Пир Валтасара - Александр Шалимов

- Может, вам это покажется странным, Алоиз, но меньше всего я чувствую себя немцем, впрочем, и американцем тоже... Я слишком долго прожил на Востоке. Цейлон, Индонезия, даже Индия и Бирма мне ближе, чем Европа и обе Америки.

- Ты говоришь - кощунственные вещи. Цезарь.

- У нас с вами откровенный разговор. Я сказал, как думаю. А вот относительно ядерных амбиций ОТРАГа я категорически против. В мире уже накоплено чудовищное количество ядерного оружия, и дай бог, чтобы оно никогда на было пущено в ход. Мы создали в центре Африки бронированный кулак огромной силы. Зачем превращать его в ядерный? И уж во всяком случае, замахиваясь на такое превращение, следовало посоветоваться со мной, узнать мнение наших самых доверенных акционеров. Хорошо еще, что все только в зародыше. Не поздно остановить лавину... Задумайтесь, Алоиз, вам-то зачем такое?

Пэпки сгорбился и прикрыл глаза рукой. Они долго сидели молча. Цезарь почти с состраданием глядел на этого старого, больного человека. Что заставляет его двигаться по пути зла, бесполезной жестокости, бессмысленной ненависти? Корыстолюбие? Нет, он живет достаточно скромно. Жажда власти тоже нет, он все время остается в тени. Тщеславие? Едва ли, оно предпочитает яркий свет. Месть-стремление во что бы то ни стало разрушить восстановленное? Но он не успеет насладится плодами - ему просто не дожить... Тогда что же?

- Боже мой, Цезарь,- тихо произнес Пэнки, не поднимая головы.-Ты ничего не понял... Ничего... Если бы ты знал, какой удар наносишь... Последние годы я работал... за тебя и... для тебя. Цезарь. Я видел в тебе...-он с трудом перевел дыхание,- продолжателя... да, продолжателя... и немца.

- Не расстраивайтесь, Алоиз.-Цезарь попытался усмехнуться.- Право, не стоит. Мы не раз спорили с вами о деталях...

- Это не деталь, Цезарь...

- Не расстраивайтесь. Время терпит. Мы поговорим еще... Поторгуемся... Может, и сойдемся на производстве каких-нибудь ядерных мини-бомб или атомных пистолетов.

Пэнки не глядя протянул руку, нащупал черную коробочку-кубик и закинул ее в ящик стола.

- Прощай, Цезарь, не жди... Я посижу немного, передохну.

Цезарь кивнул, вышел в приемную. Его телохранители поднялись навстречу. Яйцеголовый секретарь встал, почтительно поклонился.

Уже садясь в машину, Цезарь подумал, что придется отложить отъезд. Завтра он вызовет в Ньо-Иорк Мигуэля Цвикка. Через две недели Америка выбирает очередного президента. В главном банке "империи" тоже будет нoвый президент-исполнитель... Цезарь предложит его кандидатуру на годовом собрании совета "империи". Пeнки останется консультантом с хорошим окладом и пенсией... Консультант-это все-таки не президент-исполнитель... А сегодня надо еще телефонировать Райе, предупредить, чтобы пока не ждала.

После ухода Цезаря Пэнки долго сидел неподвижно, подперев лоб ладонями. Потом распрямился, тяжело вздохнул, протянул руку к видеофону. На экране появился яйцеголовый секретарь.

- Зайдите,- коротко приказал Пэики.

Секретарь тотчас очутился в кабинете, почтительно наклонил голову, ожидая новых приказаний.

- Сядьте.

Секретарь сел, вынул блокнот, приготовился.

- Не надо записывать. Кто возглавляет адвокатское бюро Феликса Крукса после егэ смерти?

- Сын - Феликс Крукс-младший,

- Там хранится завещание нашего босса.

- Возможно, сэр.

- Я сказал; там хранится завещание Цезаря Фигуранкайна. Пригласите завтра утром Феликса Крукса-младшего ко мне.

- Да, сэр.

Когда секретарь вышел, Пэнки снова подпер голову руками. Прошептал чуть слышно:

- Ты сам виноват. Цезарь... Другого выхода нет...

Что-то похожее на стон вырвалось из его впалой груди.

"Поводов для оптимизма все меньше... С каждым днем растут запасы оружия, все более разрушительного и чудовищного. Земля уже прогибается под его тяжестью... Безработица, инфляция, отравление природы, насилие, терроризм, региональные военные конфликты - таков наш мир... Гибнут люди в Никарагуа, Ливане, Анголе, в бессмысленнейшей иранонракской войне. Голодают сотни миллионов в Азии, Африке, Латинской Америке, а миллиарды долларов текут на вооружения...

Лишь раз за минувшие дадцать лет я почувствовала себя по-настоящему оптимисткой. Это было в день подписания хельсинкских соглашений. Показалось, что человечество повернет на путь разума, к подлинной разрядке, мирному сосуществованию, разоружению. Я тогда еще работала в Москве. Не слишком много лет прошло, а как все изменилось..."

Мэй вздохнула, захлопнула блокнот. "Зачем пишу это? Застарелая привычка стареющей журналистки, у которой все в прошлом и ничего впереди".

Она встала, подошла к окну, подняла раму. Ночь пахнула влажной духотой. Внизу искрился россыпями огней ее ЛосАндж, который когда-то она так любила. Мэй оперлась о подоконник, бездумно вглядываясь в мерцание миллионов разноцветных искр, желто-оранжевую подсветку бульваров, багровые сполохи реклам. По хайвеям бежали реки света - поток машин не редел и к ночи.

"Что ж, город как город - нe хуже и не лучше многих других. Богатый, ярко освещенный, кичащийся роскошью, раздувающийся от гордыни и тщеславия и одновременно больной, несчастный, в червоточинах нищеты и отчаяния".

Где-то вдалеке возник стонущий звук полицейской сирены, он то замолкал, то прорывался снова - настойчивый, тревожный, остерегающий. Кто-то убегает, кто-то пытается поймать. Каждую ночь там внизу совершаются сотни преступлений. Убивают, грабят, калечат, насилуют, отравляют, давят машинами и душат в машинах. А сколько голодных, запуганных, измученных тоской, одиночеством, отчаянием в этом океане огней. Сколько готовых уйти из жизни, готовых стать преступниками. Город как город!.. Прекрасный и отвратительный. Пенящийся от наслаждений и омертвелый, опустошенный...

Зябко передернув плечами, Мэй закрыла окно. Вот и она - по-прежнему одна... Всю жизнь одна... Когда они встречались со Стивом последний раз? Когда встретятся снова и встретятся ли?.. Он продолжает балансировать на лезвии риска - донкихот конца XX века, благородный гангстер, за гoлову которого назначены награды. Чего он добился вместe со своим другом мечтателем и разорившимся миллионером Цезарем? Выход из игры их злого гения Пэнки обернулся крахом "империи". Цезарь возвратился к своим древним рукописям, Стив вынужден скрываться, а ОТРАГ продолжает существовать... Шквал разоблачительных статей, пронесшийся несколько лет назад, не причинил "змеиной норе" большого вреда. А теперь, в обстановке военной истерии, ОТРАГ стал вполне респектабельной фирмой...

Звякнул телефон. Мэй глянула на часы. Скоро одиннадцать. Уже давно ей никто не звонит в такую пору. Кто это?

А вдруг... Она схватила трубку: