Крещение огнем. Вьюга в пустыне - Максим Калашников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возвращаясь к приватизированному миру, отмечу, что он – идеальная жертва для кризиса, тем более сочетающего социальные и природные характеристики. Если нужно «подготовить» мир для кризисного уничтожения, все в нем или большую часть нужно приватизировать. Можно сказать, что приватизация, развернувшаяся в мире с 1980-х годов и облегчающая социальный коллапс, – интегральная часть кризиса, причем ее негативные последствия «матрешечного» характера явно не просчитаны до конца теми, кто страгивал спусковой механизм. Они решали свои кратко-и среднесрочные проблемы. И решили их. Но решение среднесрочных проблем части (верхушки) усугубило долгосрочные проблемы целого, а следовательно, и самой мировой верхушки, все менее способной к геостратегическому мышлению. Мелкий лавочник может думать только о лавочке и гешефте, стратегия же предполагает, во-первых, умение слышать Музыку Сфер, Музыку Истории, во-вторых, трагическое мироощущение – необходимое условие самостояния большого государственного деятеля.
Короче, закончилось время фраеров – и наступило время урок. Я уже не говорю о том разлагающем ткань общества влиянии, о самоубийственном для западной цивилизации и белых эффекте, которые оказывают различные меньшинства. Это просто социальные вирусы.
Еще один кандидат на постепенный «выкинштейн» – белая раса (причем по обе стороны Атлантики), которая в силу старения, сытости, утраты воли к жизни и т. п. едва ли сможет сопротивляться молодым и голодным волкам с Юга. Все эти черты проявились в Европе уже на рубеже XIX–XX веков, а две мировые черты многократно их усилили, понизив потенциал психоисторической воли белых народов, о чем много писали в Германии в 1920–1930-е годы.
Впрочем, бывают случаи, когда, реагируя на те или иные условия, популяция мутирует и в ней появляется жизнеспособная рецессивная мутация. Правда, чаще всего она весьма брутальна.
Глобофашизм – уже возможная реальность?
– Не считаете ли вы, что глобальная финансовая олигархия, заварив кашу мирового кризиса, попытается выйти из него, установив нечто вроде глобального фашизма? С властью высшей касты избранных, с изощренными средствами контроля и подавления, планомерным уничтожением «лишнего населения»?
В самом деле в ХХ веке часть финансовой олигархии уже делала ставку на нацистский проект. Где гарантия того, что подобная попытка не повторится и сто лет спустя? Не говорю, что она увенчается успехом, а о том, что попробуют. Создадут нечто тоталитарное: США как военная база наднациональной власти, контролирующей природные ресурсы планеты, стаи беспилотных штурмовиков в небе, «плавучие города» для касты избранных, прикрытые ПРО и авианосцами. Непокорные народы и группировки, уничтожаемые специальными вирусами, выведенными генными инженерами…
– Давайте сначала уточним насчет фашизма. Для меня как для историка – это очень конкретное явление, связанное с Италией Муссолини. В Третьем рейхе был не фашизм, а национал-социализм – совершенно иная конструкция. Если говорить по сути вашего вопроса, то «глобофашизм» (в данном случае я использую это слово в качестве метафоры, а не понятия) как проект уже осуществляется неоконами, американскими неоконсерваторами. (Беседа наша состоялась летом 2006 г. – М.К.) США уже сегодня является базой наднациональной власти. Уже сегодня они стремятся установить контроль над мировыми ресурсами; уже сегодня микропроцессоры, «генная» инженерия и нанотехнология поставлены на службу американскому ВПК.
В 1990 году И. Валлерстайн опубликовал статью «Америка сегодня, вчера и завтра», в которой разбирал возможные варианты будущего США. Неофашистский – подавление своих низов с помощью насилия – он посчитал маловероятным из-за американских традиций и ценностей (правда, на это я сразу же могу возразить ему его же фразой: «Ценности становятся весьма эластичны, когда речь заходит о власти и прибыли»).
Второй вариант таков: поддержание социального мира и относительной демократии внутри Америки и Севера в целом за счет эксплуатации остального мира, который окажется в полурабском состоянии. Если с 1945 по 1990 год, писал Валлерстайн, поддержание на высоком уровне дохода 50 % населения США вместо 10 % требовало увеличения эксплуатации других 50 %, то нетрудно представить, что потребуется для поддержания 90 % населения на относительно высоком уровне дохода – жесточайшая эксплуатация остального мира и систематическое оглупление, информационно-психологическое отупление своих масс.
