Царица Пальмиры - Бертрис Смолл

— Правда, это не Пальмира, но ведь я никогда не вернусь домой. Поэтому, полагаю, я должна стать счастливой в Тиволи. Благодарю вас за доброту, Ульпия Северина.

Ульпия улыбнулась Зенобии. Царица поднялась, предусмотрительно бросив императору:

— Тебе нет необходимости уходить с игр, римлянин. Гай Цицерон проводит меня, не правда ли. Гай?

— С радостью, ваше величество, — сказал помощник императора.

— Желаю вам хорошо провести время, Марк Клавдий Тацит. Ваше общество доставило мне большое удовольствие, и если мне позволят принимать гостей, я надеюсь, что вы навестите меня на моей вилле в Тиволи.

Старый сенатор поднялся и поклонился Зенобии чрезвычайно почтительно.

— Время, которое я провел с вами сегодня, было слишком коротко, ваше величество. Я навещу вас независимо от того, будет вам позволено принимать посетителей или нет. У меня самого есть вилла в Тиволи, а в Риме скоро наступит невыносимая жара, Мы увидимся, обещаю вам.

Когда Зенобия вышла из императорской ложи, сенатор повернулся к Аврелиану и сказал:

— Вы правы, цезарь. Она слишком прелестна и умна, чтобы умереть. Какую напрасную жертву мы принесли бы, последовав бесстыдному предложению Валериана Хостилия!

Ульпия повернулась к Аврелиану.

— А что же такое предложил сенатор Хостилий? — спросила она.

— Его предложение состояло в том, чтобы одеть царицу Зенобию в звериные шкуры, дать ей копье и заставить сражаться на арене со стаей диких зверей.

— Хостилий всегда был глуп! — вскинулась царица в редком приступе раздражения.

— Значит, ты рада, что сенат пощадил жизнь царицы, дорогая? — спросил Аврелиан.

Ульпия посмотрела на мужа и сказала:

— Да, мой господин. Я рада, что они пощадили ее.

Ее ровный взгляд сказал императору то, что он хотел знать: она давала ему разрешение забавляться с Зенобией. Милая Ульпия, думал Аврелиан в щедром порыве любви. Она такая чуткая, такая благоразумная! Ему жаль, что она умирала. Но тогда, может быть, Зенобия станет его второй женой. Разумеется, он не собирался позволить кому-нибудь другому обладать ей. Он замечал вожделение в глазах мужчин, которые смотрели на нее. Они надеялись, что он бросит ее, как бросил многих других женщин, и когда это случится, они станут соперничать из-за нее, пока она не выберет себе нового покровителя. Но этого не случится! Он женится на Зенобии, когда Ульпия умрет. Нет необходимости разводиться с женой, а Зенобия никуда не денется. Ведь она — имперская пленница, и в Тиволи будет в безопасности.

А тем временем императорская пленница не могла дождаться, когда же наконец они покинут город. Она нашла Рим чрезвычайно грязным и шумным. Очень хорошо, что ей определили место жительства в Тиволи. Это подходящее место для воспитания Мавии.

— Как долго нам предстоит добираться до Тиволи? — спросила она Гая Цицерона.

— Это займет несколько часов, ваше величество. Тиволи находится на расстоянии двадцати миль от города, а рабы, несущие носилки, не могут двигаться с большей скоростью.

— А как насчет колесницы. Гай Цицерон?

— Колесницы, ваше величество?

— Да, колесницы. Я привезла сюда из Пальмиры свою колесницу, и если мне позволят взять ее, мы сможем добраться туда в два раза быстрее, не правда ли?

Он задумался на мгновение, а потом сказал:

— Ив самом деле, ваше величество, мы доберемся быстрее. Ведь император приказал сопровождать вас. Он не сказал, каким видом транспорта нам следует воспользоваться.

