Благородный Дом. Роман о Гонконге. - Джеймс Клавелл

— Боже, покарай всех предателей, — пробормотал Армстронг.

— Да, именно так я и подумал, Роберт. Дальше, ещё один небольшой перл: смерть АМГ не результат несчастного случая.

— Что?

— Кто его убил, неизвестно, зато известно как. Мотоцикл был сбит машиной. Ни марки, ни номера, никаких свидетелей, пока ничего, но он был сбит — и, конечно, по приказу отсюда.

— Почему тогда меня не проинформировал об этом «Источник»? Почему информация поступает от тебя?

Голос Роузмонта зазвучал резче:

— Я только что говорил по телефону с Лондоном. Там сейчас шесть утра, так что, может быть, ваши люди планируют известить тебя, когда приедут в офис, а сначала не спеша съедят замечательную яичницу с беконом и выпьют свою чертову чашку чая!

Армстронг бросил короткий взгляд на Кросса и захлопал глазами, ошарашенный выражением его лица.

— Я… я прекрасно понял, что ты хочешь сказать, Стэнли, — процедил Кросс. — Что дальше?

— Мы передали вам фотографии парней, которые вырубили Воранского… И что?

— За домом установлено наблюдение. Эти двое так и не появились, поэтому рано утром я устроил там облаву. Мы обшарили весь дом, комнату за комнатой, но никого похожего на людей с фотографий не нашли. Мы искали битых два часа, но не обнаружили ни потайных дверей, ни чего-либо подобного. Их там не было. Возможно, твой человек ошибся…

— Только не на этот раз. Марти Повитц был уверен. Мы вели наблюдение за домом, как только вычислили адрес, но какое-то время слежки не было ни с парадного, ни с заднего входа. Думаю, их кто-то предупредил, и это опять был наш «крот». — Роузмонт вынул копию телекса и протянул Кроссу. Прочитав, тот побагровел и передал листок Армстронгу.

Расшифровано. От Директора, Вашингтон, Роузмонту, заместителю директора бюро в Гонконге. Синдерс из Эм-ай-6 доставит приказ от «Источника» в Лондоне о том, что в пятницу вы идете вместе с ним, чтобы засвидетельствовать передачу бумаг и немедленно получить фотокопии.

— Ты получишь свой экземпляр сегодняшней почтой, Родж, — сообщил американец.

— Можно оставить это у себя? — спросил Кросс.

— Конечно. Кстати, мы тоже присматриваем за Данроссом. Мы…

— А нельзя ли попросить вас не вмешиваться в сферу нашей компетенции?! — зло проговорил Кросс.

— Я же говорил, ты влип по уши, Родж! — Роузмонт с натянутым видом положил на стол ещё один телекс.

Роузмонту, Гонконг. Вам следует передать данное сообщение главе Эс-ай лично. До дальнейших указаний Роузмонт уполномочен действовать независимо в части оказания помощи по раскрытию вражеского агента и так, как он сочтет нужным. Он тем не менее должен оставаться в рамках закона и извещать вас лично о своих действиях. «Источник» 8-98/3.

Роузмонт видел, что Кросс готов взорваться, но тот сдержался и спросил только:

— Какие ещё полномочия ты получил?

— Никаких. Пока. Дальше: мы будем в банке в пят…

— Вам известно, где Данросс хранит папки?

— Об этом уже весь город знает. Я же говорил: ваш лазутчик работает сверхурочно. — Роузмонт вдруг вспыхнул: — Брось ты, Родж, ради бога! Ты же знаешь: стоит поделиться с кем-то в Лондоне свеженькой информацией, и об этом будут знать все! У нас тоже не все гладко с соблюдением секретности, но у вас ещё хуже! — Американцу потребовалось большое усилие, чтобы остыть. — Мог бы и не темнить, что не получилось с Данроссом. Избавил бы всех от большой головной боли и унижения. Кросс закурил.

— Может быть, а может быть, и нет. Я хотел сохранить все в тайне.

— А ты разве не помнишь, кто я? Я же на вашей стороне!

— Разве?

— Да уж можешь не сомневаться! — Роузмонт произнес это очень зло. — И если бы решение было за мной, я открыл бы каждую сохранную ячейку ещё до захода солнца — и черт с ними с последствиями!

— Слава богу, что ты не можешь этого сделать.

— Господи, мы же ведем войну! Одному Богу известно, что в остальных папках. Может, там есть указание на вашего проклятого лазутчика? Мы сможем схватить этого ублюдка и воздать ему по заслугам!

— Да, — признал Кросс, и его голос прозвучал хлестко. — А может быть, в этих бумагах абсолютно ничего нет!

— Что ты имеешь в виду?

— Данросс согласился передать папки Синдерсу в пятницу. А что, если в них ничего нет? Или он сжег содержимое папок и передаст нам пустые обложки? Что нам тогда, черт побери, делать?

