Афоризмы - Олег Ермишин

Пока человек в состоянии творить добро, ему не грозит опасность столкнуться с неблагодарностью.

Порой бывают глупцы и при уме; но никогда не бывают такими при рассудке.

Пороки входят в состав добродетелей, как яды в состав лекарств; благоразумие смешивает их, ослабляет их действие и потом умело пользуется ими как средством против жизненных невзгод.

Пороки души похожи на раны тела: как бы старательно их ни лечили, они все равно оставляют рубцы и в любую минуту могут открыться снова.

Порою из дурных качеств складываются великие таланты.

Порою легче стерпеть обман того, кого любишь, чем услышать от него всю правду.

Порядочная женщина – это скрытое от всех сокровище; найдя его, человек разумный не станет им хвалиться.

Порядочный человек может быть влюблен как безумный, но не как дурак.

Постоянство в любви бывает двух родов: мы постоянны или потому, что все время находим в любимом человеке новые качества, достойные любви, или же потому, что считаем постоянство долгом чести.

Постоянство не заслуживает ни похвал, ни порицаний, ибо в нем проявляется устойчивость вкусов и чувств, не зависящая от нашей воли.

Похвалы за доброту достоин лишь человек, у которого хватает твердости характера на то, чтобы иной раз быть злым; в противном случае доброта чаще всего говорит лишь о бездеятельности или о недостатке воли.

Предательства совершаются чаще всего не по обдуманному намерению, а по слабости характера.

Презрение философов к богатству было вызвано их сокровенным желанием отомстить несправедливой судьбе за то, что она не наградила их по достоинствам жизненными благами; оно было тайным средством, спасающим от унижений бедности, и окольным путем к почету, обычно доставляемому богатством.

Привычка постоянно хитрить – признак ограниченности ума, и почти всегда случается, что прибегающий к хитрости, чтобы прикрыть себя в одном месте, открывается в другом.

Признаваясь в маленьких недостатках, мы тем самым стараемся убедить окружающих в том, что у нас нет крупных.

Признак истинного достоинства человека в том, что даже завистники его вынуждены хвалить его.

Приличие – это наименее важный из всех законов общества и наиболее чтимый.

Пример заразителен, поэтому все благодетели рода человеческого и все злодеи находят подражателей.

Добрым делам мы подражаем из чувства соревнования, дурным же – из врожденной злости, которую опыт сдерживал, а пример выпустил на волю.

Примирение с врагами говорит лишь об усталости от борьбы, о боязни поражения и о желании занять более выгодную позицию.

Притворяясь, будто мы попали в расставленную нам ловушку, мы проявляем поистине утонченную хитрость, потому что обмануть человека легче всего тогда, когда он хочет обмануть нас.

Причинять людям зло большей частью не так опасно, как делать им слишком много добра.

Проявить мудрость в чужих делах куда легче, нежели в своих собственных.

Пышность погребальных обрядов не столько увековечивает достоинства мертвых, сколько ублажает тщеславие живых.

Равнодушие старости не больше способствует спасению души, чем пылкость юности.

Разлука ослабляет легкое увлечение, но усиливает большую страсть, подобно тому как ветер гасит свечу, но раздувает пожар.

Ревнивая жена порою даже приятна мужу: он хотя бы все время слышит разговоры о предмете своей любви.

Ревность всегда рождается вместе с любовью, но не всегда вместе с нею умирает.

Ревность питается сомнениями; она умирает или переходит в неистовство, как только сомнения превращаются в уверенность.

Самое причудливое безрассудство бывает обычно порождением самого утонченного разума.

Самые смелые и самые разумные люди – это те, которые под любыми благовидными предлогами стараются не думать о смерти.

Самый прекрасный подарок, сделанный людям после мудрости, – это дружба.

Своекорыстие говорит на всех языках и разыгрывает любые роли – даже роль бескорыстия.

Своекорыстие приводит в действие все добродетели и все пороки.

Своим недоверием мы оправдываем чужой обман.

