История России. XX век. Деградация тоталитарного государства и движение к новой России (1953—2008). Том III - Коллектив авторов

Неразвитость российской банковской системы в первые 10 лет послекоммунистического развития служила сильнейшим тормозом экономического роста. В условиях инфляции и бюджетного дефицита банки считали для себя более выгодным играть в финансовые игры с государственными средствами, а не заниматься своим прямым делом – хранить сбережения населения и выдавать ссуды предприятиям и частным лицам. В результате население хранило свои сбережения в виде иностранной валюты «под матрасом», без пользы для себя и для национальной экономики.

После президентских выборов 1996 г. российское правительство продолжило политику радикальных экономических реформ. Ее неотъемлемой частью стал жесткий монетаризм, снижение инфляции, поддержание твердого курса рубля по отношению к доллару. Однако замыслы правительства вошли в резкое противоречие с экономическими реалиями. Одной из них стало рекордное (до 10,74 долл. за баррель) падение в июне 1998 г. мировых цен на нефть, дававшую львиную долю поступлений в государственную казну и влиявшую на все отрасли народного хозяйства. Зависимость российской экономики от цен на нефть воздействовала на все отрасли хозяйства. Резко, в три раза, сократилась собираемость налогов, правительство погрязло в долгах, оказавшись не в состоянии выплачивать пенсии, заработную плату бюджетникам, оплачивать оборонный заказ.

Созданная правительством финансовая пирамида ГКО позволяла в течение некоторого времени привлекать под высокий процент огромные займы и затыкать бюджетные дыры, но в итоге она сыграла по отношению к бюджету роль бумеранга, разрушив его непосильными процентными выплатами. 23 марта 1998 г. перед лицом приближавшейся финансовой катастрофы Борис Ельцин отправил в отставку премьер-министра Виктора Черномырдина, назначив на его место 35-летнего банкира Сергея Кириенко, занимавшего до того должность министра топлива и энергетики. Кириенко предпринял отчаянные меры по исправлению ситуации, но спасти ее не было шансов. В июле правительство обязано было выплатить 30 млрд рублей внутри страны и 30 млрд рублей процентов по внешнему долгу, доходы же его составили всего 22 млрд. Все эти цифры от общества скрывались. Более того, в первой половине августа Борис Ельцин клятвенно заверил, что национальным финансам ничто не угрожает, и россияне могут быть спокойны за свои сбережения.

Пока происходили эти события и премьеры сменяли один другого, Ельцин не забывал про идейную сторону политики. Более того, исподволь готовя общество к тяжелому финансовому испытанию, он вновь делает шаг (как и в 1991 и в 1993–1994 гг.) в сторону восстановления преемства со старой докоммунистической Россией. В этом, всё большем преодолении коммунистического прошлого и воссоединении прорванной большевизмом культурной и правовой ткани России, Президент Ельцин, то ли сознательно, то ли в силу политической интуиции, которая всегда была сильна у него, видел источник собственной популярности и будущего благополучия народа.

В восьмидесятую годовщину убийства Императора Николая II, его семьи и слуг – 17 июля 1998 г. в Петропавловском соборе в Санкт-Петербурге состоялось торжественное захоронение останков, обнаруженных Гелием Рябовым под Екатеринбургом еще в 1979 г. и раскопанных в 1991-м. Несмотря на продолжительные научные изыскания, подлинность останков оставалась спорной, но правительство ее признало. Главными инициаторами придания захоронению останков царской семьи общенационального государственного уровня выступали Борис Немцов и его советник Виктор Аксючиц, который и был «душой» всего дела. Президент Ельцин до последнего дня не говорил ни да, ни нет по поводу своего участия в церемонии, но всё готовилось в расчете на участие Президента. Наконец, вечером 15 июля он сказал твердое «да». Президента Ельцина связывали с Государем и его семьей «особые отношения»: когда он был первым секретарем Свердловского обкома, он уничтожил дом Ипатьева – место убийства царской семьи, как место паломничества монархистов. А теперь тяготился этим своим деянием.

Патриарх Алексий II не дал благословения служить панихиду по предаваемым земле людям как по членам царской семьи, и за них молились безымянно. Но в окрестных храмах священники служили панихиду именно по Государю Николаю и его семье и близким людям.

Государя хоронили не как частное лицо, а как главу государства и Верховного главнокомандующего. Исполнялся старый воинский гимн «Коль славен наш Господь в Сионе…». Гроб Императора и гроб Императрицы были покрыты золотыми императорскими штандартами. Гробы несли старшие офицеры Российской армии, их везли на орудийных лафетах. Во всем Петербурге в эти дни были приспущены национальные русские флаги. Огромный бело-сине-красный флаг с траурными лентами развевался над Зимним дворцом.

