Убийства в поместье Лонгер. Когда я в последний раз умирала - Глэдис Митчелл

— Бедняжка Белла! Несчастная жизнь, ужасный конец! Я ее по-своему любила. И очень удивилась, когда она наложила на себя руки.

— Ну да. Тело опознавали вы?

— Ну, конечно. А кто же еще.

— Вам пришлось ехать отсюда?

— Нет, я в тот момент оказалась рядом.

— Вы у нее гостили?

— Гостила? Я у нее жила. Ей мерещились всякие ужасы, и она попросила меня пожить с ней. К счастью, у меня было стопроцентное алиби, а то бы меня посадили. Уж слишком подозрительно все выглядело: внезапная смерть сестры, и мне достается пара тысяч фунтов. Как вы считаете?

Миссис Брэдли попыталась вежливо возразить, но мисс Фоксли стояла на своем.

— Конечно, подозрительно, — воинственно повторила она. — Но за меня вступился священник. Он поклялся, что я присутствовала в церкви на собрании матерей, говорила с ними о манерах, морали и прочей чепухе. Бедняжка Белла! Она была такой скрытной. Вообще-то я не исключаю, что она задушила тетю Флору из-за денег. Она, конечно, поклялась, что не делала этого, но… Я бы не рискнула биться об заклад с ее ангелом-хранителем.

— А что вы скажете о кузене Томе?

— О Томе? О, он был простофилей, — обтекаемо заметила мисс Фоксли. — А что касается… да нет! Я же ее никогда не видела, только слышала от Беллы.

— Кого вы никогда не видели?

— Да эту его болтушку жену — Мьюриэл.

— Понимаю. Но ведь расследование закончилось ничем.

— Вы так считаете? Но ведь они обвинили старушку Беллу в убийстве. Нет, я не думаю, что это она его прикончила. Тетю Флору — да, она. А кузена Тома — нет. Какой ей был смысл? Думаю, это сделала Мьюриэл.

— Я имела в виду расследование самоубийства вашей сестры.

— Ах, вы об этом? Да, там особых сомнений не возникло. У нее накопилось достаточно оснований для самоубийства. Просто их следовало систематизировать. Анонимные письма, депрессия, намеки местных жителей, что она долго не протянет, обвинение в убийстве и разговоры об угрызениях совести (честно говоря, я тоже так считала). Но я не хотела, чтобы там крутились газетчики, поэтому ничего про это не сказала. Да и смысла не было говорить.

— А эти анонимные письма действительно существовали?

— Да, она их получала. Я сама их видела пару раз. Просто отвратительные. Но хватит об этом. Возвращаясь к духам, вы видели на стенах какие-нибудь надписи?

— Ой, я про это совсем забыла. Да, там было написано «четки» или что-то в этом роде. Я не особо интересовалась. Ведь проникнуть в дом и что-то написать не представляет большого труда. А надпись я попросила стереть.

— А я думала, спириты запирают перед сеансом все двери и окна. Я где-то читала об этом. Как кто-то мог проникнуть в дом?

— Мы заперли все известные нам пути проникновения, — небрежно произнесла мисс Брэдли.

— Вы либо пропустили какой-то вход, либо надпись была подлинной. Ладно, я дам вам знать о своем решении. Но сначала свяжусь со своим адвокатом. А сейчас не смею вас задерживать. Мне надо собрать овощи к обеду. Мы здесь живем очень просто.

Мисс Фоксли решительно проводила гостью до двери, дружески кивнула ей на прощание и даже вышла на дорогу, чтобы помахать ей рукой. Вернувшись к дому, она, сузив глаза, смотрела, как машина двинулась к востоку.

— Вы успели ее сфотографировать? — спросила миссис Брэдли Джорджа.

— Да, мадам. Дважды. В профиль и в анфас.

— Отлично. А теперь, Джордж, мы возвращаемся в деревню Понд в Гемпшире, где утопили бедную мисс Фоксли.

Чтобы добраться до южного побережья Ла-Манша к полудню, миссис Брэдли выехала из Уондлса на заре и к концу поездки страшно проголодалась. Она попросила Джорджа заехать в Таунтон, чтобы пообедать, а переночевать решила в Борнмуте, поскольку сильно сомневалась, что в Пондсе есть гостиница.

Джордж наслаждался быстрой ездой и был не прочь провести в Борнмуте как можно больше времени, так что к шести он уже доставил свою хозяйку в гостиницу, после чего припарковал машину и, приняв душ, отправился в ресторан, а после него в Маленький театр на представление.

Миссис Брэдли, которая предпочла бы передвигаться медленнее, чтобы полюбоваться красотами Илминстера, Чарда, Крюкерна и Дорчестера, отлично поужинала за столиком, который отыскал для нее метрдотель, ее давний знакомый, и, прогулявшись по набережной, поднялась в свой номер.

Она распорядилась подать машину в половине десятого утра, но в половине девятого отъезд был отменен, а Джордж отпущен на целый день, чему он несказанно обрадовался. А его хозяйка решила съездить на автобусе в Крайстчерч, чтобы посетить Приорат.

Взяв напрокат купальный костюм и полотенце, Джордж отправился к морю. После чего заглянул в бар, чтобы пропустить стаканчик. Затем он долго сидел в шезлонге на набережной и курил. На нем был серый фланелевый костюм, который он всегда возил с собой в машине, и красный берет (заслуживающий сожаления головной убор, который, надо отдать ему должное, Джордж носил только на морском побережье, не попадаясь на глаза миссис Брэдли). В половине первого он отправился в ресторан обедать, в два