Под куполом - Стивен Кинг

— Это всего лишь метеоритный дождь, видимый сквозь слои грязи, — объясняет Чез полицейским… но в голосе его все равно слышать боязнь.

Тот факт, что цвет звезд на самом деле изменился из-за накопления твердых частичек, доходит до людей, поворачивая ситуацию в новом направлении: постепенно плач распространяется. Звучит он негромко, почти как дождь.

Большого Джима бессмысленные огоньки в небе интересуют меньше того, как люди интерпретируют эти огоньки. В этот вечер они просто разойдутся по своим домам. Однако уже завтра все может выглядеть иначе. И тот страх, который он наблюдает на многих лицах, не такая уже и плохая вещь. Испуганным людям нужен жесткий лидер, а если есть что-то, что, как знает Большой Джим, он может обеспечить, то это как раз жесткое лидерство.

Он стоит на крыльце полицейского участка вместе с шефом Рендольфом и Энди Сендерсом. Ниже них стоят его проблемные детки: Тибодо, Ширлз, эта шлюха Руа и друг Джуниора Фрэнк. Большой Джим спускается по ступенькам, с которых чуть раньше скатилась Либби («Она сделала бы нам большую услугу, если бы свернула себе шею», — думает он), и хлопает по плечу Фрэнка.

— Нравится зрелище, Фрэнки?

Большие испуганные глаза делают этого мальчика на вид двенадцатилетним, вместо двадцатидвухлетнего, или сколько там ему.

— Что это, мистер Ренни? Вы знаете?

— Метеоритный дождь. Просто Господь передает привет Его народу.

Фрэнк Делессепс немного расслабляется.

— Мы зайдем вовнутрь, — кивает Большой Джим большим пальцем себе за спину, на Энди и Рендольфа, которые стояли, всматриваясь в небо. — Мы там кое-что обсудим, а потом я позову вас четверых. Я хочу, чтобы вы все рассказывали одинаковую чертову историю, когда я вас позову. Ты это понял?

— Да, мистер Ренни, — отвечает Фрэнки.

На Большого Джима смотрит Мэл Ширлз — глазами, как блюдца, с разинутым ртом. Большой Джим думает, что парень имеет такой вид, словно увидел, что уровень его Ай-Кью вырос до семидесяти[255]. Что тоже совсем неплохая вещь.

— Это выглядит, как конец света, мистер Ренни, — говорит он.

— Бессмыслица. Ты же спасен, сынок?

— Думаю, да, — говорит Мэл.

— Тебе не о чем беспокоиться, — Большой Джим инспектирует их одного за другим, заканчивая Картером Тибодо. — А путь к спасению сегодня лежит через то, чтобы вы все рассказали одинаковую историю.

Не все видят падающие звезды. Спят брат и сестра Эпплтоны, и маленькие дочурки Расти Эверетта спят. И Пайпер тоже. И Эндрия Гриннел тоже. И Мастер, раскинувшись на мертвой траве рядом с тем, что, возможно, является мощнейшей в Америке метамфетаминовой фабрикой. Спит и Бренда Перкинс, убаюкав себя плачем на диване, с пачкой листов, распечатанных из папки ВЕЙДЕР, на кофейном столике рядом с ней.

Не видят еще мертвые, разве что смотрят с какого-то более веселого места, чем эта мрачная равнина, где бессмысленные армии сцепились ночью[256]. Майра Эванс, Дюк Перкинс, Чак Томпсон и Клодетт Сендерс лежат в похоронном салоне Бови; доктор Гаскелл, мистер Карти и Рори Динсмор — в морге больницы имени Катрин Рассел; Лестер Коггинс, Доди Сендерс и Энджи Маккейн все еще отдельным сообществом — в кладовке Маккейнов. И Джуниор вместе с ними. Примостился между Доди и Энджи, держа их за руки. У него болит голова, но не очень. Он думает: может, ему проспать здесь всю ночь.

На Моттонской дороге, в Восточном Честере (неподалеку от места, где попытки продырявить купол с помощью экспериментальной кислоты не прекращаются даже под этим странным розовым небом), Джек Эванс, муж покойной Майры, стоит у себя на заднем дворе с бутылкой «Джека Дениэлса» в одной руке и приобретенным когда-то ради безопасности их дома «Ругером SR9» во второй. Он пьет и смотрит, как падают розовые звезды. Он знает, что это такое, и он приветствует каждую, и он жаждет смерти, потому что без Майры провалилось дно его жизни. Он, несомненно, мог бы жить и без нее, он, несомненно, мог бы жить, как крыса в стеклянном ящике, но оба условия вместе он выдержать не в состоянии. Когда хвосты падающих метеоритов перекрещиваются интенсивнее всего — это около десяти пятнадцати, где-то через сорок пять минут после того, как начался этот звездный дождь, — он глотает остаток виски, отбрасывает бутылку в траву и простреливает себе мозг. Он становится первым официально зарегистрированным самоубийцей в Честер Милле.

И не последним.

18

Барби, Джулия и Лисса Джеймисон безмолвно смотрели, как двое солдат в космических скафандрах снимают тоненький наконечник с пластикового шланга. Кладут его в непрозрачный пластиковый пакет, который закрывают на молнию, а потом этот пакетик в металлический кейс, на котором написано: ОПАСНЫЕ МАТЕРИАЛЫ. Кейс они заперли двумя ключами (каждый своим), а уже тогда сняли с себя шлемы. Уставший, распаренный и подавленный имели они вид.

Двое пожилых мужчин — очень старые, чтобы быть солдатами — откатили какое-то сложное на вид оборудование с места кислотного эксперимента, который проводился трижды подряд. Барби подумал, что эти двое, вероятно научные работники из НАСА, делали какие-то спектрографические анализы. Или старались. Противогазы, которые были на их лицах во время аналитических процедур, они сдвинули себе на темя, где те теперь торчали, словно какие-то причудливые шляпки. Барби мог бы спросить у Кокса, что именно должны были показать те тесты, и Кокс даже мог бы дать ему прямой ответ, но Барби тоже чувствовал себя угнетенно.

Вверху горстка последних розовых метеоритов промелькнула в небе.

Лисса показала пальцем в сторону Восточного Честера:

— Я будто-бы слышала что-то похоже на выстрел. А вы?

— Может, автомобильный выхлоп или какой-то парень запустил бутылочную ракету[257], - отозвалась Джулия. Она тоже была утомленной и поблекшей. Когда уже стало ясно, что эксперимент — точнее говоря, испытание кислоты — не дал результатов, Барби заметил, как она вытирает слезы из глаз. Правда, это не помешало ей снимать весь процесс своим «Кодаком».

К ним, отбрасывая в свете верхних прожекторов две противоположные тени, подошел Кокс. Он махнул в ту сторону, где на Куполе недавно были нарисованы двери.

— Кажется, это приключение стоило американским налогоплательщикам три четверти миллиона долларов, и это не учитывая тех расходов, которые пошли на разработку этой жидкости. Которая сожрала краску, но больше ничего на хер не смогла сделать.

— Следите за своими выражениями, полковник, — произнесла Джулия с тенью улыбки на губах.