Ковчег (СИ) - "Корсар_2"

— Ты! Герой недоделанный! Тебя били до полусмерти, чуть совсем не убили! А ты только о сексе можешь думать, да? А о том, как я тут без тебя…

Он задохнулся, снова пихнул меня в грудь, опрокидывая на постель.

— Лежи, ты! Мутант-переросток! Я тебя сам когда-нибудь убью, клянусь! Зачем ты всегда лезешь во всякие авантюры? Почему тебе всегда больше всех надо?

Наверное, мне нужно было бы разозлиться. Но я только ловил его руки, целовал горячие ладони и улыбался, как дурак. И тем заставлял его сердиться еще сильнее, пока Нор не выдохся, не закусил губу и не замолчал. Тогда я отпустил его кисти и вытянулся на постели.

— Лечи, раз собирался. Хотя я предпочел бы заняться с тобой любовью. Для меня это самое лучшее лекарство. Сильнее всех стимуляторов.

На Совет мы опоздали минут на десять. В коридорах уже никого не было, и о том, что час назад перед нашей каютой стояла толпа, можно было догадаться только по остаткам какого-то бытового мусора, валяющегося на полу.

При виде Нора, которого я крепко держал за руку, лица членов Совета вытянулись. Невозмутимость сохранил разве что Грендель, но мне показалось, что ему просто все равно — он слишком плохо себя чувствовал.

— А этого зачем? — хмуро поинтересовался Базиль. — Пусть подождет в коридоре.

— Нет, — решительно сказал я и подтолкнул Нора к стулу. — Он будет здесь, со мной. Его сегодня уже пытались убить.

— Невен! — Базиль повысил голос, но я мрачно посмотрел на него, и тон практически сразу стал мягче. — Хорошо, пусть подождет в соседней комнате, если ты за него боишься.

— Нет, — повторил я, заставил Нора сесть и встал так, чтобы у меня была возможность обнимать его за плечи. — Никуда он не пойдет.

— Хватит! — Лу сдвинула брови. — В самом деле, что за ерунда? Пусть мальчик сидит здесь, кому он помешает? Мы слушаем, Невен.

Трент открыл было рот, но тут поднялся Сван и прогудел:

— Помолчи, Трентон. Твои измышления по поводу диверсий и шпионов мы знаем наизусть. Мы собрались сейчас не для того, чтобы в очередной раз обсуждать этот бред.

— Это не бред, — сказал я. — И шпионов у нас хватает. Мне сказал об этом Адмирал. Верхним известно о нас очень многое. В том числе — все наши дороги наверх. Лучший способ скрыть собственное предательство — это обвинять в нем других, не так ли, Трент?

— Рассказывай по порядку, — прошелестел Грендель. — Потом будем решать, кого обвинять, а кого оправдывать.

Рассказ затянулся надолго. Единственное, о чем я умолчал — это о вопросах Адмирала по поводу Нора. Ни к чему членам Совета было знать, кем на самом деле они приходятся друг к другу. Под конец я выложил на стол перед Базилем видеорацию.

— Адмирал сказал, что ждет ответа через сорок восемь часов.

— Почему мы должны тебе верить? — вскочил Трент. — Йозеф погиб, а ты вернулся живой и здоровый. Что тебе пообещали за эту дезинформацию? Чем тебя купили? Пообещали оставить тебе этого мальчишку?

— Замолчи! — рявкнул Базиль. На моей памяти это был первый раз, когда он кричал. — Речь идет о выживании нашего сообщества, а ты опять кидаешься обвинениями, высосанными из пальца! Твои люди сеют смуту, Трентон, подбивают остальных совершить самосуд — и это именно сейчас, когда мы находимся в тяжелейшей ситуации! Не забывай, что у меня есть право объявить блокаду твоему клану, и я с огромным удовольствием сделаю это, если ты не перестанешь уводить Совет от обсуждения действительно важных вещей! Посмотрим, сколько ты продержишься в качестве главы, когда твои люди узнают, что им приходится голодать по твоей вине!

Я чувствовал, как Нор вцепился в мою одежду. Ощущал, что он напряжен, но не испуган. Наша жизнь действительно менялась — к лучшему ли, к худшему, но менялась. От решения Совета зависело все, но я не сомневался, к каким выводам они придут.

