Старшие сыновья - Борис Вячеславович Конофальский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У неё отличные зубы, а грудь и плечи ещё лучше.
- Ну так что, давай уже займёмся делом?
- Нет, подожди, - его, честно говоря, задевает то, что она так легко им манипулирует, - объясни мне, что происходит. Почему я?
- Я решила, что пора завести детей…, - начинает Людмила.
- Стоп, не ври мне, - резко говорит Горохов, он даже не заметил, что перешёл на «ты». - Или ты скажешь, зачем всё это затеяла, или я просто уйду.
Инженер сказал это холодно и твёрдо. Сказал таким тоном, что она перестала улыбаться. Пару секунд молчала, а потом заговорила:
- В компании, в которой я работаю, есть программа сбора высококачественного биологического материала естественного происхождения для селекции. Твои гены и мои при скрещивании могут дать качественное потомство.
«В компании, в которой я работаю… Я не помню названия этой компании, скорее всего, она его и не называла в прошлый раз. Интересно, что это за компания? Нужно будет выяснить это».
Он глядел на неё серьёзно, почти строго, но такая версия в устах этой изворотливой бабёнки звучала более правдоподобной, чем версия о том, что она решила стать мамой.
- Селекция? – переспросил он. – Это выведение… новых типов животных. Или что-то подобное. Я читал, что выведение людей… это направление называлось евгеникой и считалось лженаукой.
- Древние из некоторых видов животных, благодаря селекции, всего за двадцать поколений могли вывести породу от мелкого домашнего любимца и до охотника, и даже до убийцы.
Горохов читал про таких животных. А сейчас он думал о её словах, хотя близость соблазнительного тела прекрасной женщины и мешало его размышлениям. Тем не менее… Потомство, селекция, будущее, новые люди… Это было немного странно, раньше подобные вопросы о потомстве его не интересовали, но теперь ему казалось, что это неплохая мысль. А Людмила, придвинувшись к нему и положив руку ему на бедро, выше кобуры револьвера, уже почти шептала:
- Древние выводили любую породу, которую планировали. Значит, и с людьми такое возможно, понимаешь, и твои гены могут поучаствовать в этом деле. Ты и я можем дать отличное потомство, у него будут прекрасные няни и учителя. Они вырастут, и им подберут такие же сильные пары для продолжения селекции. Пойми, это не похоть, не забава, не развлечение, это реальное дело, это создание новой, совершенной формы человека. А если ты по какой-то причине не хочешь близости, - она отвернулась от него и из панели двери достала пластиковую баночку с крышкой, - то можешь сделать это сам. Или я тебе сделаю.
Что говорить, эта женщина умела убеждать, хотя с её телом эта её способность в данном случае была не очень нужна.
- Нет, не нужно, - он положил ей руку на грудь, грудь была твёрдой, тяжёлой. – Предпочитаю размножаться естественным путём.
- Помочь тебе раздеться?
- Потом. Разденусь перед вторым разом, - он взял её за руку и стал разворачивать, - дай-ка я погляжу на твой зад.
Теперь её лицо выражало умиротворение, она лежала на диване заднего сидения, почти не оставив ему места, её ноги с крашеными ногтями были опять уложены на спинки передних сидений. Горохов хотел закурить, но она стала его подгонять.
- Не засиживайся. Меня Юрок может хватиться.
- Да ты уже придумала, что ему сказать, - ответил он и начал одеваться. Горохов поглядел на её резной профиль и вдруг понял, что не может и близко назвать её возраст. – Слушай, а у тебя ещё дети есть?
- Четверо, - она подняла ноги и упёрла их в потолок кабины.
Горохов понял, что она не врёт. Почувствовал это. Всё, что она говорила до этого, до этого момента, было делом, а последнее слово она произнесла, что ли… с теплотой.
- Две пары близнецов, – продолжила Людмила. – Мальчики.
Инженер почувствовал, что двигался в нужном направлении, нужно было продолжать этот разговор.
- И сколько им? - он не торопясь натягивал сапоги.
- Старшим восемнадцать, младшим шесть.
«Врет – не врёт? Хрен её поймёшь, на теле и намёка нет на перенесённые беременности, да и сколько ей тогда лет?».
- Не скучаешь по детям?
- Скучаю… Наверное, поэтому хочу опять быть беременной.
- Хочешь быть беременной? – вот уж чего инженер от неё услышать никак не ожидал. – Говорят, тошнота и ещё всякое… Тяжело, мол…
- Ерунда всё это, - Людмила наконец опустила ноги, наклонилась, взяла свою одежду с переднего кресла, - Е-рун-да… Беременность – это счастье.
Она стала одеваться. А ему не хотелось, чтобы эта женщина прятала своё прекрасное тело в одежду. Он положил руку ей на плечо. Провёл по спине до попы.
- Подожди, не одевайся, может, ещё…?
- Нужно ехать, Юрок будет искать, а с ним лучше не косячить, - сказала она, надевая бельё.
- Что, ревнивый?
- Ужас, своих людей ко мне первое время приставлял. Узнает - попытается тебя убить, а нам с тобой нужно дело сделать, – последние слова были сказаны уже по-деловому холодно.
«Нам с тобой». Это, конечно, звучало красиво, но инженера не обманывало.
- Дело, ну ладно… Мне понадобится транспорт в верхнем городе. Боюсь, с моим мне будет не уйти.
- Мордашёв найдёт тебе транспорт, – она уже забыла про их близость. – Говори, что нужно?
- Квадроцикл с тонированной кабиной. И ещё мне нужна будет лестница и место, где нет камер, чтобы я смог перелезть стену.
- А ты разве сам не планировал путь отхода, без нашей помощи?
Он молчал. Просто смотрел, как она одевается.
- Я всё устрою, - сказала Людмила, натягивая штаны, - всё, давай, целоваться не будем.
- А я смогу увидеть детей, когда они родятся? – спросил инженер, уже берясь за ручку двери.
Она взглянула на него… Раздражённо и твёрдо произнесла всего одно слово:
- Нет.
Горохов вылез из квадроцикла и пошёл к тому камню, где оставил свой транспорт. А навстречу ему шёл бородатый Иван. Они разминулись, и бородач при этом произнёс достаточно вежливо:
- До свидания, господин инженер.
- До свидания, - ответил Горохов и вдруг подумал,
