"Фантастика 2023-195. Книги 1-17 (СИ) - Горелик Елена Валериевна

По дороге до избы, в которой разместили колдуна и несколько прибывших с ним воев, Кощей услышал какой-то шум. Повернув голову, он заметил там Елисея, что-то рассказывающего местным. Понятно, война войной, а вести из столицы людям знать хочется. И не те, что принесли с собой воины, а те, которые на базарах обсуждают. Понятно, сам царевич по рядам торговым не ходит, но все равно в курсе основных событий. Так что поведает и про бабку Матрену, о которой знают на триста верст круг Городца, и про Никитку, на которого начали вдовушки в летах заглядываться, ну и прочие сплетни не забудет упомянуть.

– Ты, главное, верь, – донеслось до Кощея. – Страшно, оно и во время орды было, и когда тевтоны ходили. Я тоже боюсь, но я верю. Богов много, они уберегут. Не важно который, важно, что они с тобой. Только ты им помоги, верь да молитву не забывай.

Надо же, подивился колдун, не сплетни парнишка рассказывает, а дух боевой поднимает людям. А им оно и радостно. Сами видели, что не просто так прибыл он в город, а над окружением с Горынычем прилетел. Значит, и после не будет за крепкими стенами отсиживаться, ожидая, когда можно будет вернуться к матушкиному подолу. Нет, видят люди, что специально он спешил с врагом сразиться, потому и верят всему, что говорит. А Елисей зря не будет рассказывать, что делать.

– А ты что скажешь, колдун, – окликнул его кто-то из толпы, окружавшей наследника, – сдержим врага, али придется в полон идти?

– Сдержим, – уверенно произнес Кощей. – Как не сдержать, когда и царевич с нами, и Горыныч тут, да и оружия мы с собой привезли столько, что самим страшно, как вооружились. Да еще под Саратовом войска собираются. Коли совсем туго станет, Горыныча отправим, он им передаст, что пора бы на помощь нам выдвигаться. Да тех, кого по дороге встретит, подгонит.

– Значит, сдюжим, – уверенно произнес вопрошавший, после чего вновь повернулся к царевичу.

Но что-то еще сказать не успел, потому как раздалось пение. Сначала тихое, оно становилось все громче, звук нарастал, а когда раздался перезвон колоколов с церквушки, и вовсе накрыл все пространство. Отдохнувший Горыныч выбрался на площадь и начал исполнять гимны. Люди начали переглядываться, сначала непонимающе, а после, словно вспоминали, какой день, принимались истово креститься и шептать молитвы.

Кощей и сам с трудом успевал следить, что же сегодня празднуется. И так особо чтобы богов не выделял. К каждому с поклоном приходил, но ему положено, колдун не может кому-то одному предпочтение отдавать. А вот люди больше к христианству тяготели, хотя и старых богов не забывали. Просто новые праздники им ближе были, ярче, красочнее, красивее в чем-то. Вот и сейчас раздались шепотки, что Радоница, а они забыли совсем с войском вражьим, будь оно не ладно.

– И до погоста не добраться, ироды дорогу стерегут, – сокрушалась одна из оставшихся женщин.

– А ты так помолись, помяни всю родню свою, а как прогонят наши вои супостатов, так все туда отправимся, – советовала ей другая. – А бабка твоя в положение войдет. Ты особо за нее помолись, глядишь, поможет с того света.

И смешно было от таких советов, и грустно. Смешно, потому что перед глазами вставала картинка, как бабка Матрена сидит на облаке и поливает с него противника отборной бранью, а то и плеваться начинает от переизбытка чувств. Грустно же, потому что на кладбище, скорее всего, прибавится могил. И хорошо, если лягут туда люди взрослые. Может и мальчонку какого который только и делал, что подносил воинам требуемое да помогал раненых спустить, зацепить шальной стрелой,. Покачав головой, Кощей свернул в церковь. Давно не заходил. С самой Пасхи. Но сегодня такой день, когда надобно. Отойдя в уголок, чтобы лишнего внимания не привлекать, он стал тихо молиться, вспоминать своих родителей, бабок и дедов, которых знал, и о которых только слышал, прабабок и прадедов, которых мог упомнить, вплоть до первого Кощея, присягнувшего на служение Московии.