Когда они выезжали из города. Гай Цицерон правил сам, но как только они оказались на Фламиниевой дороге, он позволил Зенобии взять вожжи. Лошади, однако, почти не нуждались в управлении — дорога была прямая и хорошо вымощенная.

Зенобию очаровал окружавший пейзаж. Он так отличался от всего того, что ей приходилось видеть. Пустыня была бесконечна. Здесь же ровные участки перемежались холмами и речками. Пустынный пейзаж был выдержан в золотистых и голубых тонах, а здесь, кроме золотистого и голубого, присутствовал еще по-летнему насыщенный зеленый цвет. Тут и там виднелись островки ярко-красных черепичных крыш или черной земли возделанных полей, которые засевались под второй урожай. Даже воздух здесь был совсем другой. Воздух пустыни сухой, а здесь чувствовалась некоторая влажность, которую ее коже было приятно ощущать.

В течение, как ей показалось, очень короткого времени они ехали в молчании, а потом Гай Цицерон забрал у нее вожжи.

— Скоро мы въедем в Тиволи! — громко крикнул он, стараясь перекричать шум ветра, — они ехали с большой скоростью.

Она кивнула. Дорога извивалась, поднимаясь в горы. Это были Сабины, как он объяснил ей. Внизу, под ними, расстилалась Кампанья ди Рома — обширная равнина с волнистым рельефом, со множеством маленьких озер, похожих на драгоценные камни. Они располагались в кратерах потухших вулканов. При виде такой красоты у Зенобии перехватило дыхание. Потом они въехали в городок Тиволи, угнездившийся на склоне Сабин. Из него открывался великолепный вид на Кампанью, а дальше, за ней, был виден и сам Рим.

Зенобия была в восторге — Тиволи оказался прелестным городком ИЗ белого мрамора, окруженным оливковыми рощами. Гай Цицерон рассказал, что в Тиволи добывают прекрасный травертннский мрамор. Каменоломни находились в горах в окрестностях города, в хотя мрамор вывозился во многие области Италии, весь городок был выстроен из него. Городок был довольно милый, с несколькими рынками под открытым небом, ареной и театром, которые располагались вдоль берега реки Анио.

— Ваша вилла находится сразу за чертой города, ваше величество. Она расположена на берегу реки, как и все императорские виллы, — поведал ей Гай Цицерон.

Вскоре они прибыли на место. Как только Зенобия сошла с колесницы, появились Баб и Адрия, а также Мавия, которая бежала к матери, протянув руки.

— Ох, мама, здесь так прекрасно! — воскликнула девочка, которой исполнилось уже шесть лет. — Здесь совсем не так, как в Пальмире!

— Нравится ли тебе здесь, моя голубка? — спросила Зенобия, обнимая дочь.

— О да, мама!

— Ну, тогда мы остаемся, — поддразнила девочку Зенобия, ваяла ее за руку и повела в дом.

— Гай Цицерон, выпейте с нами чего-нибудь прохладного, и если позволите, я предложу вам на ночь свое гостеприимство.

— Вина я вылью, ваше величество, но гостеприимство вынужден отклонить, — сказал Гай Цицерон. — Император приказал вернуться после того, как я выполню свои обязанности. Я ведь уже больше года не видел жену и детей, ваше величество.

— Я понимаю вас. Гай Цицерон, — вежливо ответила Зенобия и кивнула Баб, чтобы помощнику императора подали прохладительный напиток. Он выпил бокал большими глотками с почти неприличной поспешностью и сразу же попрощался. Зенобия усмехнулась. У нее не было сомнений, что ему хотелось провести ночь со своей женой. Гай Цицерон — один из немногих офицеров, который не позволял себе развлекаться с лагерными шлюхами. Не было у него и любовницы. Кроме того, она могла представить себе, в каком положении он окажется, если проведет ночь под одной крышей с ней и Аврелиан узнает об этом. Его военной карьере придет конец, не говоря уже об опасности, которая грозит ему лично.