Запретная Магия - Энгус Уэллс

Лицо Брахта прояснилось, зубы сверкнули в тропической тьме.

— Ты думаешь, она разделяет мои чувства? — спросил он.

— Мне кажется, что ты ей нравишься, — кивнул Каландрилл. — И Теккан видит это и боится, что, когда наша миссия будет выполнена, его дочь может отказаться от мирной жизни Вану и предпочесть жизнь рядом с тобой.

— Так устроен мир, — сказал Брахт. — Наступает момент, когда родителям приходится расстаться с детьми.

— А мирная жизнь? Отречься от земли, где нет войн, ради того, чтобы пойти с воином, чей народ постоянно воюет?

— Так живут в Куан-на'Форе, — оправдываясь, сказал Брахт. — В битве — честь.

— Зачем же ты тогда оставил свою землю? — спросил Каландрилл.

Глаза кернийца затуманились, и он отвернулся, не сводя глаз с темнеющих джунглей и фосфоресцирующих волн, разбивавшихся о корму.

— Дело заключалось в нескольких лошадях, — медленно и тихо начал он наконец. — Ммм… несогласие.

— Ну, ну? — подбодрил его Каландрилл.

— Уф, — Брахт криво усмехнулся, словно презирая самого себя. — Я не хочу об этом говорить. Там вмешалась женщина.

— Ты любил ее? — не отставал Каландрилл. — И из-за этого ты покинул родину? Как я покинул Секку, потому что я… думал… что люблю Надаму?

— Ты слишком торопишь меня, — пробормотал Брахт. — Никому другому я бы этого не позволил, но ты… да… что-то в этом роде. Я оставил Куан-на'Фор почти по тем же причинам, что и ты Секку. Но все это в прошлом, как у тебя с Надамой! И мне не хочется об этом говорить.

— Больше я не буду задавать тебе вопросов, — пообещал Каландрилл. — Но разве ты не видишь причин для беспокойства Теккана?

Брахт опустил голову, дотронувшись подбородком до груди, и за волосами Каландрилл не увидел его лица.

— Вижу. Но это меня не убеждает. После того как мы выполним нашу миссию, решать будет Катя, — пробормотал керниец.

— А до тех пор, — посоветовал ему Каландрилл, — постарайся не раздражать его. Нам нужно это судно. Запомни: это судно и его владелец.

— Ты опасаешься, что Теккан предаст нас?

Брахт поднял голову, и его голубые глаза впились долгим взглядом в Каландрилла.

— Не думаю, что такое возможно, — произнес Каландрилл, — но все же… Когда мы получим «Заветную книгу», какой от нас прок Теккану? Его задача во всей этой истории — доставить книгу в Вану, а для того, чтобы сделать это, мы ему не нужны.

— Катя не позволит ему это сделать. И ты забываешь о предсказании.

— Все, что Теккан знает, он узнал от Кати и от нас, — возразил Каландрилл. — И если он решит, что мы для него помеха, что может быть лучше, чем оставить нас в Гессифе?

— Ты становишься страшно подозрительным, — усмехнулся Брахт, глядя на своего товарища. — А я считал, что это мой удел, а твой — безоглядное доверие.

— Учусь, — ответил Каландрилл, и от воспоминания о предательстве Варента его взгляд затуманился. — Я понял, что доверие нужно заслужить, его нельзя получить, и что доверие можно использовать как разменную монету.

— Ты становишься циником, — пробормотал Брахт.

— Нет, просто я расту, — ответил он.

Керниец с секунду смотрел на него и затем кивнул.

— И это тоже. Однако, как бы Теккан ко мне ни относился, он не похож на предателя. Даже несмотря на то, что я ему не приглянулся, мне он кажется человеком чести. И я еще раз повторяю, что Катя этого не позволит.

— Ты чересчур ей доверяешь, — бесстрастно заметил Каландрилл, — и слишком надеешься на ее влияние.

— Да, — ровным голосом согласился керниец.

— Видимо, ты прав, — сказал Каландрилл. — Но я по-прежнему повторяю, что ты должен выказать Теккану уважение.

— Как прикажешь, — Брахт склонился в поклоне, который лишь отчасти был насмешливым. — Склоняюсь пред твоей мудростью.

