Отбитая. Том 2 - Кира Романовская

у противоположной стены, одеяла и тела под ним. Вадим вбежал в камеру пыток и ринулся к койке, братья за ним.

Бледная исхудавшая рука накрывала два маленьких кулька из белых полотенец рядом с ней, на них была кровь, кульки были с красными сморщенными лицами и кряхтели, а вот она не издавала ни звука, даже не слышно было дыхания. Перевернув её на спину, он начал тормошить её.

— Катя! Катя! Катя! — кричал он, как не кричал раньше никогда.

Два маленьких свёртка закряхтели сильнее, но ему было не до них, он проверил ей пульс на шее, он еле прощупывался. Наконец, Катя открыла мутные глаза, что стоило ей больших усилий.

— Великан… Ты нашёл меня. Ты всегда находишь…

Он обернулся к братьям, которые оцепенели от ужаса смотрели на багровое пятно, расплывающееся на койке. Вадим откинул одело и чуть не закричал, её белая ночная сорочка ниже пояса была бордового цвета.

* * *

Катя лежала на его руках, на заднем сиденье машины, которая мчалась в больницу. Между её ног было зажато полотенце, которое насквозь пропиталось кровью, он лишь плотнее закутал её в одеяло и прижал к себе.

— Потерпи, Катя, пожалуйста, потерпи! — кричал Вадим, не давая ей потерять сознание.

Катя отчаянно пыталась совладать со своим языком.

— Нагнись ближе… Я хочу тебя касаться… — тихо прошептала она, делая последнее усилие, чтобы поднять руку и дотронуться до его щеки.

Сил не хватило, её ладошка безвольно упала вниз, Вадим подхватил её и прижал к своей щеке, целуя в тыльную сторону.

— Я здесь. Я с тобой. Всё уже позади.

— Мне нужно… тебе сказать… — выдохнула она, и одинокая слёзка вытекла из уголка её глаз.

— Скажешь потом, а сейчас потерпи, любимая, пожалуйста. Осталось немного, — шептал он ей, целуя в холодный бледный лоб.

— Мне надо… сказать… сейчас… — прохрипела она. — Я влюбилась в тебя сразу… В тот день, когда увидела тебя… Я будто знала тебя всю жизнь… и мне было с тобой так тепло… и я подумала, что никогда ты не полюбишь… такую сумасшедшую бабу как я…

Она улыбнулась бледными губами. Целуя их, у него пошли мурашки по коже, ему показалось, что он целует покойницу в холодные губы.

— Не бросай их… ты нужен им… без меня… они будут совсем одни… — прошептала она. — Пообещай мне… пообещай…

— Катя мы сейчас приедем в больницу и всё будет хорошо!

— Пообещай… — прошептала она и слёзка скользнула по её виску.

— Я обещаю. Катя, всё будет хорошо! Потерпи, пожалуйста, потерпи… — кричал он ей, сжимая в своих объятиях.

— Я люблю тебя… и всегда буду любить… Передай им, что… я их тоже люблю…

— Ты скажешь сама, перестань! Не надо! Пожалуйста, не прощайся со мной! Я умоляю тебя, потерпи! — прижался он к её лбу и сильнее сжал холодную ладонь.

— Я так хотела… чтобы ты был счастлив… Ты был со мной… счастлив?

— Каждую минуту.

Он соврал. Вадим тратил минуты, часы и целые дни, пока злился на неё, пытался исправить её недостатки и отчитать за плохое поведение. Одёргивая её, надавливая посильнее, чтобы она подчинилась. Все его промахи в этот момент оголились раскалённым проводом, не выдерживающим напряжения.

Он держал её в руках, будто не пуская на ту сторону, куда она собиралась шагнуть. Животный страх сковал всё его тело, в том числе и язык, он не мог сказать ей на прощание, что любит её, не мог. Он не хотел с ней прощаться, но лишь одна она из них двоих понимала, к чему всё идет и ей нужно было сказать.

— Я всю свою жизнь… терпела… ждала… снова терпела… и снова ждала… тебя ждала… — еле слышно проговорила она. — Я была так счастлива… с тобой… всегда… и я счастлива сейчас… умереть в твоих объятиях… а не там… Прости меня… что оставляю тебя… ты любовь всей моей жизни… настоящая… я так тебя люблю… что нет слов… Мы ещё увидимся… я тебе обещаю… Великан… обещаю… Слышишь?

Она подарила ему последнюю улыбку на прощание, прежде чем её веки закрылись и потушили огонь, горевший в её глазах.

— Катя! Катя! — тряс её Вадим за плечо и кричал. — Вернись! Пожалуйста! Я прошу тебя! Вернись!

* * *

Одинокий мужчина в пустом коридоре третий час сидел в коридоре, глядя на свои руки, на которых осталась её кровь. Всё вокруг перестало существовать, лишь её голос в его голове продолжал прощаться с ним навсегда, раз за разом, проговаривая одни и те же фразы и он не мог это остановить.

Люди в белых халатах забрали её, стоило ему войти в стеклянные двери больницы. Они ничего ему не обещали, а она пообещала, что они ещё встретятся, вот только не в этом мире. Он мог бы молиться, но понимал, что это лицемерие, он не верил, что кто-то его услышит и проявит милосердие, Вадим его не заслужил.

А она заслужила, быть счастливой, быть живой! Катя самое лучшее, что он видел в этом мире. Без неё ничего не имеет больше смысла, казалось ему в эту минуту слабости. Спустя четыре часа к нему подсел человек в черном.

— Где он? — охрипшим от долгого молчания спросил Вадим, не поворачивая головы.

— Забудь о нём, его больше нет.

У Вадима не осталось ни ярости, ни злости, не осталось ничего, кроме отчаяния, медленно заполнявшего его тело и мысли.

— У тебя родились два мальчика, — сообщил их дедушка. — Два двести и два триста, оба здоровы, без родовых травм.

Вадим сначала не совсем понял, что за цифры назвал Сергей. Он не знал, что ответить. К Вадиму с Сергеем подошёл хирург, он взглянул на мужчин, которые тут же встали. Заторможенный разум Вадима никак не мог пробраться сквозь толщину нагромождения терминов и медицинских слов, которые говорил врач, он слышал только два слова — «она жива».

* * *

Катя казалась такой крошечной, в этом большом кафельном помещении, где было жутко холодно. На белоснежной койке под тонкой простынкой лежала принцесса с закрытыми глазами, к её телу были подключены мониторы, в руках воткнуты иглы, а во рту трубка, помогающая ей дышать. Ему хотелось кричать от увиденного перед собой, потому что он только сейчас осознал слова, которые говорил доктор — большая потеря крови, остановка сердца, кома, последствия не ясны, покажет время.

Вадим опустился на колени рядом с ней и осторожно взял её за руку. Он прижался губами к ледяной ладошке, которая никак не отреагировала на его прикосновение.

— Я здесь, Карина, разве ты