Современная повесть ГДР - Вернер Гайдучек

— Садовый Бог покинул нас. И никогда не вернется. Если нам, уважаемые дамы и господа, не удастся совместными усилиями принять решение, которое я как раз собираюсь предложить вашему вниманию…

— Все верно, — перебил его Добриэль. — Садовый Бог скрылся, я сам видел, как он вспрыгнул на ходу в отъезжающий трамвай. Но почем знать — может быть, он просто поехал осматривать новые цветники перед ратушей?

— Это вопрос? — сказал Колонок, задетый за живое. — Что ж, мы готовы на него ответить.

Собравшиеся навострили уши.

— Как нам стало известно из авторитетных источников, — возвестил Колонок, — Садовый Бог отправился отнюдь не к ратуше. Он поехал прямиком на вокзал.

— Неужели это правда? — воскликнуло собрание.

— Чистая правда, — сообщил Колонок, — равно как и то, что сегодня вечером в кассовом зале вокзала появилась капустная грядка.

Тяжкий вздох вырвался из груди у всех присутствующих.

— Садовый Бог, — продолжил Колонок свои разоблачения, — направился к кассе дальнего следования и попросил билет. На вопрос кассира: «В какой город?» — он ответил: «В самый дальний, какой только у вас есть». «Обратный билет требуется?» — спросил его кассир. На что Садовый Бог ответил следующими словами, за достоверность которых я ручаюсь: «Обратного пути не будет! Французская Белка опять забыла пригласить овцу».

Всем жителям сада было ясно, что сие значит.

А дело заключалось в том, что по соседству жила некая овца, которая раз в неделю приходила в сад, чтобы объесть траву, отросшую за неделю на Английском Газоне. Но овца ослабла умом и никак не могла упомнить, прошла уже неделя или еще нет. Поэтому каждый раз приходилось ее приглашать. А это входило в обязанности Французской Белки, проживавшей во Французском Парке — точно так же, как Английская Белка проживала в Английском Парке, а Огородная — на Огороде. Было известно, что Французская Белка относилась к своей обязанности весьма небрежно, и взгляды, которыми наградили ее присутствующие на собрании, не отличались дружелюбием.

— О! — воскликнула она. — Я ошень très maladif, нет здорова, ты понимать? Beaucoup de dépit, ошень досадно, les passeraux — воробей, ты понимать?

— Оставим пока что в покое Белку, — предложил Добриэль. — Прошу председательствующего сообщить нам, кто может подтвердить ужасные слова, сказанные Садовым Богом.

— Имеется живой свидетель, — ответил Колонок.

— Его имя! — потребовал Добриэль.

— Зачем вам имя? — кисло промямлил Колонок. — Достаточно того, что это моя дальняя родственница.

— Кто именно? — настаивал Добриэль.

Колонок пришел в полное замешательство. Он изгибался и так и этак, но наконец выдавил:

— Свидетельница — вокзальная крыса. Она случайно сидела как раз под окошком кассы. Что поделаешь — у лиц благородного происхождения часто бывают родственники, не делающие им чести. Может, перейдем к обсуждению того вопроса, ради которого мы все здесь собрались?

— Охотно, — ответил Добриэль.

Колонок сделал шаг назад и поднялся на первую ступеньку лестницы.

— Осторожно, — пробормотал Крот, прекрасно ориентировавшийся во всем, что находилось под землей. — Там внизу полным полно муравьев.

Но Крот был простым землекопом и не пользовался особым влиянием. Удивительно, что его вообще допустили в столь избранное общество; поэтому Колонок пропустил его слова мимо ушей.

— Совершенно ясно, — изрек он, — что нашему саду нужен новый глава, равно как и то, что этим главой буду я. — С этими словами он поднялся на вторую ступеньку.

Крот опять пробормотал: «Осторожно!», и опять столь же безрезультатно, а Колонок воскликнул с пафосом:

— Призываю всех возгласить: «Да здравствует король Горностай!»

— Почему же Горностай? — спросил Добриэль. — Сдается мне, ваше имя Колонок?

— Да, так меня называют другие, — возразил тот. — Но я именую себя Горностаем.

— На каком же основании? — поинтересовался Добриэль.

— Потому что Колонок я лишь летом, — объяснил тот. — Но как только похолодает, я весь с ног до головы облачаюсь в белоснежный мех — не считая черного кончика хвоста, служащего для украшения. Так что плохое время года — мое лучшее время. Вот придет зима, и вы все убедитесь.

— А почему вы называете себя королем? — продолжал докапываться Добриэль.

