100 великих путешественников - Игорь Муромов

Уже в Лондоне, куда Валлин в конце 1849 года заезжает по дороге домой, чтобы познакомиться с коллекцией арабских рукописей Британского музея, к скромному гельсингфорсскому доценту приходит слава. Картографы Английской Ост-Индской компании по его указаниям составляют лучшую для того времени карту северной и центральной Аравии. Королевское географическое общество присуждает ему премию за исследования (те же почетные 25 гиней, которыми позднее был награжден знаменитый исследователь Африки Давид Ливингстон). Географическое общество в Париже - большую серебряную медаль. Как это ни кажется странным, меньше всего интереса к замечательным путешествиям Валлина проявил императорский Петербург. Короткая заметка в "Географических известиях" сообщала, что "наш соотечественник Валлин собрал любопытные сведения", о которых доложил на заседании Лондонского географического общества. Правда, Петербург был далек от мысли заводить себе колонии в Аравии, а Лондон уже тогда утвердился в Договорном Омане и Адене и мечтал о дальнейших захватах на полуострове.

С нетерпением ожидал Валлина Гельсингфорсский университет, в котором в 1850 году прославленный путешественник после длительного перерыва вернулся к занятиям на кафедре восточной литературы. Валлин ведет большую преподавательскую работу, изучает и готовит к печати арабские рукописи. Назначенный вскоре профессором кафедры, он проводит важную реформу в организации востоковедческого образования (так называемый Статут 1852 года) по его настоянию вводится более узкая специализация для преподавателей и студентов, а сама кафедра получает в своей работе большую самостоятельность.

И все же кабинетная работа не удовлетворяет молодого профессора. Восток, на котором, несмотря на все опасности и лишения, путешественник провел лучшие годы жизни, не дает ему покоя. Все свои предыдущие поездки он упорно продолжает считать лишь подготовкой к новому, третьему путешествию по Аравии, которое должно занять не менее пяти лет. Валлин собирается детально ознакомиться с Хиджазом, Неджраном, Оманом, Махрой, Хадрамаутом, Йеменом. Однако найти средства на экспедицию ему не удалось. Отчаянным поискам выхода из создавшегося положения положила конец неожиданная смерть 41-летнего ученого.

Неожиданная ли? Впрочем, Валлин был "однолюбом", и его единственной всепоглощающей страстью было путешествие в сердце Аравии. "Судя по всем данным, - считал академик Крачковский, - неудача, постигшая Валлина в лелеянном им плане нового путешествия на Восток, и вызвала его преждевременную кончину"

Валлин похоронен в Гельсингфорсе. На его памятнике - глыбе необработанного гранита - товарищи и ученики рядом с настоящим именем путешественника высекли арабскими буквами "Абдуль-Вали" - имя, под которым знали его арабы.

Гуармани Карло

Итальянский путешественник по Центральной Аравии. Первым из европейцев посетил древний и знаменитый оазис Хайбар и совершил поездку в Джебель-Шаммар, давшую ценнейшие результаты.

В феврале 1864 года в Тейнму с северо-запада прибыл итальянец Карло Гуармани с целью закупки лошадей для французского и савойского дворов. Он задержался в Аравии и совершил самые важные из всех известных путешествий по Центральной Аравии. "От него первого мы узнали о большом протяжении на запад и юго-запад питающих Шаммар оазисов и колодцев", - считает географ Хогарт. По его мнению, Гуармани "не только впервые обеспечил возможность научного картографирования Центральной Аравии, но и дал картографам больше материала, чем кто-либо из его преемников, кроме Юбера, до самого последнего времени".

Неджд привлек Гуармани тем, что "с самых давних времен был колыбелью самого совершенного типа конской породы". Породистые лошади Аравии пользуются такой же известностью, как и ее кофе, по крайней мере, так было до наступления эры нефти.

Гуармани был хорошо подготовлен к путешествию по Неджду вовсе не потому что был прекрасно осведомлен обо всем, что касалось Аравии и ислама, но, прежде всего, потому, что имел превосходные отношения с бедуинскими племенами. В самом деле, этот отпрыск благородной итальянской семьи в течение долгого времени находился в Иерусалиме в качестве агента французских императорских перевозок. Таким образом, он имел возможность совершать многочисленные поездки в Палестину, Египет и в Сирию, поддерживая постоянные торговые отношения с кочевыми племенами этих стран, и приобретал основательные знания во всем, что с ними было связано. Особенно хорошо он знал земли, лежащие между Иерусалимом и Мертвым морем.

