпанных бойниц, заросших рвов, входов в подземелья, откуда тянет холодной сыростью, волнует и его.

— В тысяча пятьсот шестидесятом году замок был взят русскими, разгромившими псов-рыцарей, — добавляет он. — Здесь жил русский воевода, назначенный Иваном Четвертым. А в тысяча пятьсот восемьдесят втором году по мирному договору Ливония — как назывались в средние века Латвия и Эстония — отошла Польше, включая город Вильянди. Потом, когда Польша воевала с Швецией, Вильянди переходил из рук в руки. В семнадцатом веке этот замок принадлежал шведам, а в тысяча семьсот третьем году при Петре Первом взят русскими войсками, освободившими от шведов всю Прибалтику.

Да, эти разрушенные стены видели очень многое и не выдержали ударов времени… А народ Эстонии сплотился, сохранив свой язык, песни, обычаи, и теперь у него такая большая литература, столько известных всему миру поэтов и писателей.

Вот Пауль Куусберг. Он говорит по-русски с акцентом, явно стесняется этого и хорошо улыбается. Он написал несколько романов о городской интеллигенции: «Каменные стены», «Два „я“ Энна Кальма», «Происшествие с Андресом Лапетеусом». Сейчас работает над новым произведением — «Середина лета».

Последний роман его «Происшествие с Андресом Лапетеусом», новаторский по форме и остросовременный по содержанию, прочитывается единым духом, он захватывает сложностью и драматичностью конфликта и надолго остается в памяти, тревожащий, предостерегающий…

Что же происходит в очень короткий отрезок времени в этом романе? Захмелевший директор комбината Андрес Лапетеус, ведя свою «Волгу» на большой скорости, налетает на «Москвич», в котором ехала его жена с журналистом Виктором Хаавиком, Хаавик убит. Пострадавший Лапетеус, не знающий о тяжелом ранении жены и смерти Хаавика, лежа в больнице, вспоминает события своей жизни и со всей остротой осознает то, что смутно тревожило его перед катастрофой. Стремясь к преуспеванию, он отказался от настоящей любви к фронтовой подруге Хельви Каартна, измельчал душой, опустился и потерял постепенно уважение всех товарищей. Он вынужден признать, что и сам перестал себя уважать.

Действие романа развертывается в стремительном темпе. Работник государственной автоинспекции майор Роогас, знающий отлично всех участников событий, глубоко взволнован драмой, ворвавшейся в жизнь его друзей. Все произошло после вечеринки у Андреса, на которую не пришли ни Хельви Каартна, ни жена Лапетеуса, ни Виктор Хаавик, который еще числился его другом. На этой вечеринке Роогас особенно ощутил, как отдалился Лапетеус от своих фронтовых друзей. Роогас чувствует себя виновным, однако не из-за того, что выпивал с человеком, вызвавшим катастрофу. Его чувства сложнее. Он хочет понять, как и почему Андрec, с которым они вместе воевали, оказался в таком ужасном положении?

Прошло тяжелое военное время, когда людей объединяло «чувство локтя», и некоторые пустили свои локти в ход для того, чтобы расталкивать всех на пути к собственному благополучию. Грехопадение Лапетеуса началось с предательских по отношению к Хельви мыслей о том, что «многие смотрят с предубеждением на женщин, служивших в армии». Он начинает утверждать право каждого устраивать свое благополучие, не считаясь с интересами товарищей. В боевом командире роты вдруг взыграл честолюбец и карьерист.