Солнечный змей - Токацин

— Лишь ты, Гвиса, можешь победить всех воинов солнечного змея, — ровным голосом отозвался Нецис. — Ты, воин, ведомый долгом чести…

— Смейся, коль охота, — вспыхнул Речник. — Я их отучу убивать беззащитных.

Глава 22. Элуатаа

Ветер яростно взвыл и толкнул повозку в бок. Костяные крючки выскочили из петель, на лежанки посыпался снег. Икымту и Аса вдвоём еле сомкнули края распахнувшегося проёма. Второй полог опустился вслед за первым, отрезая тёплую повозку от беснующегося бурана. Она не останавливалась ни на миг, неуклонно продвигаясь на север.

— У-ух, демоны разошлись, — пробормотал Икымту, стряхивая снег с лежанки и протягивая озябшие руки к огню. — Пусть помогут Праматери тем, кто сегодня вышел на охоту! Скверный, очень скверный ветер…

Горы разомкнулись, каменная стена более не ограждала путников от ледяного дыхания Хилменахара — Кесса каждый миг чувствовала с севера холодный жестокий взгляд. Этот буран был ещё не так страшен — страшнее было полное безветрие, хруст под полозьями и солнечные блики на нетронутых снегах. Мертвенное дыхание Хилменахара, прожигающее до костей и убивающее всё вокруг…

— Уджуг пройдёт сквозь буран? — Хагван опасливо покосился на трепещущий полог. Тяжёлые шкуры трепыхались на ветру, как клочья легчайшего пуха, и огонь жирника метался и норовил погаснуть. Аса не отходила от него ни на миг, и другие путники старались не удаляться в темноту. Повозка была невелика, но по её углам хватало места для мрака и холода.

— Хвала Вольге-защитнику, нам дует в бок, — покачала головой Аса. — Яцек и Кытугьин вдвоём прорежут тропу в буране. Он стихнет — это скверный ветер, но не страшный. Это не демоны.

— А хоть бы и демоны, — пробормотал Хагван, укладывая под руку копьё и заворачиваясь в шкуры. — Кесса, а где Койя?

— Мя, — откликнулась пустынная кошка, высунув одно ухо из вороха шкур на пустой лежанке. Речница протянула к ней руку — она закопалась глубже.

— Койя мёрзнет, — вздохнула Кесса. — Икымту, ты говоришь — там, на севере, есть реки, которые не промерзают до дна?

— Лёд не ложится на тёплые реки, — солмик на мгновение сжал ладонь Речницы. — Ветер скоро утихнет. Когда мы выйдем к Иннигватану, тебе вспомнится юг. Ты живёшь на большой реке? Там тоже большая река — и огромная долина по её берегам, геджатаа от края до края неба. Там ходят на охоту не в горы — к реке. Там такие стада, что долина издали не белая, а серая, как шкура ниххика.

«И чем же это похоже на юг? Нет у нас ниххиков…» — Кесса криво улыбнулась и покивала, подавив тоскливый вздох. Пара недель пути на юг — и увидишь цветущий Кенрилл, синие цветки Некни в Высокой Траве, скалы, нагретые солнцем, глубокую тёмную воду… А через месяц — даже меньше — наступит Праздник Крыс, и ни Фрисс, ни Кесса не встретят его на берегу Реки, никто из них не прийдёт в Фейр, не съест праздничного Листовика и не увидит, как Сима Нелфи нарядится Колдуньей… и кого, интересно, в этот раз нарядят Илириком? Хельга Айвина, скорее всего, — он и воин, и чародей…

— У-ух, — Икымту погладил Кессу по плечу и выбрался из повозки. Она всё-таки встала — полозья утонули в снегу, хийкиммиг выбился из сил и сердито ревел, растянувшись на брюхе. Полог закачался — кто-то залез на крышу.

— Хаэй! — сердито крикнул Хагван, ткнув тупым концом копья в прогнувшийся навес. — А я?!

— Воин Хагван, шёл бы ты к Уджугу, — буркнул ввалившийся в повозку солмик, отряхивая снег онемевшими руками. Он сам сейчас похож был на снежного демона, мех по краям капюшона превратился в ледяную корку. Олданец шмыгнул за дверь и утонул в буране.