— Верхние пообещали нам клетчатку, — сказал я Базилю. — Адмирал просил передать: нам выделят плантацию и дадут лекарства против бактерий на фермах. Он не лгал, я знаю это совершенно точно. Мне дали кристалл с записью нынешнего состояния Корабля. Я мало что в этом понимаю, но если ресурсы действительно истощаются, выхода нет ни у нас, ни у верхних. Либо мы сотрудничаем, либо нас всех ждет гибель — кого-то раньше, кого-то позже. Но всех без исключения. До следующей звезды с планетной системой почти полсотни световых лет. Так долго корабль не протянет.

Наступила тишина, прерываемая только тяжелым дыханием Гренделя. Я вдруг подумал, что он совсем плох — за последние недели еще больше высох и сморщился. И для него, наверное, было бы счастьем умереть не в титанитовой коробке корабля, а на зеленой траве под голубым небом.

— Можете идти, — нарушил молчание Базиль. — Невен, если ты понадобишься, мы тебя вызовем.

— Я приду не один, — ответил я и добавил, предупреждая возражения: — Это не обсуждается.

— Хорошо, — махнул рукой глава Совета. — Пространство с вами, приходите вдвоем.

Нор молчал всю дорогу до каюты. И когда я потянул его к постели, на которой лежал забытый пакет, тоже молчал. Я вытряхнул один пирожок на ладонь и протянул ему.

— Он знал, кто я, малыш. И он… спрашивал про тебя. Мне кажется… мне кажется, он очень тебя любит и скучает. И очень за тебя боится.

Нор высоко вскинул голову и процедил сквозь зубы:

— Меня не интересует, по кому он там скучает и кого любит. Он не пришел ко мне, когда я в нем нуждался. И я видел, как тебя избили по его приказу. Не нужны мне его подарки.

— Глупый ты ребенок, — вздохнул я и положил угощение на стол. — Во-первых, это не его пирожки. Меня там перед уходом накормили, и я спрятал их для тебя. Во-вторых, меня не убили, а отпустили назад. Избили… ну так было бы странно, если бы отнеслись иначе. У нас с верхними, как-никак, война. Была, во всяком случае. Йозефа, вон, вообще пристрелили, хотя это ведь он меня оглушил и охране сдал.

Нор злился. Я чувствовал это всеми нервами — в нем просто кипело с трудом сдерживаемое бешенство. И отнюдь не Адмирал был тому причиной. Мне стало даже слегка не по себе — я ожидал чего угодно, но только не такой реакции на мои приключения.

— Я не глупый ребенок, — холодно сказал мне Нор. — Зато ты — безответственный тип, который думает только о себе. Ты пошел наверх с Йозефом, даже не задумавшись о грозящей опасности. Конечно, ты же главный специалист по обезвреживанию ловушек, без тебя просто не могли справиться, не так ли? Техников круче среди рейдеров не существует. При том, что ты сейчас единственный эмпат, на которого можно рассчитывать в рейдах, а тот же Якоб, насколько я знаю, разбирает и собирает излучатель с закрытыми глазами. Ты остался жив только по стечению обстоятельств — поскольку оказался нужен Адмиралу. Если бы тебя убили, весь твой обожаемый Даунтаун оказался бы в критическом положении.

— Не убили же, — попытался возразить я, но тут гнев Нора, наконец, прорвался.

— Замолчи! Ты, самовлюбленный кретин! Почему ты все норовишь взять на себя? Иногда мне кажется, что у тебя в голове ветошь, а не мозги! Какое право ты имел так рисковать? Ни с кем не посоветовавшись, поперся наверх один с Реттисси! Чем ты думал вообще? И о чем?

Выслушивать нотации было странно и неприятно. Тем более в глубине души я понимал: Нор в чем-то прав. Так что я тоже разозлился и тоже заорал:

— О тебе я думал, между прочим! И о детях, которым не хватает еды! О рейдерах, у которых подъем по шахте сброса отнимает все силы! Ты видел эту шахту? Ты по основной тогда еле-еле наверх влез, а эта сложнее в три раза! А на что похожа свернувшаяся после гравитационного удара клетчатка, ты видел? Когда все труды насмарку, и от добычи осталась от силы половина? Да, я рисковал, но я рискую в каждом рейде. В каждом рейде меня могут убить точно так же. Предлагаешь мне сидеть в каюте и трястись за свою жизнь?

Голова заболела резко, толчком — так, что в глазах потемнело. И сразу расхотелось орать и выяснять отношения. Я повернулся, шагнул к койке, сел, а затем лег и закрыл глаза. Нор молчал, я слышал только его дыхание — наверное, набирался сил для следующей порции обвинений в мой адрес. Но я перестал чувствовать его эмоции, все забивал шум крови в ушах и болезненные спазмы в висках и над глазами.