Пять столетий тайной войны, Из истории секретной дипломатии и разведки - Ефим Черняк

"Мануфактура"

Главой шпионского центра был, как уже говорилось, 40-летний Луи Эмануэль Анри Александр де Лоней, граф д'Антрег. Сторонник конституционной монархии в начале революции, д'Антрег позже эмигрировал за границу и стал ярым приверженцем восстановления королевского абсолютизма. Роялистский публицист Малле дю Пан приводит высказывание д'Антрега, что в случае победы контрреволюции она отрубит 100 тыс. голов.

Д'Антрег стал руководить созданным им центром сначала из Швейцарии, а потом из Северной Италии. Граф не пользовался ни уважением, ни доверием в эмигрантских кругах. До 1795 г. он служил в качестве атташе испанского посольства. Когда же Испания вышла из коалиции, заключив мир с Францией, д'Антрег перешел в услужение к эмигрантскому королю Людовику XVIII и стал его представителем у царского посла в Венеции Мордвинова. Еще до этого, в 1793 г., он начал рассылать свои бюллетени помимо Мадрида в Лондон и по другим адресам, многократно продавая один и тот же товар. Письма корреспондентов д'Антрега, адресовавших их в Швейцарию "Марко-Поло Филиберти, негоцианту" (один из псевдонимов графа), были написаны симпатическими чернилами. К настоящему времени расшифрованный текст выцвел и представляет большие трудности для прочтения. К этому стоит добавить, что некоторые из писем написаны из осторожности, для дополнительной конспирации, как бы от имени ревностного якобинца.

Разведывательная сеть д'Антрега, как известно, именовалась "Парижским агентством". Ее главным резидентом был Жан Кристоф Сан-дрье де Поммеле. Представитель богатого провинциального дворянства, он до революции служил офицером, достигнув чина подполковника, и выступал с разными сочинениями касательно организации вооруженных сил. Поммеле был близким другом члена Конвента Тальена, одного из организаторов переворота 9 термидора. Другим руководителем шпионского центра являлся адвокат Пьер Жак Леметр, принадлежавший к богатой буржуазной семье в Руане. До революции за выступления против покушений королевской власти на права провинциальных парламентов он трижды - в 1772, 1785 и 1788 гг. - арестовывался, сидел в Бастилии. Однако революция принесла ему крупные денежные потери - он мало что получил в компенсацию за потерянную должность (напомним, что должности при старом режиме покупались). Вероятно, это было одним из мотивов перехода Леметра, как, впрочем, и ряда других оппозиционеров предреволюционных лет, в ряды роялистов. В августе 1792 г. Леметра арестовали, но вскоре освободили благодаря заступничеству Тальена. Однако 14 сентября 1793 г. он был снова арестован, правда, не за шпионаж, о котором властям ничего не было известно. Власти сочли Леметра "подозрительным": он не объяснил, откуда берутся им средства к существованию, почему, как было установлено, посещал аристократов и "отсутствовал" во время великих революционных событий 1789 г. Расследование, проведенное Комитетом общественной безопасности, не выявило наличия каких-либо улик против Леметра, но было решено держать его в тюрьме. Петиции жены о его освобождении, в которых она подчеркивала, что до революции Леметр сидел в Бастилии, остались без последствий. На протяжении всего последующего времени до 9 термидора Леметр имел основания опасаться в любой момент быть отправленным на гильотину. Его сообщники не доверяли ему. Члены агентства каждодневно ожидали, что он, спасая себя, выдаст их властям, и мечтали скрыться из Парижа. Леметр был освобожден из тюрьмы 15 августа 1794 г.

Среди других участников роялистской организации особую активность проявлял угрюмый и желчный аббат Андре Шарль Бротье, издатель газеты "Журналь женераль де Франс". До 1789 г. он был преподавателем математики в военном училище и еще тогда свел близкое знакомство с Леметром. В состав "Парижского агентства" входила и любовница Бротье мадам Ривьер. (Ее муж, морской офицер, совершил предательство, выдав военный корабль, которым командовал, в руки испанцев, а сам поступил на службу в английский флот.) Несколько позднее к агентам д'Антрега присоединился Франсуа Николя Сурда, в прошлом глава полиции в одном из провинциальных городов, а в будущем шпион-двойник, судебный чиновник во время Консульства и наполеоновской империи. В феврале 1794 г., вскоре после возвращения из эмиграции, Сурда был арестован и находился в тюрьме до 21 августа. Иными словами, он вышел на свободу только после термидорианского переворота. Еще один из руководителей шпионского центра, Дювернь де Прель, играл, по крайней мере до 1795 г., менее значительную роль. Этим главным лицам в "Парижском агентстве" помогало в 1794 г. по меньшей мере полтора десятка помощников.