Сила и слабость духа – это просто неправильные выражения: в действительности же существует лишь хорошее или плохое состояние органов тела.

Сильно мешает быть умным усердное стремление выказываться таким.

Скромность увеличивает достоинство и извиняет посредственность.

Скупость дальше от бережливости, чем даже расточительность.

Слабость характера нередко утешает нас в таких несчастьях, в каких бессилен утешить разум.

Слабость характера – это единственный недостаток, который невозможно исправить.

Слава великих людей всегда должна измеряться способами, какими она была достигнута.

Слишком лютая ненависть ставит нас ниже тех, кого мы ненавидим.

Смешное наносит чести больший ущерб, чем само бесчестие.

Смирение нередко оказывается притворной покорностью, цель которой – подчинить себе других; это – уловка гордости, принижающей себя, чтобы возвыситься…

Сострадание – это нередко способность увидеть в чужих несчастьях свои собственные, это – предчувствие бедствий, которые могут постигнуть и нас.

С судьбой следует обходиться, как со здоровьем: когда она нам благоприятствует – наслаждаться ею, а когда начинает капризничать – терпеливо выжидать, не прибегая без особой необходимости к сильнодействующим средствам.

Старики потому так любят давать хорошие советы, что уже не способны подавать дурные примеры.

Старость – это тиран, который под страхом смерти запрещает нам все наслаждения юности.

Старые безумцы еще безумнее молодых.

Страсти – это единственные ораторы, доводы которых всегда убедительны; их искусство рождено как бы самой природой и зиждется на непреложных законах. Поэтому человек бесхитростный, но увлеченный страстью, может убедить скорее, чем красноречивый, но равнодушный.

Страсть часто превращает умного человека в глупца, но не менее часто наделяет дураков умом.

Страстям присущи такая несправедливость и такое своекорыстие, что доверять им опасно и следует их остерегаться даже тогда, когда они кажутся вполне разумными.

Судьба все устраивает к выгоде тех, кому она покровительствует.

Судьба исправляет такие наши недостатки, каких не мог бы исправить даже разум.

Судьбу считают слепой главным образом те, кому она не дарует удачи.

Суждения наших врагов о нас ближе к истине, чем наши собственные.

Существует такая степень счастья и горя, которая выходит за пределы нашей способности чувствовать.

Существуют разные лекарства от любви, но нет ни одного надежного.

Счастливые люди неисправимы: судьба не наказывает их за грехи, и поэтому они считают себя безгрешными.

Счастье и несчастье мы переживаем соразмерно нашему себялюбию.

Счастье и несчастье человека в такой же степени зависят от его нрава, как и от судьбы.

Счастье любви заключается в том, чтобы любить; люди счастливее, когда сами испытывают страсть, чем когда ее внушают.

Так же легко обмануть себя и не заметить этого, как трудно обмануть другого и не быть изобличенным.

Те, кому довелось пережить большие страсти, потом всю жизнь и радуются своему исцелению, и горюют о нем.

Терзания ревности – самые мучительные из человеческих терзаний и к тому же менее всего внушающие сочувствие тому, кто их причиняет.

Только стечение обстоятельств открывает нашу сущность окружающим и, главное, нам самим.

Только у великих людей бывают великие пороки.

Только умея слушать и отвечать, можно быть хорошим собеседником.

Тот, кого разлюбили, обычно сам виноват, что вовремя этого не заметил.

Тот, кто думает, что может обойтись без других, сильно ошибается; но тот, кто думает, что другие не могут обойтись без него, ошибается еще сильнее.

Тот, кто излечивается от любви первым, – всегда излечивается полнее.

То, что люди называют обыкновенно дружбой, – в сущности, только союз, цель которого обоюдное сохранение выгод и обмен добрых услуг, самая бескорыстная дружба – не что иное, как сделка, при которой наше самолюбие всегда рассчитывает что-нибудь выиграть.

То, что мы принимаем за благородство, нередко оказывается переряженным честолюбием, которое, презирая мелкие выгоды, прямо идет к крупным.