— Потому что горностаи носят королевскую мантию! — воскликнул Колонок.

— Вернее было бы сказать, короли носят горностаевую мантию, — заметил Добриэль. — Слова, казалось бы, те же, но от их перестановки смысл все же меняется.

Однако вопросы государственного устройства были ему, в сущности, безразличны, и потому на этой блестящей реплике он решил закончить дискуссию. А другим зверюшкам вообще уже надоело слушать их перепалку, поэтому они хором крикнули: «Да здравствует король Горностай!» — и хотели уже расходиться по домам.

Но новый король в третий раз поднял лапу.

— Эта проблема была наименее трудной, — возвестил он. — О второй, куда более сложной, речь впереди.

И приказал Летучей Мыши:

— Приведи посланца феи Грызли пред мои королевские очи!

Глава четвертая

КЛЕЩ, ДИПЛОМАТ

Посланцем оказалось абсолютно круглое прозрачное существо светло-розового цвета. Он не удостоил присутствующих поклона, ибо явился сюда как представитель владычицы Гадкого Сада, не склонявшей головы ни перед кем.

Тем не менее посланец феи любезно улыбнулся собравшимся и приторно-сладким голосом представился: — Клещ, дипломат.

— А я — король, — сказал Колонок. — Что угодно моей кузине, фее Грызле?

— Мне не подобает сомневаться в вашем королевском достоинстве, — дипломатично ответствовал Клещ, — к тому же мое ничтожное мнение ничего и не значит. Моя задача проста — зачитать вам бумагу, которую я принес. Надеюсь, вы не откусите мне голову, как это принято при некоторых дворах, а дадите ясный и недвусмысленный ответ; на этом миссия моей скромной персоны будет окончена.

— Так говорите же, — приказал Колонок.

— Но это будут не мои собственные слова, — подчеркнул дипломат.

— Мы слушаем вас, — откликнулся король.

— Это слова феи Грызли, — еще раз уточнил дипломат.

— Выкладывайте, наконец! — гневно воскликнул король и топнул ногой.

Дипломат открыл свой чемоданчик и, вынув исписанный лист, осторожно развернул его и начал медоточивым голосом:

— «Нам стало известно, — читал Клещ от имени феи, — что Ваш защитник и покровитель, Садовый Бог, Вас покинул. Это известие внушает Нам тревогу и озабоченность. Мы рассматриваем Ваш сад как территорию, небезразличную Нам и нуждающуюся в Нашем присмотре. Мы предлагаем Вам совет, защиту и помощь; раньше у Вас был строгий отец, теперь Вы обретаете заботливую мать. — Писано собственноручно в мушиный месяц август феей Грызлей, королевой Жуковии, повелительницей Жабестана и Комарбурга, владычицей Гусенцау, Тлявонии и округа Лебедаполь, баронессой фон Пырейн».

Это было зловещее послание. В нем сообщалось — если перевести с дипломатического языка на обычный, — что Грызля намеревается присовокупить Богов Сад к своему саду и обречь его на запустение и одичание.

Собравшиеся с робкой надеждой глядели в рот своему королю.

— Я отвечаю: нет! — отрезал Колонок.

— Беседа имела откровенный и деловой характер, — промолвил Клещ. Он вновь одарил всех весьма приятной улыбкой и повернулся, чтобы уйти.

— Передайте, что до нашего сада никому не должно быть дела! — бросил ему вслед Колонок и, волнообразно изгибаясь, заметался по ступеньке. — О праве на разведывательные полеты для нашей кузины, феи, или о въездной визе для некоторых ее подданных еще можно было бы говорить. Переговоры вообще — вещь хорошая. Пока их ведут, управлять некогда. Однако… — Не договорив фразы, король вспрыгнул на самую высокую ступеньку лестницы и, приняв величественную позу, прислонился к столбу. — Однако нашему саду отнюдь не грозит безвластие. Здесь есть кому управлять, причем наилучшим для любого сада образом. Этот правитель — я.

В этом месте королевской речи столб треснул и рухнул. Он оказался полым и, осев, превратился в кучку деревянной трухи.

— Ага! — пробормотал Крот. — Я же говорил — муравьи.

Но король твердым шагом переместился в центр беседки и заявил:

— Я, король Горностай, никогда не сомневался в собственной непреклонности.

С этими словами он провалился сквозь дощатый настил и в мгновение ока исчез в черной глубине подпола.

Три белочки тут же бросились его спасать. Со свойственной им ловкостью они быстро вытащили Колонка из-под пола.

Но что они увидели?

— Mon Dieu! Боже! — воскликнула Французская Белка.