Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика - Федор Раззаков

Например, кинорежиссер Эльдар Рязанов в 1979 году снял свой самый остросатирический фильм – «Гараж», где взаимоотношения людей в советском социуме рассматривались с точки зрения… зоологии (не случайно все действие картины происходило в Зоологическом музее одного НИИ). Один из героев этого фильма – тот, роль которого исполнял Игорь Костолевский, – утверждал с экрана, что сатиры в СССР не существует, правда, не уточнив какой именно. Тогда не было политической сатиры внутреннего порядка (сатира для «выноса» была – внешнеполитическая), зато социальная сатира существовала, о чем наглядно говорила деятельность того же Аркадия Райкина (кстати, соплеменника Костолевского) или самого Эльдара Рязанова, сатирические фильмы которого регулярно выходили на экраны страны. Да, некоторые из них (тот же «Гараж») было трудно выпустить, но они все-таки добирались до массового зрителя. Так, всего лишь год спустя после «Гаража» Рязанов снял картину «О бедном гусаре замолвите слово», где сатире уже подвергался советский политический режим, пускай и аллюзивно – посредством переноса сюжета во времена царизма. Однако эзопов язык фильма был настолько прозрачен, что все рязановские аллюзии были легко читаемы. И снова фильм был допущен к выходу, более того – его премьера прошла по ЦТ, которое в тот период уже считалось более массовым видом искусства, чем кинематограф.

Возвращаясь к Райкину, отметим, что в 1980 году фирма «Мелодия» выпустила в свет целую серию пластинок (4 штуки в картонной коробке), куда вошли интермедии из нескольких спектаклей сатирика периода 1956–1967 годов (от «Времен года» до «Светофора»). Конечно, было странно, что туда не вошли спектакли 70-х годов, но сей факт можно было объяснить не только происками цензуры, но и тем, что новые интермедии были хорошо известны почитателям таланта Райкина по радио– и телетрансляциям (например, по фильму «Люди и манекены», по «Голубым огонькам» и т. д.), а вот более старые миниатюры уже успели забыться. Впрочем, один спектакль из 70-х – «Плюс – минус» (1970) – вообще нигде не упоминался именно по причине своей политической актуальности (из-за цитат Ленина, которые звучали в нем в достаточном избытке).

Обратим внимание на дату выхода пластинок – 1980 год. Тот самый, когда Райкин был удостоен Ленинской премии. Как вспоминал режиссер Борис Покровский:

«Случилось так, что Ленинскую премию я получал вместе с А. И. Райкиным и И. В. Ильинским. Конечно же, мы были рады, нас объединяло то, что и нас, «стариков», вспомнили. Мы действительно радовались друг за друга. Сели, посидели, помолчали… Без всяких «поздравляю, от всего сердца…», «наконец-то…». Тихая радость, не без юмора, в глазах моих собеседников. Радость кроткая, сердечная. Похлопали молча друг друга по руке, и все…»

Отметим, что Ленинская премия подразумевала не только лауреатский значок и диплом, но и денежную премию в размере десяти тысяч рублей. Весьма солидные деньги по советским меркам – на них можно было купить, например, кооперативную квартиру.

Не стоит думать, что в советском обществе награждение Райкина «ленинкой» было воспринято всеми людьми положительно. Как уже отмечалось выше, недоброжелателей у сатирика хватало. Причем не только в среде номенклатуры, которая не любила сатирика за его выпады против себя любимой, но и среди рядовых советских граждан, которые усматривали в миниатюрах Райкина скрытую… русофобию. Как мы помним, подобные претензии по адресу артиста раздавались неоднократно, причем на притяжении долгих лет. В первую очередь это было связано с национальностью артиста: как уже говорилось, евреям дозволялось смеяться над другими национальностями, населяющими СССР, а вот трогать самих евреев считалось дурным тоном. Поэтому если их и задевали, то в основном негласно: например, в письмах, которые посылались на самый «верх» в тщетной надежде обратить внимание на эту ситуацию. И в 1980 году таких писем было особенно много. Почему именно тогда?

Дело в том, что в сентябре 80-го исполнилось 800 лет Куликовской битве и эта дата была использована державниками как повод для широкомасштабной пропаганды идей, которые в среде либералов принято называть «русским великодержавным шовинизмом». Поэтому противостояние двух политических течений в преддверии празднования в очередной раз обострилось: нападкам в равной степени подверглись представители творческой интеллигенции с обеих сторон. Коснулось это и Райкина. Так, на коллегии Гостелерадио разбиралось письмо солистки Московской филармонии заслуженной артистки РСФСР Т. Гусевой, которая направила его главному идеологу КПСС Михаилу Суслову, а тот переслал его на ТВ – по прямому назначению. В послании обращалось внимание на то, что большинство телепередач «оформлено странным образом: к месту и не к месту повсюду маячит шестиконечная звезда». В качестве примеров приводились «Голубой огонек», мультфильм «Орех кракатук» и кукольный спектакль Театра Сергея Образцова «Божественная комедия». Далее в письме сообщалось следующее:

«Не могу не сказать особо о выступлениях Аркадия Райкина… Раньше, как и большинство людей, я доверчиво внимала ему и беззаботно смеялась вместе со всеми. Но пришло прозрение, и я содрогнулась: Райкин выбирает в качестве объектов для своих насмешек не западных толстосумов, не «диссидентов» в нашей стране, не предателя Сахарова и его окружение. Объект Райкина – русский народ, которого он не просто высмеивает, а оплевывает…»

Итак, это письмо не осталось без внимания и было вынесено на обсуждение коллегии Гостелерадио. В итоге в том году был несколько сокращен показ по ЦТ интермедий в исполнении Аркадия Райкина, а также снят с эфира спектакль «Божественная комедия», где в самом деле фигурировали шестиконечные звезды (на одежде куклы, изображающей Бога).

О двояком отношении советских людей к творчеству Аркадия Райкина существует и масса других свидетельств. Приведу лишь два. Так, уже известный нам певец и композитор Александр Дольский рассказывает следующее:

«Честно сказать, я с детства был уверен, что Райкина любят все. Но много после я убедился, что это не так. Я узнал, что есть русские люди, не такие русские, как я. Я никогда не думаю о том, что я русский. А они только тем и занимаются, что думают: мол, мы русские. И на работе думают, и во сне, и когда пишут доносы, и критические и политические статьи. На это уходит вся их жизненная энергия и весь талант, если он есть у таких. И эти люди, конечно, как я убедился, прежде всего не любят Райкина за то, что его искусство как бы не русское. Был такой случай.

Полагалось по закону моей многодетной семье увеличение жилплощади. И начались мои ленгорисполкомовские унижения. Старая дама, которая выдавала квартиры, обманывала меня уже несколько лет. Один раз вместо очередной справки я ей принес свою пластинку с аннотацией Аркадия Райкина. Думал, увидит, что такой человек написал обо мне хорошие слова, и смягчится. Вот, говорю, Райкин что обо мне написал. Она отвечает: Райкин дрянь, он сорок лет нашего русского человека порочит и издевается над ним, может, это и искусство, но не русское. Я, конечно, опять ушел ни с чем…»