Перед нами модель «Афины-2» или «Рим-2». То есть глобальное неорабовладение. Однако у этой модели есть уязвимое место. Это небелое население – как местное, так и мигранты. Рано или поздно верхушка «крепости Север», «Рима-2», будет вынуждена пойти на существенное ограничение прав низов (среднего класса уже не будет) и усиление их эксплуатации. Возможный результат – гражданская война, распад США (например, на афро-мусульманский юг и восток и на протестантско-иудаистский север и запад).
Крушение «неорабовладельческого» варианта может привести к реализации варианта «неофеодального» (оба термина условны) – распад глобальной системы на множество относительно мелких и по-разному устроенных политико-экономических единиц с превращением огромной части мира в неоварварскую зону. Мне этот вариант представляется наиболее вероятным. Ставка финансовой олигархии на глобальный «фашистский» проект скорее всего провалится, как это когда-то произошло с Гитлером. Мир слишком велик и сложен, чтобы им управлять из одного центра, – эту фразу устами одного из своих героев сказал Т. Клэнси, писатель, весьма близкий к американскому истеблишменту. Хотя сама «глобототалитарная попытка» – а нынешняя глобализация и есть форма ее осуществления – может занять несколько десятилетий. Эдакий мир Глобамерики.
Но вот в чём я не согласен с Валлерстайном, так это в том, что такая Глобамерика, осуществляющая эксплуатацию мира, будет внутренне демократичной – это уже не так. Население США (а с помощью систем типа «Эшелон» и Севера в целом) находится под колпаком электронной слежки.
– Причем призывы к тотальной электронной слежке раздавались и раньше, что характерно именно со стороны неоконов. Стоит только посмотреть на проект «Новый американский век», начатый неоконами. В его рамках пошел разговор о создании генетически сконструированного биологического оружия избирательного действия, о системах тотальной электронной слежки…
– А после событий 11 сентября 2001 года, которые помогли части мировой «железной пяты» так же, как Пёрл-Харбор 7 декабря 1941 года, тем более не так. Вдобавок, как показывает история, контроль над миром или крупным регионом, как правило, оборачивается сворачиванием демократии внутри страны-контролера. Классический пример – Рим. Как только он захватил полный контроль над Средиземноморьем, республика была обречена. Кстати, Чалмерс Джонсон в книге «Печали империи» (2004 г.) (можно перевести и как «горести», «муки», «страдания») прямо пишет о том, что республика в Америке закончилась в 1990-е годы, к власти фактически пришли военные. Они строят мировую империю, которая дорого обойдется американскому народу. У книги показательный подзаголовок: «Милитаризм, секретность и конец республики». «Имперская республика» США ХХ века превращается в квазиимперию. Впрочем, мощь этой империи – как военную, так и финансовую – переоценивать не стоит.
Возвращаясь к футурологической проблематике, хочу отметить, что на смену капитализму идет намного менее демократичное общество. (Придет или нет – зависит от сопротивления людей, в том числе русских.) Поскольку решающую роль в современном производстве начинают играть духовные, информационные факторы, то именно их будут отчуждать у людей хозяева новой системы – как капиталисты отчуждают овеществленный труд. Общество, где у людей отчуждаются духовные факторы, информация, должно быть устроено принципиально иначе, чем капиталистическое – и многие его черты уже проступают в позднем, «неоварварском» (он же – «неорабовладельческий», «неофеодальный») капитализме корпораций.
Во-первых, оно будет кастово-иерархическим с резкими ограничениями доступа к образованию, сначала – с помощью рынка, который якобы расширяет образовательные возможности (привет некоторым элементам Болонской системы), затем социально закрепленными.
Во-вторых, это должно быть общество с принципиально плохим массовым образованием – несистематическим, лоскутно-мозаичным.
В-третьих, настоящая наука (прежде всего теория и прогнозирование) скорее всего превратится в кастовое занятие части верхов. «Внизу» останутся безобидные эмпирические штудии, «игра в бисер» с сильным иррациональным оттенком и фольк-наука. Особенно это коснется исторической науки, которая стремительно детеоретизируется и переживает кризис как на Западе, так и у нас.