Правило Диксона - Эль Кеннеди

Ты только что назвал меня сучкой?

 

— Угу.

 

Чувство удовлетворения окутывает меня, что иронично, учитывая, что я пережила побои от своего бывшего парня сегодня. Мне не следовало бы чувствовать удовлетворение сейчас.

 

— Помнишь, ты спрашивал меня, буду ли я когда-нибудь идти на жертвы? — говорю я задумчиво. — Смогу ли я быть партнером, который возьмет на себя большую часть работы, пока ты в НХЛ? — Я поджимаю губы. — Я думаю, что смогла бы.

 

— Да?

 

— Я бы пошла на эти жертвы ради тебя. Потому что ты тоже всё для меня.

 

— Боже, Диксон, ты такая сентиментальная. Имей немного самоуважения.

 

Я фыркаю у его плеча.

 

— В любом случае, поздравляю, — говорит он.

 

— С чем?

 

— Я оставляю тебе право решать, когда рожать наших детей.

 

Мой взрыв смеха снова заставляет пульсировать боль в боку. — Черт возьми, Линдли. Перестань заставлять меня смеяться. — Я прижимаюсь к нему. — Но спасибо. Я ценю, что ты дал мне возможность сказать своё слово о нашем будущем.

 

— Мне это нравится.

 

— Что именно?

 

— Наше будущее. — Он прикладывает щеку к верхушке моей головы. — Ты это имеешь в виду? Ты видишь будущее для нас?

 

Я тянусь за его рукой и медленно переплетаю наши пальцы. — Да. Я имею в виду.

 

Я не знаю, что будет в этом будущем, но одно я знаю точно — когда дело доходит до меня и Шейна, нет сомнений, что путь будет увлекательным.

 

 

 

Глава 57

Шейн

 

Представь, что твои пальцы осторожно помешивают суп.

 

 

Моё тело приподнимается от ожидания, когда я вхожу через тяжёлую дверь в раздевалку. Знакомый запах пота и снаряжения наполняет мои ноздри, но в воздухе витает что-то ещё. Лица освещаются, когда я вхожу, несколько возгласов радости раздаются при моём появлении.

 

— Линдли! — восклицает Колсон, подходя ко мне. — Наконец-то!

 

Трейгер, Патрик, Остин и ещё несколько парней подходят, обмениваясь мужскими объятиями и хлопками по руке, приветствуя меня. Много шуму для обычной утренней тренировки.

 

Я улыбаюсь, искренне тронут этим приёмом. Подхожу к своему шкафчику, где меня встречают Райдер и Беккет.

 

— Рад тебя видеть, — говорит Райдер грубо.

 

— Рад вернуться.

 

Беккет уже в тренировочной форме и снаряжении, поэтому он садится на скамейку, пока мы готовимся. — Как Диана? — Спрашивает он серьёзно.

 

— Лучше. — Моя улыбка тускнеет на мгновение, потому что каждый раз, когда я думаю о своей девушке в этой больничной палате, меня тошнит. — Было трудно, но мы справляемся.

 

Мои друзья кидаются пониманием и поддержкой в их взгляде.

 

— Скажи, если ей что-то понадобится, — говорит Бек, искренне.

 

— Спасибо, чувак.

 

Моё сердце сжимается от эмоций, поэтому я поворачиваюсь к шкафчику, притворяясь, что что-то ищу, пока мои глаза затуманены слезами. Чёрт возьми. Я не собираюсь плакать перед толпой хоккеистов. Я уже достаточно поплакал перед Дианой, с тех пор как вернулся в Хастингс.

 

Но осознание, что мои друзья поддерживают меня, успокаивает душу. Эта раздевалка — братство, и я чувствую эту связь каждый раз, когда захожу сюда. Я знаю, что всегда могу опереться на этих парней, даже на надоедливого Трейгера, когда времена становятся трудными.

 

— Она умирает от желания вернуться домой, — говорю я.

 

— Когда её выписывают? — Спрашивает Уилл из своего шкафчика.

 

— Завтра утром, думаю. Доктора наконец-то уверены, что её почка не взорвётся или что-то в этом роде.

 

Райдер хмыкает.

 

Мы заканчиваем одеваться для тренировки, но перед тем, как я смогу выйти в тоннель, тренер Дженсен перехватывает меня. Он играет со свистком, висевшим у него на шее, когда отводит меня в сторону.

 

Чувство нервозности и благодарности смешивается в моём животе, пока я жду, когда он заговорит.

 

— Добро пожаловать обратно, Линдли, — говорит он сухо. — Я просто хотел узнать, как твоя девушка.

 

— Всё хорошо. Спасибо, что спросили.

 

— А мудак, который это сделал с ней?

 

— Его арестовали в ту ночь, но он вышел под залог.

 

Глаза Дженсена вспыхнули.

 

— Я знаю, — говорю я вздохнув. — Но он теперь в Индиане. Его родители приехали забрать его, и ему разрешили покинуть штат с ними, пока он носит электронный браслет. Но он был зарегистрирован за последнее нападение. Он почти убил её, тренер. Никто не оставит его в покое. Окружной прокурор говорит, что он отправится за решётку.

 

— Они должны выбросить ключ, — бурчит тренер. — Любой мужчина, который поднимает руку на женщину, не заслуживает дневного света.

 

Я кидаю кивок в знак согласия.

 

— В общем. Иди к парням.

 

— Тренер, подождите. Я просто хотел сказать… — Я смотрю на него искренне. — Я ценю, что вы дали мне время, чтобы всё уладить.

 

На моё удивление, Дженсен делает что-то очень непохожее на себя. Он кладёт руку мне на плечо в утешительном жесте.

 

— Хоккей важен, Линдли, но жизнь тоже. Я здесь для тебя, и команда здесь для тебя. Если когда-нибудь понадобится поговорить, приходи ко мне.

 

Я глотаю ком в горле, ощущая вес слов тренера. Когда я иду по тоннелю, слушая знакомые звуки моих товарищей по команде, разминающихся, я чувствую обновлённое чувство цели, и я знаю, что где бы он ни был, мой отец смотрит за мной.

 

 

После тренировки я еду прямо в больницу, чтобы повидать Диану. Я прихожу с закусками и ноутбуком, чтобы мы могли посмотреть что-то лучше, чем больничные каналы. Я сдержал своё слово — не собираюсь покидать её, пока она не вернётся домой.

 

Её лицо озаряется, когда я вхожу в палату. Она сидит, одетая в белый кардиган с зелёными цветами, её блондинистые волосы спадают на плечи. Несмотря на порез на губе и ряд швов на виске, её щеки имеют здоровое сияние, а глаза блестят.

 

Чёрт возьми, я люблю эту женщину всем сердцем. Быть с Дианой — это как найти частичку себя, о которой я даже не знал, что она отсутствует. Она заставляет меня хотеть быть лучшей версией себя, не потому