В 1863 году Гуармани был вызван в Париж министром сельского хозяйства (которому он впоследствии посвятит свою книгу): речь шла о закупке лошадей для императорских конюшен. Виктор Эммануил II, воспользовавшись этим, также поручил ему приобретение арабских жеребцов-производителей для Италии. Именно поэтому Гуармани отправляется в Неджд к шаммарскому князю, у которого были особенно большие возможности помочь ему заполучить лучшие экземпляры у своих подданных бедуинов.

Но у Гуармани было и другое поручение, совпадавшее с собственными его благородными стремлениями, а именно - включить итальянское имя в почетный ряд имен великих путешественников того века от Буркхардта до Валлина, снискавших себе славу замечательными географическими открытиями. С этими надеждами Гуармани оставил семью, которую опасная экспедиция Карло повергала в глубокое горе.

Он отправился в путь 26 января 1864 года в костюме бедуина и в сопровождении верного слуги-араба, который, кстати, в Бейтлахме едва не покинул его, охваченный суеверным страхом при встрече с погребальной процессией.

Вначале Гуармани прибыл на стоянку одного из племенных вождей на границе с Петрейской Аравией и уже оттуда направился в глубь страны в обществе одного из шейхов этого племени, его двоюродного брата и еще одного всадника; эти люди сами предложили сопровождать его.

Гуармани едет из лагеря в лагерь, знакомясь с бедуинским гостеприимством, которое встречает повсюду, вплоть до жилища вождя племени бени сахр; там ему удается обменять три пистолета на дромадера и получить рекомендательное письмо к союзникам бени сахр. Другое письмо адресовано шейху независимых атайбов, ему пишет вождь племени руала, представляя итальянца в этом письме как закупщика лошадей, посланного турецким правительством. Быть турком в глазах арабов вовсе не так хорошо, но христианин и француз итальянского происхождения - это уж совсем плохо. Первое, что увидит Гуармани, приехав позднее в Хаиль, - это труп персидского еврея, убитого толпой за то, что, назвавшись мусульманином и будучи разоблаченным, он отказался произнести символ веры ислама. Несчастный приехал в Неджд, чтобы закупить лошадей для персидского шаха. В Египте, куда дошла новость об этой смерти, сочли, что речь идет о Гуармани, и семья уже оплакивала его как погибшего. Между тем сам он, полный жизненных сил, с аппетитом уничтожал плов и с надлежащим усердием совершал обряды ислама, обращая молитву "сердцем к Богу, устами - к Мухаммеду". По его мнению, человек, решившийся на столь трудное предприятие, требующее от него использования всех возможных средств и даже попытки совершить невозможное, не должен останавливаться ни перед каким препятствием. "Помня учение Христа о тех, кто "блажен", но не забывая и о гниющем трупе израильтянина, я в глубине души решил, что не буду включать себя в число нищих духом и не обрету рая на правах дурачка".

Как настоящий бедуин, не имея при себе ничего, кроме изношенной одежды, теплого плаща из кожи ягненка и меха с водой, Гуармани вместе со слугой и проводником приезжает в Тайму, где уже побывал Валлин.

Чтобы не рисковать в пустыне деньгами, он оставляет их на сохранение своему спутнику в Тайме и отправляется к пастбищам атайбов.

Подозрительный шейх скорее принял бы его за турецкого шпиона, чем за любителя лошадей, но, тем не менее, Гуармани выполнил свою миссию, подавив в себе желание купить нескольких жеребцов превосходной породы, но слишком мелких для европейского вкуса.

Совершая закупки, Гуармани пришел к цели, достижение которой способствовало его славе. Целью этой был Хайбар, город, расположенный неподалеку от караванной дороги, чуть-чуть не доезжая Медины. Об этом городе путешественник ди Вартема говорил, что его населяют четыре-пять тысяч обрезанных иудеев, весьма темнокожих и ненавидящих мавров. Никто еще не был в Хайбаре и не смог проверить это любопытное сообщение. Абуль-Фида писал: "Это земля детей Анзаба. Хайбар на языке евреев означает замок... По мнению Идриси, это маленький, похожий скорее на большой замок город, изобилующий фруктами и пальмовыми деревьями".