Менуэт святого Витта, Властелин пустоты - Александр Громов

— Если только он позволит кому бы то ни было поливать себя кислотой! — фыркнул Леон. Безответственная болтовня его раздражала. Ничего у Астила не получится.

— Очень может быть, что и позволит…

— Заткнись, чесоточный!

— А ну-ка хватит, вы!

— Нет, в самом деле. А как мы доставим кислоту?

— Парис, предложи ты что-нибудь!..

Леон замолчал, не дожидаясь, пока ему укажут его место. Он начал терять лицо и вовремя понял это. Пусть спорят. Безумный план, но единственный. Выгорит — чудесно! Провалится с шумом и треском — виновники провала налицо. Он чист. Он возражал.

— Выгнать на пустошь лесную живность, — вслух размышлял Парис, двигая челюстью так, словно жевал что-то. — Отвлекающий маневр, так сказать. Это мы еще можем. Правда, живности в лесах теперь мало…

— Не нужно, — резал Астил. — У нас есть кое-что получше живности. Или похуже — тут все зависит от точки зрения. У Фрона в черепе вживлен Пароль. Что бы это ни было, вчерашний опыт показал: хороший шептун на пределе усилий может ретранслировать его сигнал в течение нескольких минут. Группа успеет проскочить. Правда, это полдела. Нам понадобятся минимум десять шептунов, способных выдержать работу в этом режиме четыре-пять часов. Отборных шептунов, Парис, шептунов экстра-класса! Знаю, что ты их экономишь, но на это дело ты мне их найди.

— Найду. — Парис степенно кивнул.

— Это глупость! — крикнул Леон. — Безумие!

Никто на него не взглянул.

— Очень хорошо, — похвалил Астил. — На подготовку технической стороны операции нужно еще пять дней, так? — Ремесленник покивал в ответ. — Часть техники можно начать выдвигать уже сегодня, особенно на подступы к зоне «Мишень»… Теперь о людях. Нам нужны три группы: основная, отвлекающая и группа поддержки и прикрытия. Полидевк! Хочу знать твое мнение: какие солдаты у нас наиболее стойкие?

— Горцы. — Брюхоног поправил пузо, лежащее на коленях. — Яйцееды.

— Отлично. Набери мне из них тысячу-другую добровольцев. За пять дней справишься?

Висящие брылы Полидевка приподнялись от самодовольства:

— Я и за день справлюсь.

Похоже, он был в курсе заранее, да и Парис тоже. Так вот зачем понадобился Кирейн, понял Леон. Весь этот спектакль был устроен главным образом для сказителя — чтобы тот адекватно описал высокую мудрость вождя в следующей из бесчисленных саг. Не исключено, что возможные возражения ретрограда-Леона заранее учитывались и даже планировались, чтобы выгодно оттенить вышеозначенную высокую мудрость. Глупо попался. Опасно… Наверняка идея принадлежала Умнейшему, и здравомыслящий Астил не стал возражать…

Умнейший сладко улыбался с закрытыми глазами. Как видно, уже торжествовал победу. Нет… «Ох, как я понимаю тебя, Учитель мой Умнейший, — подумал Леон. — Мой и Астила. Твоя победа не в том, что ты дождался-таки вожделенной тобой случайности, как назло, благоприятной для Астила. Твоя победа в другом. В том, что зависящие от твоего ума люди перестали бояться. В том, что уничтожение Железного Зверя из области невозможных снов переброшено в область трезвых расчетов — и ничего страшного, если первая попытка выйдет пшиком… Может быть, до этой минуты ты и мечтал дожить все время своих скитаний по Простору? Дожил — и счастлив…»

Леон встал и, перешагивая через чьи-то ноги, ни на кого ни глядя, вышел вон.

Глава 8

…Наконец, сама фигура Умнейшего — не что иное, как миф, выдумка, изобретенная современниками Леона Основателя специально для того, чтобы принизить его роль в осуществлении Великого Пересмотра, смехотворная инсинуация врагов величайшего человека, не имевших за душой ничего, кроме черной зависти, жалкий писк ничтожеств, осознавших свою ничтожность. Излишне опровергать их аргументы — они настолько слабы, что не заслуживают даже поверхностной критики.

(История Великого Пересмотра, издание 18-е, дополненное, т. IV, стр.613. 1-я Государственная машинная типография.)

Операция началась рано утром.

Еще на закате Астил вылетел на один из западных аэродромов, потратив последний день на окончательное увязывание множества мелочей и выдержав трудный спор с Умнейшим. Тот возражал. Но так же, как когда-то Леон в «Разъяренном Драконе», Астил и думать не желал о том, что кто-то другой может возглавить атаку на Железного Зверя — его атаку!

Вслед за «летающим крылом» вождя в воздух поднялись еще несколько самолетов, ведомых лучшими пилотами из южан. Время и маршрут выбрали таким образом, чтобы свести к минимуму риск встречи с заурядами-Б. Но неопределенность оставалась, к тому же посадка «летающих крыльев» на западные аэродромы, внешне неотличимые от обычных полян, должна была произойти уже в полной темноте. Тревожное ожидание разрядилось, когда по цепочке шептунов было передано: перелет прошел благополучно.

Леон остался при штабе. Он мог бы полететь, и Астил приглашал его принять участие в операции, вероятно, без всякой задней мысли, — но это было выше его сил. Участвовать в охоте рядовым загонщиком? Нет уж. Пусть Астил справляется сам, как хочет. Нет и нет.

Донесения по цепочке поступали ежеминутно, и лично Парис переводил их на человеческий язык. Умнейший нервно ходил из угла в угол, принимался петушино кричать, когда новости запаздывали. Свою знаменитую шляпу он давно швырнул через всю комнату, она спланировала под заваленный картами стол, там и осталась. Леона старик не замечал вовсе.

С самого начала пошли сбои. Два «летающих крыла» старой постройки не смогли развести пары из-за неисправности котлов. Потом неожиданно пропала связь на линии Астил — зона «Мишень»; оказалось, что одного из шептунов на эстафете сразил вульгарный сердечный приступ, так что пришлось срочно задействовать резервный искровой передатчик и переключаться на связь через штаб. Планшетист сломал голову, пытаясь сложить в сколько-нибудь разумную картину противоречащие друг другу сведения о текущем местоположении заурядов-Б. Наконец, из пограничья пришло паническое донесение о мятеже в одной из отвлекающих рот — солдаты отказались воевать на пустоши.

Умнейший не реагировал, лишь кривил изредка губы. То ли он считал подобное допустимым и естественным, то ли не верил в то, что можно еще успеть что-либо исправить. Иногда, выслушав очередное донесение, он произносил: «Так», — и только. Иногда просто кивал в знак того, что услышал и понял. Он казался посторонним лицом — удачливым зрителем, занявшим лучшее место, и ход операции был у него, как на ладони.

Первыми заговорили пушки, скрытно размещенные вдоль пограничья. Их было немного — всего четыре-пять десятков некрупных орудий на линии длиной в несколько переходов. Стреляли даже зенитки. Стреляло все, что могло забросить снаряд как можно дальше на пустошь. Эксперт Фрон предложил не возиться с семенами — все равно места рассеяния будут скоро и добротно обработаны десинторами заурядов. Каждый снаряд-контейнер заключал в себе начинку из обыкновенных фекалий, драконьих и человеческих, — почти идеальный и уже засеянный субстрат для развития бактериальной жизни, смертельный яд для пустоши… Одни снаряды лопались на грунте, разбрызгивая содержимое. Другие, улучшенной конструкции, теряли в полете днище, оставляя за собой длинный шлейф разносимой ветром взвеси.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});