Петропавловский собор был полон приглашенными гостями. Присутствовали практически все живые потомки и родственники Императора Николая II, в том числе правнуки Императора Николая I Николай и Дмитрий Романовичи, герцог Михаил Кентский, присутствовали и потомки убитых с Государем близких ему людей. Во время панихиды Наина Ельцина, супруга Президента, рыдала.

ДОКУМЕНТ

Перед гробами с останками убиенных бледный Президент Ельцин торжественно и строго сказал: «Долгие годы мы замалчивали это чудовищное преступление, но надо сказать правду, расправа в Екатеринбурге стала одной из самых постыдных страниц нашей истории. Предавая земле останки невинно убиенных, мы хотим искупить грех своих предков. Виновны те, кто совершил это злодеяние, и те, кто его десятилетиями оправдывал. Виновны все мы. Нельзя лгать себе, объясняя бессмысленную жестокость политическими целями. Расстрел семьи Романовых – результат непримиримого раскола в российском обществе на «своих» и «чужих». Его последствия сказываются и поныне. Захоронение останков жертв екатеринбургской трагедии – прежде всего акт человеческой справедливости. В нем – символ единения народа, искупления общей вины». Беседуя с заместителем руководителя Президентской администрации Евгением Савостьяновым, один из авторов этого учебника задал ему вопрос: кто же подсказал Президенту эти фразы. В ответ было сказано, что Президенту подготовили шесть текстов речи, он тщательно прочел все и выбрал ту, где были слова о нашей общей вине и о необходимости общего покаяния в грехах предков.

В конце 1998 г. планировалось вынести правовое решение о законности разгона большевиками Учредительного собрания в январе 1918 г. С предложением обратиться в Прокуратуру по этому вопросу выступил заместитель руководителя Президентской администрации – Евгений Савостьянов. Ельцин говорил и о том, что пора вынести тело Владимира Ленина из мавзолея на Красной площади и похоронить его «по-человечески». Но не решился. Боялся нового раскола в обществе.

17 августа 1998 г., для непосвященных как гром среди ясного неба, прозвучали правительственные заявления о введении экстренных мер по нормализации бюджетной и финансовой политики. Фактически они означали отказ от фиксированного курса рубля, прекращение операций по обслуживанию ГКО, мораторий на принятие новых внешних финансовых обязательств. Последствия были драматическими: многие коммерческие банки и структуры рухнули, рубль обесценился в реальной покупательной способности к доллару в 4 раза, в покупательной способности к докризисному рублю – в 2,5 раза. Цены взмыли вверх, огромное количество россиян, как и в 1992 г., лишились накоплений. Инфляция составила 96 % в 1998 г., и 35,9 % в 1999 г. Реальный среднедушевой доход россиян упал в 2,5 раза.

«Дефолт 1998 г.», как были обозначены финансовые события августа, имел радикальные политические последствия. После августовского финансового краха Ельцин хотел вернуть в премьеры Черномырдина, но Дума выступила против. В угоду ей в сентябре 1998 г. он назначил премьером Евгения Максимовича Примакова, а Юрий Маслюков стал его заместителем. Первый служил ранее директором Службы внешней разведки, а второй был последним председателем Госплана СССР и видным деятелем КПРФ.

Однако никакого «левого» и тем более «коммунистического» курса новое правительство не стало осуществлять. Мероприятия правительства Примакова носили преимущественно прагматический характер и способствовали постепенной стабилизации экономической ситуации. Только после того как валютный курс устоялся на реальном уровне 24, а не 6 новых рублей за доллар, началась подлинная стабилизация денежной системы и ускоренный рост отечественного производства. Рыночная система заработала.

Позитивные результаты в деятельности правительства осенью 1998 – весной 1999 г. в значительной мере явились оборотной стороной девальвации рубля, способствовавшей резкому оживлению экспортных отраслей. У людей стало в четыре раза меньше денег, и они начали покупать более дешевые отечественные продукты вместо более качественных, но и более дорогих импортных. Импортерам стало невыгодно ввозить многие свои товары на российский рынок. Уже в конце 1998 г. оживает пищевая российская промышленность. За ней в начале 1999-го поднимаются и другие отрасли. В целом в первой половине 1999 г. в сравнении с соответствующим периодом 1998 г. российская экономика выросла на 1,5 %.