— А что касается Кати, было бы лучше, если бы ты не так явно ею восхищался.

— Это труднее, — почти весело сказал Брахт.

— Надо постараться, а то еще застрянем в Гессифе, — продолжал Каландрилл, не замечая колкости в собственном голосе, но, взглянув на освещенное луной лицо Брахта, тут же понял свою ошибку. Он пожал плечами и с трудом улыбнулся: — Мне бы не хотелось, чтобы наша миссия была поставлена под вопрос.

— Мне — тоже.

Керниец ответил так мягко, что Каландриллу стало стыдно.

— Прости, — произнес он.

— Прощать-то нечего, — улыбнулся Брахт. — Будь спокоен. Я не обижу Теккана.

Каландрилл зевнул. Судно изменило курс, уходя в открытое море, подальше от берега и от челнов. Через некоторое время джунгли превратились в едва заметную полоску на горизонте между океаном и небом, весла были подняты и якорь брошен.

Судно покачивалось на легких волнах. Команда подвесила гамаки, и Каландрилл растянулся на палубе, глядя в сине-серебристый звездный шатер над головой. Ночь стояла теплая.

Он размышлял над тем, о чем они с Брахтом только что говорили. Неужели Теккан может предать их? Кто его знает? Одно он знал наверняка: после того как Элльхина рассказала ему о предательстве Варента, он стал смотреть на все с несвойственной ему подозрительностью. Брахту он доверял беззаветно, и Кате тоже, ибо гадалка убедила его в честности девушки. Но Варент обманул его, а Тобиас послал за ним чайпаку, и все это сделало его циником. Скорее всего, Брахт прав в отношении Теккана, но, даже если это так, он предпочел бы не рисковать. Ведь то, что он видел в глазах кормчего, было неподдельной яростью, причину которой им объяснила Катя. Очень хорошо, что они откровенно поговорили с Брахтом, и тот будет теперь избегать стычек с Текканом, памятуя о том, что, доставив «Заветную книгу» на борт, они окажутся в его власти. Единственная возможность выбраться из Гессифа — это уплыть на судне Теккана; в противном случае им придется ждать сезонной смены ветра, который приведет туда купцов. Но если вдруг Теккан захочет разлучить дочь с Брахтом, то лучшего, чем оставить Брахта на суше, и не придумаешь. И его тоже, потому что он не бросит товарища одного.

Он смотрел на падающую звезду. Предзнаменование, говорили дворцовые предсказатели. А может, на самом деле? И что же она собой знаменует? Что гражданская война уже разрывает Кандахар на части? Кто победит — тиран или непокорный властелин Файна? И как это скажется на его возвращении, и куда? В Вану или в Лиссе? Куда бы ему ни пришлось возвращаться, судно и Теккан ему необходимы, так что отца Кати надо во что бы то ни стало убедить, что никто не собирается отрывать Катю от ее народа. Если победителем в войне окажется Сафоман эк'Хеннем, то они с Брахтом в Кандахар вернуться не смогут, чтобы не оказаться вне закона; к тому же опасность нарваться на чайпаку по-прежнему оставалась. И в Кандахаре, и в Лиссе, ибо Тобиас наверняка продолжает считать его своим врагом. В Секке прибежища ему тоже не видать, а в Альдарине и подавно — стоит только Варенту прознать о его намерениях, как он настроит против него домма Альдарина. Все его мечты о славном возвращении, о пышном приеме на поверку оказываются не более чем фантазией наивного юноши. Но теперь он вырос и из наивного юноши превратился в мужчину с обагренными кровью руками, отрешенного от всего, чем жил до этого. Он больше не зеленый юнец, который — с такой готовностью, с такой доверчивостью! — пошел за Варентом, мечтая о великом предназначении; теперь он мужчина и циник, как только что сказал Брахт; мужчина, не желающий доверять даже тем союзникам, которые поклялись помогать ему. Теккан ему нужен, ибо у него есть судно. Без него он станет жертвой того мира, который оставил позади. Гражданская война в Кандахаре; возможно, война между Кандахаром и Лиссе. Надо идти в Вану. Надо добраться до «Заветной книги» и доставить ее святым отцам на родине Кати. А после… Ну, это еще так далеко в будущем. Об этом он подумает в свое время.