Один человек и один город - Вероника Евгеньевна Иванова

что называется, располагало. Особенно в сочетании с улыбкой.

Он и сейчас улыбался. Может, не во весь рот, но без подтекстов. Искренне. Так, как улыбается человек, который рад тебя видеть.

Завернутый в простыню, как в тогу, и ухитряющийся выглядеть прямо-таки римским сенатором. Чрезмерно молодым и несколько изможденным, правда. Гордый профиль, голый череп…

Миска выскользнула из пальцев, покатилась по полу, оставляя за собой лужицы.

– Хотя, наверное, лучше воды.

Хэнк?!

– Ну да, ноги помыть тоже не помешает, но я предпочел бы сначала употребить что-нибудь жидкое внутрь.

Живой. Слегка потрепанный, похудевший, растерявший волосы.

Хэнк.

– Никогда не думал, что у тебя такие больше глаза, Фрэнк. Да хватит уже таращиться! Я в самом деле хочу пить. Зверски.

– Пить?

Кажется, на кухне ни черта воды не осталось.

– Сейчас принесу. Пять минут.

Ну может, чуть побольше. Смотря как будет с очередью. Уже бегу. Хотя…

А что если это всего лишь мираж? Вот прибегу обратно, а наваждение уже схлынуло?

– Только пообещай вернуться в постель и дождаться. Ладно?

– Дождусь, куда я денусь? Гулять как-то не особо хочется.

Солнце пока ещё ползало по крышам домов, не спускаясь на улицы, и между домами висели сумерки. Светло-пепельные. Не город, карандашный набросок: дотронешься рукой – сотрешь клочок мира.

Безвозвратно? Ой вряд ли. Кто-нибудь нарисует снова. Слепит из собственных воспоминаний. А если памяти не хватит, заставит работать воображение. И окно, дверь, дом, квартал, улица появятся снова. Воскреснут из небытия. Как Хэнк.

Я понял, что это возможно. Не сразу. Понадобились время, информация, немного усилий. Или все-таки много?

Чудо? Оно произошло, потому что было реальным. Доступным к повторению. Уверен, что и скрюченного водителя можно исцелить. Другое дело, что лично я участвовать не буду. Да и Лил не пущу.

– Ты куда это с утра пораньше?

А вот и она. Легка на помине. Приветственно зевающая из открытой двери.

– За водой.

– Мне захватишь?

Круг замыкается. С каждой минутой. Цепь событий возвращается к исходной точке. На новом, ещё не прожитом витке.

– Не сегодня.

– Бука!

Мне сейчас только двойного груза и не хватало. Хотя…

– Черт с тобой, принесу. В обмен на услугу.

– Ага, поумнел.

Не та улыбка, что в первый раз, прежнее только ехидство, пожалуй.

– Ты мне нужна.

Недоуменный и, кажется, чуточку испуганный взгляд.

– Твоя помощь. За больными ухаживать умеешь?

Зачем я спрашиваю? Должна уметь. Достаточно вспомнить о её матери.

– Стряслось что? С папашей Ллузи, не приведи господи?

– С ним все в порядке. Есть другой пациент.

– Твой приятель? А чего за ним ходить? Лежит, есть не просит.

– Уже не лежит.

Видел бы Хэнк сейчас эти глаза! Вот уж большие, так большие. Огромные.

– Он…

– Очнулся, да.

Девчонка метнулась мимо, как молния, только пятки засверкали.

М-да, можно было обойтись без прелюдий, а сразу сказать, что и как. Но по крайней мере, теперь времени у меня с запасом: из цепких лап Лил вырваться нереально. Даже в полном здравии.

Конечно, на Хэнка она залезать с руками и ногами не стала. Ослабленный все-таки, к тому же незнакомец. Но сидела вплотную к постели, пожирая взглядом, и даже не обернулась на мои шаги. Зато ворчливо спросила:

– Принес воду?

И тут дежавю. Хозяйка дома вернулась. Или просто хозяйка?

– Давай сюда!

И чашку где-то успела раздобыть. Чистую.

– Вот, сеньор. Вы только не торопитесь, хорошо? Она холодная, ещё горло сведет… Ой, лучше я вам помогу. Я умею.

Скользнула на постель. На самый краешек, но уселась так, что с полтычка не стронешь. Лиана, ни дать, ни взять. Хищная.

– Маленькими-маленькими глоточками… И сразу не глотайте, покатайте на языке. А хотите, я согрею? Это просто. Если не побрезгуете. Ведь не побрезгуете? Я здоровая, чем хотите поклянусь!

Хлебнула из чашки. Подержала во рту. Наклонилась к Хэнку. Приоткрыла губы…

Не знаю, понимал он, что происходит, думал, что спит, нарочно подыгрывал – неважно. Но выглядело происходящее однозначно. В смысле, интимно. Настолько, что я машинально шагнул назад, к двери.

Сейчас и здесь мне явно было не место. Может быть, потом, позже, только не в эту минуту. Нужно повернуться и тихонько…

Трель будильника. Последний маркер времени. Контрольный выстрел: если тотчас же не отправлюсь в контору, опоздаю. Сто процентов.

– Фрэнк?

Оторвались друг от друга? Какая неожиданность.

– Мне надо идти.

– Куда?

– На работу.

– Ты работаешь?

А вот незачем удивляться. Можно подумать, я раньше бездельничал сутками напролет.

– Да.

– И кем?

Не верит. Его право, в общем-то. Но почему мне обидно слышать такие вопросы?

– Мусорщиком.

Приподнял брови. Сдвинул.Медленно обвел взглядом комнату.

– И видимо, берешь работу на дом?

Знаю, что это шутка. Сам бы пошутил похожим образом на его месте. Или даже ещё похуже, чего уж греха таить. Вот только…

Все равно больно.

– Я потом объясню. Вечером. Как вернусь. А пока…

Не убралась с постели. Сидит все там же и все в той же позе. Готовая к прыжку.

– Она тебе расскажет, что и как. В любых подробностях.

И вот теперь мне уже точно пора бежать.

* * *

– Поговаривают, что вчера в старом лагере нашли труп, - меланхолично заметила Долорес, оприходывая мои записи.

Ответа не требуется, конечно же: театр одного актера во всей красе. Вернее, актрисы.

– Странно, что это был не ты.

– Вы желаете моей смерти, сеньора?

Поднимает взгляд, пару секунд растерянно смотрит, потом сердито морщится.

– Тьфу на тебя! Матерь божья, прости олуха: говорит – не думает, а думает – не… И все равно странно. Я уж привыкла, что если где какая кучка грязи наметилась, ты в неё непременно влезешь. Что же на этот раз помешало, а?

Грязь, значит. Хорошо. Пусть будет. В конце концов, может, я призвание свое нашел. Впервые в жизни. Недаром же такую работу выбрал. Или выбрали за меня? Да-да, Ты. Тот, который где-то там, высоко и далеко.

– Судя по адресам в списке, этот мертвец как раз должен был тебе попасться. По дороге.

Интуиция у женщины просто сказочная. А главное, если бы я в самом деле сообщил в полицию об убиенном Карлито, для Долорес это было бы в порядке вещей. Нормально и естественно. И вопросов не вызвало бы. Ни одного.

– Не повезло мне, сеньора. На дороге пусто было.

– Да, пусто…

Замолчала, продолжая подшивать листки в папку.

Кажется, отговорился. А вот она – проговорилась. Знает, что тело нашли в доме? Интересно, откуда. При этом понятия не имеет, что на улочке была припаркована машина. Любопытная осведомленность. Выборочная.

– Сеньора, у меня есть просьба.

Щелчок степлера.