Елизар Елисеевич внимательно выслушал доклад гонца, прибывшего из-под Саратова. Войска стекались к городу отовсюду: с севера, юга, запада. Османы, заслышав о беде, грозящей всем, прислали корпус янычар. Европейские княжества собрали большой совместный отряд, которого давно не видели, и заранее отправили послами будущих командиров, просить позволения пересечь границу и указать, куда людям двигаться для сбора и встречи неприятеля. А по Итилю уже двигался караван викингов, готовящихся как можно дороже продать свои жизни во славу Одина и заслужить трудом ратным место в Вальхалле.

– Что думаешь, царь, батюшка, – полюбопытствовал сидящий на другой стороне стола воевода.

– Думаю, что пора и нам с тобой выдвигаться, – усмехнулся правитель, поглаживая свою бородку. – Как все подойдут скоро.

– А ты куда собрался? – опешил Козьма Силыч. – Али не доверяешь нам с Кощеем? Вроде как всегда справлялись, а теперь нате вам…

– Да ты погоди, не злись раньше времени, – примирительно произнес царь. – Раньше какие у нас дела были? Басурман прогнать, да пока гоним, постараться ужалить сильнее, чтобы не повадно было к нам хоть пару лет заглядывать. А тут дело иное. И войско не в набег пришло, а чтобы потом на этих землях остаться. Как орда в свое время. И силы не простые. Ладно бы только люди сражались, ради каких-то там своих идеалов. Так еще и боги в этом деле замешаны. Опять же, иноземцы тебя и слушать не будут, да и объясниться ты со всеми не сможешь. Вот и получается, что сам я должен отряды вести.

Воевода нахмурился, но возразить не смог. Прав был Елизар Елисеевич. Не дело другим поручать такое, самому надобно во главе сил объединенных вставать. Потому и сына своего отправил в осажденную крепость. И царевны старшие тоже по этой же причине подле травниц да знахарок приставлены, помогают лекарства делать, бинты готовить. А при надобности сами в Саратов проследуют, будут там при раненых, коих в город привезут. И Марфа Матвеевна порывалась ехать, насилу Яга отговорила. Еще не хватало женщине в тягости за мужчинами ходить. Себя пожалеть не хочет, так о ребенке подумать надобно. Отговорили.

– Коли со мной да Елисеем что случится, – повернулся царь к патриарху, – а царица сына родит, регентом Константина назначаю. Коли выживет Кощей. В противном случае пусть совет жрецов правит. Такова моя воля, в чем богов в свидетели призываю.

Патриарх покачал головой, но возразить не смог, потому как за окном ярко сверкнула молния среди ясного неба, да раскат грома раздался. Боги клятву услышали и приняли. Теперь даже боярам возразить нечего будет.

– А коли опять дочь? – осторожно поинтересовался Феофил.

– Коли дочь, – Елизар Елисеевич вздохнул, – тогда сосватать Забаву, да не за бояр наших, а за княжича али принца заморского, но чтоб боги на него указали, а не просто так. Те абы кого не подсунут, дельного правителя подберут. И на том слово мое такоже крепко, в чем богов в свидетели призываю.

Новая вспышка и раскат грома за окном утвердили и эту клятву.

– Умеешь ты, батюшка, клятвы составлять, – усмехнулся патриарх, – а пуще них условия. Уж насколько бояре наши хитры, на кривой козе кого хочешь объедут, да тут им ни малейшей лазеечки не оставлено. И не подступишься, как ни пытайся. Или заговор получится, или боги остановят.

– С нашими боярами иначе нельзя, – вздохнул царь. – Жаль, таких людей, как Кощей, раз, да и обчелся. Приходится с тем, что есть, дело иметь. Хорошо хоть жены у них Марфуше послушны. Вовремя ей на мужей своих доносят, а то давно бы половину отправил заводы да шахты на Каменном поясе строить. Причем не руководить, а самим кирпичи подносить да раствор мешать.

Воевода рассмеялся. Вот уж точно, напрашивается боярская дума, чтобы отправили ее куда подальше. Как Василиса говорила, Магадан да Воркута по ним плачут, дожидаясь. Где такие города находятся, Козьма Силыч не знал. Раз как-то поинтересовался. Оказалось, что нет таких пока, но коли надумает царь-батюшка север али дальний восток осваивать, она на карте укажет ему, где сии города ставить. Пока же пусть ждут своего часа да думу боярскую, коя и будет первой на стройках великих. Потому как чем дальше, тем больше зарываются.