Весной 1792 г., после начала войны, продолжение деятельности "мануфактуры" или "машины", как именовали для конспирации агентство, стало тяжким преступлением в глазах закона. Все четверо руководителей агентства фигурировали теперь под вымышленными именами либо обозначались цифрами' или отдельными буквами. Эти закодированные фамилии не были расшифрованы революционными властями, которые остались в полном неведении относительно действий "парижских друзей" графа д'Антрега. Зато их псевдонимы доставили немало хлопот исследователям. Леметр (Le Maltre) стал Летремом (Le Traime). (А Матьез прочел ставшие почти неразличимыми от времени буквы его фамилии как Le Tronne и пытался отождествить его с неким Dutrone, агентом какого-то революционного комитета.) Иногда Леметр скрывался под фамилией Буасси и др. Де Поммеле обозначался как Тибо и Ле Капораль, Бротье - буквами QQ или цифрой 99, мадам Ривьер - буквами RR, Сурда - В В, Дювернь де Прель - как Дюнан. В период между сентябрем 1793 г. и термидорианским переворотом главным корреспондентом д'Антрега был Бротье и в меньшей степени - другие члены агентства.

Шпионский центр был размещен в подвале здания, которое занимало одно правительственное учреждение. Организация имела многочисленные явки, нелегально печатали роялистские листки, материалы пересылались в Швейцарию по почте по многочисленным, заранее установленным адресам. Проявление написанных симпатическими чернилами депеш требовало использования химических реактивов. Этим занимался сам д'Антрег со своими помощниками.

До 60-х годов XX в. историки в основном использовали 28 опубликованных бюллетеней д'Антрега и не знали, что в Паблик Рикорд оффисе и Британском музее насчитывается еще 130 бюллетеней, посланных Дрейком, но, вероятно, отредактированных д'Антрегом. (Они относятся ко времени как предшествующему, так и следующему за периодом, который освещается в уже напечатанных бюллетенях.) К этому надо добавить частные письма д'Ашрега к Дрейку, которые долгое время сохранялись среди его личных бумаг, а позднее были переданы в Британский музей. Опубликованные "Бумаги Дропмора", вероятно, составляли лишь депеши, относящиеся к 1793-1794 гг. Высказывались догадки, что другая часть документов была изъята в то время, когда зять министра иностранных дел Гренвила лорд Холленд был послом при короле Луи Филиппе (1830-1848 гг.), который мог быть прямо заинтересован в сокрытии каких-то бюллетеней д'Антрега. Впрочем, это лишь простое предположение.

Еще современники расходились в оценке достоверности информации, поставлявшейся д'Антрегом. Но как бы ни оценивать уровень достоверности бюллетеней д'Антрега, несомненно, что она полностью признавалась английским правительством. Министр иностранных дел Гренвил считал донесения настолько важными, что докладывал их содержание королю Георгу III. В Лондоне имели возможность перепроверять поступавшие известия. В частности, тот же Дрейк помимо "Парижского агентства" содержал и других разведчиков во Франции, донесения которых переправлял в Форин оффис.

Совсем по-иному оценивал качество информации д'Антрега такой осведомленный современник, как агент Людовика XVIII и графа д'Артуа в Париже Николя Франсуа Дютей. В октябре 1795 г. он писал, что, наблюдая в течение двух лет за перепиской Поммеле и д'Антрега, он убедился, что донесения "Парижского агентства" - это "лишь от начала и до конца... все - плод воображения и к тому же особенно опасного, поскольку он создается с определенным намерением". Надо учитывать, однако, что сварливый Дютей, находившийся во враждебных отношениях с главарями агентства, тоже писал вышеприведенные слова "с определенным намерением". Правда, крупнейший специалист по истории французской революции (и, в частности, по истории действий в это время роялистских организаций) Ж. Годшо в 1969 г. повторил оценку Дютейя: "Корреспонденты графа д'Антрега осведомляли его очень плохо, и он сам превращал сообщаемые ими известия в настоящий роман... Таким образом, ныне ученые могут окончательно рассматривать как басни те россказни, которые до сих пор озадачивали историков, вроде сведений о неправдоподобной измене члена Ковента Сотайра или ошеломляющем поведении, приписываемом Сиейесу, который изображается в качестве главного организатора террора".