По всем вопросам обращайтесь в дракона! - Наталья Сергеевна Филимонова

ее уверенность. А теперь выяснилось, что и люди ничуть не лучше — сайларский король тоже хотел ее как-то использовать, нисколько не интересуясь ее желаниями.

Вся эта сумятица чувств всколыхнулась разом — и Тей вдруг понял, что Илль вот-вот расплачется. Не от чего-то конкретного, а просто потому что наконец выговорилась — а может, и слишком многое поняла о себе сама.

— Спасибо, что рассказала, — он сидел на корточках перед ее креслом, держа в руках ладони Илль. — Я очень ценю это. Кстати… а танцевать обязательно в длинном платье?

— Что? — девушка, подняв голову, непонимающе нахмурилась.

Тей вскочил на ноги, церемонно поклонился и протянул руку.

— Позвольте пригласить вас на танец?

Хмыкнув, Илль все-таки подала руку и позволила себя поднять и притянуть.

— Обычно для этого нужна музыка, — сообщила она.

Тей пожал плечами.

— Мы представим, что она у нас есть. Просто позволь мне вести. В конце концов, музыка — это такая условность. Она нужна только для того, чтобы ты точно знала, когда сбилась с такта, — он обнял девушку за талию одной рукой. — А без нее всегда можно сделать вид, что так и было задумано. Вот смотри: раз-два-три…

— А если я собьюсь с несуществующего такта настолько, что наступлю тебе на ногу? — с любопытством поинтересовалась Илль, послушно делая шаг и разворот.

Во всяком случае, плакать ей уже не хочется, осознал Тей и счастливо улыбнулся.

— В этом вся прелесть, — шепнул он. — Даже если ты наступишь мне на ногу, можно считать, что это я сбился с ритма. И еще — ты всегда можешь на меня опереться.

* * *

Тей улыбнулся воспоминанию. Да. Угрызений совести не было. Она не сказала напрямую «Да». Но она связана клятвой…

Аллира поддержит, а Фаркон простит. В конце концов, он покровительствует и мошенникам. Надо будет отнести ему щедрых даров.

Просто для того, чтобы переиграть комбинаторов, махинаторов и манипуляторов, нужен… другой комбинатор. И Тей знал такого, кому можно было довериться в столь деликатном вопросе.

— Молодец, сынок, — хмуро объявила леди Тариус. — Просто — мо-ло-дец.

Звучало это почему-то очень похоже на «идиот», но Тей предпочел не обращать внимания на такие нюансы.

— Да?

— А как же, — не менее мрачно вздохнула она. — По крайней мере, ты поклялся «не претендовать», а не «не жениться». А то было бы куда сложнее.

— Что, уже есть идеи? — Тей с любопытством приподнял брови.

— Да какие тут идеи, — леди безнадежно махнула рукой. — Проще всего с учетом помолвки по древнему обычаю было бы опоить вас свадебным зельем и уложить в одну постель. Никто бы ни на что не претендовал, просто вы проснулись бы уже женатыми.

— Свадебный эликсир не действует второй раз, — напомнил он. — А мы его уже пили.

— Знаю. Ты у меня… мо-ло-дец, говорю же! Поэтому придется… мда.

— Что придется?

— Тебе какая разница? — сварливо отозвалась леди. — Ты ж у нас… не претендуешь. Вот и не претендуй. Предоставь это маме.

Илль

Сон мне в этот раз снился странный. Я давно не снимала на ночь подаренное богиней кольцо, но и насланные ею сны прекратились. Здесь было что-то другое.

Я проснулась, как от толчка, но разлепить веки удалось с большим трудом. Вокруг все равно было темно — как будто мне набросили мешок на голову. Впрочем, и ощущения были именно такими. И тут же я поняла, что не могу пошевелиться.

Сонный паралич. Кажется, так это называется? Или я просто все еще сплю?

— Ни о чем не волнуйся, милая, я все устрою, — смутно знакомый женский голос звучал будто сквозь вату. — Но придется потерпеть. Больно не будет!

Все-таки сплю. Иначе как объяснить, что вокруг по-прежнему кромешная тьма, а меня как будто кто-то взял за руки и ноги и куда-то несет? Бред же.

Мысли тоже ворочались с трудом, и даже испугаться как следует не выходило.

Меня довольно долго несли, поднимали, а потом как будто усадили куда-то. Под мерное покачивание, скрип колес и цокот копыт я снова задремала. Мы ехали… долго. Меня снова несли, а потом везли. Я просыпалась, понимала, что по-прежнему не могу шевелиться, и засыпала опять. Иногда рядом что-то бормотал женский голос — обращаясь то ко мне, то к кому-то еще. Иногда звучали отрывистые команды разными голосами.

А потом меня снова подхватили на руки.

— Аккуратнее! — прошипел все тот же женский голос.

Что-то буркнул мужской голос, меня снова подхватили за руки и ноги — и снова куда-то несли.

А потом поставили. И я осознала, что теперь не могу пошевелиться уже стоя. Просто… стою. Руки по швам.

С головы вдруг сдернули мешок — или покрывало, что бы это ни было — и я заморгала, привыкая к свету. Впрочем, на мое счастье, свет не был ярким, и исходил от множества чаш с разноцветным пламенем, установленных по периметру зала.

Это явно был Храм всех богов. Только… какой-то странный. Никогда таких не видела.

Прежде всего — практически во всех сайларских храмах были высокие сводчатые потолки. Здесь потолок оказался низким — если бы я вытянула руку вверх, наверняка могла бы коснуться его кончиками пальцев.

Алтари тоже оказались приземистыми и основательными, вырезанными из грубого серого камня. Зато все алтарные чаши — из драгоценных металлов, тончайшей работы, богато инкрустированные россыпями сияющих самоцветов. В центре зала вместо привычной многолучевой звезды высилась еще одна чаша — на сей раз каменная, и над ней курился, свиваясь в вихри, дымок. Впрочем, ее я рассмотрела лишь краем глаза — повернуть голову было по-прежнему невозможно.

Больше всего поражали статуи за алтарями. Они смотрелись карикатурами на богов. Все, как одна — до того низкие и широкие, что казались почти квадратными, длиннорукие, с грубыми лицами, крупными носами и маленькими глазами. Прямо передо мной за алтарем красовалась и вовсе невообразимая скульптура — коротконогой, зато очень пышногрудой женщины с носом-картошкой и… кудрявыми бакенбардами! Она была выточена из белого мрамора настолько искусно, что казалась почти живой. Женщина кокетливо выставила в вырез струящегося платья мощное бедро. Уголки ее губ были чуть приподняты, а и без того крохотные глазки весело щурились.

Что это за место? Что за странный, богохульный храм⁈

В этот момент в поле моего зрения оказался приземистый бородатый жрец с кружкой