У Роузмонта даже челюсть отвисла:

— Господи, неужели такое может быть?

— Конечно может! Данросс не дурак. Может, их вообще там нет. Или те, что в хранилище, поддельные. Мы не знаем даже, положил ли он их туда или только говорит, что это сделал. Господи боже мой, да здесь полсотни возможных вариантов. Если вы, ребята из ЦРУ, такие умные, покажите мне эту ячейку, и я открою её сам.

— Возьми ключ у губернатора. Обеспечь мне и нескольким моим парням тайный доступ на пять часов и…

— Об этом не может быть и речи! — рявкнул Кросс, неожиданно раскрасневшись, и Армстронг остро ощутил его ярость. «Бедняга Стэнли, сегодня все шишки сыплются на тебя».

Он чуть не содрогнулся, вспомнив те времена, когда ему приходилось держать ответ перед Кроссом. До него быстро дошло, что легче сказать этому человеку правду, выложить все как есть, и сразу. Если Кросс когда-нибудь действительно возьмется его допрашивать, он, вне всякого сомнения, расколется. «Слава богу, у него никогда не было повода попробовать, — с облегчением подумал Армстронг, переводя взгляд на вспыхнувшего Роузмонта. — Хотел бы я знать, кто у Роузмонта в информаторах и откуда эта уверенность, что Фэн-фэн и его команда уничтожены».

— Об этом не может быть и речи, — повторил Кросс.

— Что нам тогда, черт возьми, делать? Сидеть на своей чертовой заднице и ждать пятницы?

— Да. Мы ждем. Нам приказано ждать. Даже если Данросс вырвал страницы, уничтожил целые разделы или вообще все папки, мы не можем посадить его в тюрьму — или заставить вспомнить и рассказать нам что-нибудь.

— Если директор или «Источник» решат, что на него нужно оказать давление, способы есть. Противник так бы и поступил.

Кросс и Армстронг пристально посмотрели на Роузмонта. Наконец Армстронг холодно обронил:

— Это не значит, что так и нужно поступать.

— Это не значит, что так поступать не нужно. Дальнейшее только для твоих ушей, Родж.

Армстронг тут же встал, но Кросс знаком велел ему остаться.

— Роберт — мои уши.

При этом заявлении Армстронг еле сдержался, чтобы не рассмеяться.

— Нет. Извини, Родж. Таков приказ — твоего начальства и моего.

Армстронг ясно видел, что Кросс колеблется.

— Роберт, подождите за дверью. Я позвоню и приглашу вас. Проверьте, что там у Брайана.

— Есть, сэр. — Армстронг вышел и закрыл дверь, сожалея, что не будет присутствовать при нокауте.

— Ну так что?

Американец закурил новую сигарету.

— Совершенно секретно. Сегодня в четыре ноль-ноль Девяносто вторая аэромобильная в полном составе высадилась в Азербайджане при поддержке крупных соединений отряда «Дельта», и они рассредоточились по всей ирано-советской границе. — У Кросса широко открылись глаза. — Это было сделано по непосредственной просьбе шаха[165] в ответ на широкомасштабные военные приготовления Советов у самой границы и финансируемые ими волнения по всему Ирану. Господи, Родж, неужели нельзя установить здесь какой-нибудь кондиционер? — Роузмонт вытер пот со лба. — Во всем Иране сейчас введено чрезвычайное положение. В шесть ноль-ноль в аэропорту Тегерана приземлились подразделения поддержки. В Персидский залив направляется наш Седьмой флот. Шестой — это Средиземка — уже в боевой готовности у берегов Израиля. Второй, Атлантический, идет в Балтийское море. Приведены в готовность НОРАД[166] и силы НАТО. Все «Посейдоны»[167] в предпусковом состоянии.

— Боже милостивый, что, черт возьми, происходит?

— Хрущев снова серьезно замахнулся на Иран. Советы всегда на него заглядывались, верно? Он считает, что у него есть преимущество. Каша заварилась у его границы, Советам наладить там коммуникации — раз плюнуть, а у нас плечо — ой-ой-ой. Вчера шахская служба безопасности[168] раскрыла планы восстания «во имя демократии и социализма», которое должно было произойти в Азербайджане в ближайшие несколько дней. У Пентагона шерсть встала дыбом, как у взбесившегося кота. Если мы теряем Иран, прощай Персидский залив! Потом Саудовская Аравия. А дальше накрывается нефть для Европы и сама Европа.

— У шаха бывали трудности и раньше. Может, это ещё один случай, когда вы принимаете все слишком близко к сердцу?

Американец заговорил жестче:

— Хрущев отступил с Кубы. Это был первый, черт возьми, раз, когда Советы пошли на попятный. А все потому, что Кеннеди не блефовал. «Комми» понимают только силу. Настоящую широкомасштабную, черт возьми, силу! Пусть Большой К[169] лучше отступит и на этот раз, иначе мы открутим ему башку.