— Кытугьин! — Кесса, натянув рукавицы, стала стряхивать с северянина снег. — Что там, снаружи? Что с Речником Яцеком?

— Мы лежим в снегу, — солмик снял капюшон и протянул руки к огню. — Яцек разрезал тучи, теперь буран нас не закопает. Скоро я выйду и сменю его у окна в снегу. Вы ели? Огонь не гаснет?

— Те, кто смотрит на нас из ветра, видят только дым, — с довольным видом кивнула Аса, указывая на неприметный серый кристалл на дне жирника. — Вот тебе еда, Кытугьин.

Солмик принял большой розовато-белый ком, завёрнутый в шкуру с остатками жира.

— Надо ещё — для Уджуга, — сказал он. — Воин Хагван, поди сюда!

У выхода из повозки долго возились, завеса колыхалась туда-сюда, роняя комки снега. Кесса отползла подальше, в тень, и завернулась в шкуры рядом с Койей, слушая вой ветра. Она потянулась было к Зеркалу Призраков, но подумала — и отпустила шнурок. Лучше думать, что эта земля была такой всегда… всегда лежала подо льдом, и ветер свистел над ней.

Тихие голоса у входа разбудили её уже под утро. Буран улёгся, закопав повозку по самое днище. Кесса ткнула пальцем в щель меж шкурами и костяной балкой — и попала рукой в снег. Койя, замученная холодом, снова перебралась к ней за пазуху. Икымту и Аса лежали бок о бок, завернувшись в одну шкуру хийкиммига — самую тёплую шкуру в повозке. Сверху, судя по движениям навеса, возился Хагван. У огня сидели Кытугьин и Яцек и натирали руки красным жиром.

— Большой позор, позор для всех Иланка, — вполголоса говорил солмик, покачиваясь из стороны в сторону. — И так я не знаю, как смотреть Нанугьину в глаза. Хорошо, в этот раз он в горах был! Так подвести своих гостей…

Он был крайне взволнован и удручён, и голос его дрожал. Кесса насторожилась и медленно, чтобы никого не потревожить, повернулась к огню.

— Будет тебе, Кытугьин, — отозвался Яцек. — Мы вовсе не собирались камнем висеть на тебе всю весну. Оставайся с Уджугом, и пусть его потомство будет многочисленным, а мы поищем повозку у вождя Элуатаа. Хорошо, если на обратном пути мы встретимся вновь. Я обещал заглянуть к тебе домой, и я слово сдержу.

— На обратном пути? У-ух, Нанугьин будет рад, — кивнул солмик. — Я тоже. Пять дней пути до Имлегьина, пять — обратно. Уджуг за это время и устанет, и отдохнёт. Снова сможет везти повозку. Мы будем спрашивать, вернулся ли ты. Не уезжай на юг без нас!

— Зная обычную поспешность Амнеков… — Речник Яцек щёлкнул языком. — Подозреваю, Кытугьин, что Уджуг и устанет, и отдохнёт гораздо раньше, чем мы выберемся из Элуатаа хотя бы на север. А нет — найдём тебя на обратном пути. Я вот думаю, не оставить ли с тобой и Кессу…

Речница вскинулась, сбрасывая с себя шкуры. Потревоженная кошка сердито мявкнула. Солмик и Речник повернулись к Кессе.

— Речник Яцек, где ты хочешь меня оставить? И почему? — растерянно спросила она. — Что случилось с Уджугом?

— Ты и по ночам ищешь приключений? — хмыкнул Речник. — Хорошо, что у тебя много сил. Хватит на двоих. С Уджугом то, что бывает со многими зверями по весне, — весенний гон. Ему нужны самки, ледяные пустоши и время — и никаких повозок за спиной. Кытугьин признался мне — а его озадачили в Навиате — что самку для Уджуга подобрали в Элуатаа, и пропустить этот гон никак нельзя. Так что в Элуатаа мы с Кытугьином и его повозкой расстанемся — если боги будут добры к нам, то дней на десять.