Дмитрий Красивый - Сычев К. В.

– Я, великий коназ Лэтвэ Гэдэмэнэ, и великий коназ Тферы Алэсандэ, заключили настоящий договор…, – прочитал Тугучи.

– Подожди-ка, мой славный советник! – поднял руку ордынский хан. – Пусть же выскажется об этом сам бесстыжий Алэсандэ! Мы слушаем тебя, лживый коназ!

– Я помню об этом договоре, государь, – спокойно ответствовал князь Александр. – Он заключен задолго до твоего прощения! Я понял, что этот договор похитили мои беглые бояре и передали его Ивану Московскому! Они же донесли о серебре Дмитрия Брянского, которое я брал в долг…Что ж, государь, суди меня тогда, как хочешь, если считаешь меня виноватым! А моих бояр с Иваном Московским осудит господь Бог!

– Ладно, Алэсандэ, – кивнул головой Узбек-хан. – Я вижу, что ты признал свою вину. А значит, тебе предстоит справедливый суд! Здесь нет сейчас Иванэ из Мосикэ, а его представляют лишь безголосые и малые сыновья. Но мы скоро соберем нужный состав суда. А теперь расскажи нам, Алэсандэ, но без всякой лжи, о коназе Вэсилэ из Корачи! Неужели и он замешан в твоих делах с Лэтвэ? А может, там и Дэмитрэ из Брэнэ?

– Честно говорю тебе, государь, как родному батюшке, – перекрестился тверской князь, – что этот престарелый Василий не имеет никакого отношения к моим литовским делам! Кроме того, я никогда не был дружен с ним! А Дмитрий Брянский только дал мне в долг серебро…Я больше ничего о нем не знаю!

– Что ж, – вздохнул ордынский хан, – тогда иди, Алэсандэ, в свою юрту и жди моего праведного суда. А там, как рассудит всемогущий Аллах! Ты же, Вэсилэ, – сказал он, как только тверской князь удалился, – поживи рядом с юртой этого Алэсандэ и дождись моего решения о его судьбе. А тебе я прощаю все промахи и глупые ошибки! И после суда спокойно поедешь к себе домой: я на тебя не сержусь!

Князь Василий, в самом деле, проживал рядом с юртой тверского князя, который неожиданно поселился среди недорогих ханских гостевых юрт, отказавшись от уюта более богатых пристанищ. Успокоенный ханским решением и его последними словами, Василий Пантелеевич проводил свое время как старик: ходил в церковь на службы, бродил со своей свитой по городу и рынку, но больше лежал на своем большом мягком топчане, дремля и вспоминая прошлое.

Целый месяц Узбек-хан думал о судьбе Александра Тверского. Он еще раз вызвал его на свой совет, превратившийся в суд над несчастным князем, где присутствовали сыновья московского князя Ивана Симеон, Иван и совсем молоденький Андрей. Последние совершенно не вмешивались в допросы и окольные разговоры и безучастно сидели, лишь кивая при словах хана головами.

Князя Василия до самого отъезда не вызывали в ханский дворец: ни хан, ни его вельможи больше им не интересовались. До карачевского князя доходили смутные, полные домыслов, слухи о том, что хан уже давно предрешил судьбу великого тверского князя Александра, его сына Федора и бояр, однако он им не верил. – Зачем тогда государь тянет с их казнью? – думал он. – Было бы много проще сразу же объявить о своем решении! Видно, добрый царь хочет простить Александра! Нет сомнения!

Вечером, 28 октября, сам Александр Тверской пришел в юрту князя Василия. Лежавший на топчане карачевский князь никак не ожидал этого визита и подскочил в изумлении.

– Я зашел к тебе, славный Василий, чтобы навсегда с тобой проститься, – сказал, присев на гостевую скамью, князь Александр. – Мы не были с тобой друзьями, но никогда и не враждовали!

– Это правда, Александр Михалыч, – пробормотал, окидывая взглядом сгорбившегося, как-то разом превратившегося в старика, некогда гордого стройного исполина, князь Василий, – однако почему ты прощаешься? Неужели…

– Да, брат, – кивнул головой князь Александр. – Я знаю о царском решении, подтвержденном мне сегодня царицей и его вельможами, это – смерть! Нет мне спасенья и не надо!

– Как же?! – вскричал князь Василий. – Беги, Александр Михалыч, и спасай своего сына! Туда, в твой Псков!

– Поздно, брат, – покачал головой князь Александр. – Я не хочу быть снова беглецом! Значит, так мне уготовил сам Господь…Однако запомни мои слова, Василий, и передай их Дмитрию Брянскому. Я сидел на царском суде и разговаривал с государевыми людьми…Татары готовят поход на Смоленск, на старого Ивана! И привлекают в свое войско русских князей. Они собираются изгнать князя Дмитрия из его Брянска! Пока это только слухи, но я верю им! Царь не хочет посылать Дмитрия Брянского на Смоленск…И передай от меня этому Дмитрию Романычу мои посмертные слова: пусть он спасается от вражеского войска и уезжает в Литву! Никто, кроме славного Гедимина, ему не поможет! А теперь, прощай, брат, и не таи на меня обиду!

На следующий день князь Василий поздно проснулся и едва только успел позавтракать, как вдруг услышал во дворе, со стороны юрты, где проживал князь Александр, громкие крики, стук, плач и причитания. – Пошли же туда! – крикнул он и вышел вместе со всеми своими людьми наружу, пытаясь узнать, что же приключилось.

У входа в юрту тверского князя собралась большая толпа. В основном это были конные татары. – А, это Товлубей со своими друзьями и слугами! – догадался карачевский князь. – Видно, тащат князя Александра на казнь!

Однако, когда он приблизился к толпе и, втискиваясь в ряды плотно стоявших татар, глянул перед собой, его, не ведавшего страха, охватила оторопь: прямо на земле лежало в луже ярко-красной, зловеще отражавшей солнечные лучи крови, рассеченное на части тело несчастного князя Александра!

Мурза Товлубей держал в руке отрубленную княжескую голову и смеялся. Рядом с ним стояли верные слуги, один из которых тоже размахивал схваченной за волосы головой…княжеского сына Федора!

– Вот она, какова царская правда! – буркнул себе под нос князь Василий, содрогаясь от отвращения и медленно пятясь назад. – Царствие же небесное этим несчастным мученикам, а Ивану Московскому – жестокое проклятье!

На следующее утро ордынский хан Узбек вызвал к себе Василия Карачевского в последний раз. – Я держал тебя тут, чтобы ты сам был свидетелем казни бесстыжего Алэсандэ! – сказал ему ордынский хан. – Вот теперь ты знаешь, как нарушать мою волю и дружить с моими врагами! А зимой я пошлю своего воеводу Товлубея на Смулэнэ, на жалкого Иванэ…Я хотел послать туда и тебя с Дэмитрэ из Брэнэ. Но ты уже стар и немощен…Сиди себе в своем Корачи и вовремя привози сюда свое серебро! А Дэмитрэ…, – хан вздохнул, – будет привлечен в поход по дороге. Я накажу об этом своим людям. Ступай же!

ГЛАВА 34

УХОД В ЛИТВУ

В один из морозных дней декабря 1339 года князь Дмитрий Романович принимал в своем охотничьем тереме неожиданного гостя – карачевского боярина Еропу Боровича. Известия, принесенные посланцем престарелого князя Василия, были настолько неправдоподобны, что брянский князь не знал – верить им или нет.