Возвращение домой - Александра Турлякова

Да, с А-латой не поспоришь, Джейк уже пробовал раньше — бесполезно. У неё всегда масса доводов найдётся. И сейчас так же. Ну что ж, очищение, так очищение. Один-два дня не так важны. Главное — домой! Домой! В город! В свой, родной с рождения мир!..

Джейк перешагнул порог, остановился на крыльце, огляделся сверху, проводил А-лату взглядом до тех пор, пока она не скрылась за стеной дома.

Знакомая до мельчайшей песчинки освещённая солнцем улица. Дома под высоки-ми крышами. Крылечки с перилами из жёлтых, будто свежеструганных досок. Это дерево такое: ямса. Ценная, довольно редкая порода. Раньше по берегам реки были непроходимые заросли. Гриффиты из ямсы делают всю свою посуду. У этого дере-ва на свету быстро твердеет сок, прозрачный, как лак, очень трудно и медленно разрушающийся. Из-за него дерево даже не горит и в земле гниёт медленно. Имен-но в горшках из ямсы лари́ны готовят себе еду на огне. А из оставшихся кусочков режут игрушки для детей, различные вещи, вроде тех, что видел Джейк в доме Ари-артиса.

Первые люди, появившиеся в этих местах, гидрологи и географы, судя по расска-зам А-латы, изучали Чайну, её русло, дно, растительность и животных в её бассей-не, но не знакомые с климатом, оказались в лесах в самый сезон дождей. Вынуж-денные остаться в джунглях на долгий срок, отрезанные от мира водой, они по-строили эти дома, организовали посёлок своими силами. А рубили те деревья, кото-рые лучше всего подходили для строительства: высокие, гладкие ямсы с пластич-ной, лёгкой для обработки древесиной. Такое неразумное по представлениям лари-нов употребление ямсы отразилось даже в песнях, и хотя посёлок, которому было никак не меньше сорока лет, выглядел по-праздничному новым и свежим и был в настоящие дни для гриффитов единственным подходящим местом для их жизни, неосведомлённость его строителей с тех пор стала предметом шуток и примером людской недальновидности и нехозяйственности.

Поначалу Джейка это задевало, даже обида просыпалась, обида за людей; он пы-тался что-то объяснять, рассказывать, указать хотя бы на то положительное, что давали люди ларинам, но встречал лишь снисходительные улыбки А-латы и на-смешливый взгляд её дочери.

Убедившись в бессмысленности своих усилий, махнул на споры рукой, и все его попытки установить контакт с аборигенами сошли на нет.

Смотрел на посёлок с верхней ступеньки, высоко вскинув голову, будто хотел заглянуть за крыши домов, а может, — просто пытался увидеть будущее, то, что ждало его через каких-то два-три дня. Новые перемены!

А здесь? Джейк смотрел на всё каким-то неожиданно посвежевшим отстранённым взглядом, словно под другим углом зрения. Что ещё держит его здесь? Среди этих странных существ, замкнувшихся в себе, настолько изолированных от мира, что даже не представляют, что там — в городе — тоже есть жизнь, ведь до Чайна-Фло здесь, наверно, километров пятьдесят, небольше, а они — как два мира на двух раз-ных планетах…

Домой! Домой! Сначала в Чайна-Фло, потом на Ниобу. В Ниобату. А этот мир? Этот странный до дикости мир?! Этот затянувшийся кошмар!

Что у него общего с этими ларинами? Кроме тех отдельных физических черт? Ничего! Ничего его здесь не держит!

Скорее бы! Скорее!

Здесь есть ещё кое-кто, кто будет рад не меньше. Кайна!

Джейк не смог сдержать усмешки про воспоминании о ней.

Красивая, чертовски красивая, даже для гриффитов. Но характер — дай Бог! На-смешка во взгляде, ирония в голосе, улыбка на губах, такая же насмешливая. Сколько они ещё встречались после того раза, в доме Ариартиса? Раза два! Она же избегает тебя, будто боится, но специально не прячется. Наоборот! Джейк постоян-но улавливал её близкое присутствие, а временами — даже взгляд, изучающий взгляд быстрых тёмных глаз, и совсем без насмешки…

Да, она нравилась ему. Красивая, очень красивая, без изъяна. Совершенство во всём, и в лице, и в фигуре. Перед такой никто не устоит. Богиня, которой можно любоваться издали, но не больше. Может, поэтому Джейк и не решался подойти к ней первым, продолжать знакомство. Он и раньше-то не отличался большой смело-стью в таких делах. В редкие увольнения в город во время учёбы в Гвардии Джейк, конечно, как и другие ребята, заглядывался на красавиц на улицах, и в барах. Но знакомиться не решался. Да ещё переписка с Мартой… Все его прежние наивные надежды и вера в серьёзность их отношений сейчас вспоминались с горечью. Уже даже без обиды. За то время в армии он успел переболеть, успокоиться, взглянуть на всё повзрослевшими глазами. Ведь Марта и вправду во всех своих коротких ма-лосодержательных до сухости письмах-ответах никогда ничего не обещала. А по-том последние полгода не отвечала вовсе. Конечно, от приятельских отношений она не отказывалась, это и последняя их встреча подтвердила. Но таких отношений уже сам Джейк не хотел. Они его не устраивали. Нисколько!

У него было время хорошо обдумать всё, и разговор тот в баре Космопорта, и это знакомство с женихом, понятное без всяких объяснений.

Подумал, взвесил, оценил и понял главную свою ошибку: он посылал письма не той модной блондинке, которую увидел в тот вечер, он писал их той скромной до застенчивости девочке, которую пять лет назад провожал на другую планету. Именно эту Марту он и любил. Да, мы уже не те, что прежде. Так она, кажется, тогда сказала. И перемена эта — контраст действительности и всех прежних пред-ставлений — оказалась для Джейка куда болезненней, чем Франко Лавега. Это не было даже изменой. Какая, к чёрту, измена, когда и любви-то не было никакой?

Он просто играл в неё, неумело, по-детски, а Марта поддерживала эту игру, из уважения к их прежней дружбе, ко всему тому, что связывало их раньше. Она писа-ла… Дань вежливости — не больше!..

Многое в памяти всплывало, многое из того, что Джейк не мог вспомнить, пока болел и не мог подниматься с постели, когда мог только спать и мучиться от скуки и безделья. Тогда он ничего не помнил, а сейчас меньше чем за месяц, проведённый среди гриффитов, вспомнил всё. Многое лучше было бы и не вспоминать…

Это странное свойство памяти вызывало удивление. Она сейчас, спустя время, отдавала тебе воспоминания, казалось, потерянные навсегда. Люди, их лица и име-на, целые эпизоды с самого детства, со школы, с учёбы в Гвардии вставали перед глазами так, будто не были прожиты им самим. Они проходили беззвучными кар-тинками, как старая плёнка из архива при беглом просмотре. Фильм этот стал цвет-ным и объёмным только с приезда на Гриффит, с того вечера в баре Космопорта.

Он тогда ждал звонка, звонка от матери, и убивал время, разглядывая красивую официантку за стойкой бара.

Кайна!

Тогда и предположить было нельзя, что они ещё встретятся когда-нибудь в этой жизни. Джейк и не вспоминал её позднее: не первое и не последнее лицо, встречен-ное на пути. Со сколькими так? Со всеми! Вот только воспоминание об этой гриф-фитке против воли подсознательно связывалось почему-то с началом перемен в жизни. Встреча в тот день — и началось такое! Вниз под уклон… И сам иной раз не успевал сообразить что к чему…

Армия. Она оставила глубокий отпечаток в душе на всю жизнь.

Каждый день — ожидание. Когда же настанет тот миг, долгожданный момент ус-тановления справедливости. Когда все узнают. Все, и особенно — Барклиф. Узнает, кто перед ним. Что всё это — правда!

Не дождался! И снова перемены. И этот приказ. И рудник этот. Капитан Дюпрейн, ребята. Кордуэлл, Моретти и Алмаар…

Плен, допросы, расстрел.

Слово-то какое, — расстрел. Аж морозом по коже от одного звучания.

И вспоминать страшно…

Но выжил же! Выжил!

А сейчас ещё два-три денёчка — и к своим, домой!

К людям! К людям!

Новые перемены. В лучшую сторону. Наверняка, в лучшую. Нужно теперь только Кайну найти, и уж точно так всё и будет. Она как талисман…

Смешно подумать! Суеверия!

А вдруг поможет? Не поможет, так хоть обрадовать эту красавицу, поглядеть на неё напоследок. Запомнить её… довольной: ведь добилась же своего, уходит чужак, уходит, пусть и не так быстро, как ей хотелось.

Джейк прошёл через весь посёлок, вошёл в лес, даже сделал ещё несколько шагов по едва заметной тропиночке, и вдруг остановился, резко, будто наткнулся на неви-димую преграду.

А только ли поэтому ты ищешь её?! Лжец! Обманщик!

Ты же влюбился в неё! Влюбился!!!

Мальчишка!!!

Эта догадка была настолько неожиданной, что Джейк почти минуту стоял, ничего перед собой не видя. Но в ней, в догадке этой, была правда, которую уже нельзя было прятать от себя самого, нельзя было скрывать под каким-то там суеверием.

Надо же, и сам не заметил, как и когда это случилось. Все эти постоянные мысли о ней, несколько случайных встреч и это желание увидеть её. Всё к тому и вело! И рассуждения эти о том, как скоро удастся покинуть посёлок, все они рассчитаны на то, чтобы убедить себя, что так будет лучше для всех. Сам забудешь со временем, успокоишься, ведь так же и с Мартой было. А гриффитке этой всё равно. Она в тебе лишь врага видит, человека и военного.