Эратийские хроники. Темный гном (СИ) - Денис Лукашевич

Но куль, на поверку оказавшийся невероятно худым стариком в лохмотье, пошевелился лишь ради того, чтобы забиться еще больше в угол.

- Свет... свет... свет... - забормотал «куль». - Свет — это боль...

- Хватит, - Шмиттельварденгроу тронул Хораса за предплечье, - у него поехала крыша. Мы ничем ему помочь уже не можем.

- Как это — не можем?! - воскликнул Тараил, растолкав остальных. Он примерился мечом с щели, между решеткой и стеной, всунул кончик клинка. Нажал.

Железо заскрежетало, немного поддалось, посыпалась ржавая труха.

- Свет грядет! - воскликнул паладин и, используя меч, как рычаг, надавил.

- Свет! - истерически выкрикнул «куль» и внезапно подскочил к решетке.

Он больше походил нас келет обтянутый кожей, однако удар был так силен, что решетка сотряслась.

- Свет! - изо рта узника слетели хлопья слюны. - Света нет!!!

Что-то не так было с лицом пленника, и это если не считать огромных синяков. С глазами, или вернее с тем, что у него осталось вместо них: веки были крепко сшиты большими стежками, черная суровая нить пронизывала плоть, глубоко вдавливаясь в воспаленную кожу.

- Света нет!!! - снова закричал «куль» в безжизненное железное лицо. Тараил отшатнулся.

- Твою ж мать!

Пленник забился, повиснув на решетке, по-паучьи длинные пальцы вцепились в железные прутья. Несмотря на невероятную худобу решетка, казалось, вот-вот слетит с петель.

- Уходим, - дернул Тараила Хорас. Тот, словно заводная игрушка, поплелся за ним. Позади продолжал верещать безглазый.

Шмиттельварденгроу видел, как он сочится Тьмой, но это был как невесомый черный туман, окружавший его.. Остатки того, что из него выкачивали мучители. Бедолага был почти полностью иссушен .

Впереди раздался шум, ругнулся Тараил. Командор от кого-то отмахнулся мечом, раздался звон столкнувшихся клинков. Героним действуя скорее по инстинкту, чем размышляя, вскинул арбалет и выстрелил. Болт вогнал сдавленный стон в глотку человека, показавшегося из темноты. На нем были какие-то обноски, разрозненные детали ржавых доспехов, однако, он был вооружен узким бастардом, которым теперь беспорядочно размахивал. Второй рукой он ощупывал оперение болта, выросшего у него в щеке.

Наконечник наверняка пробил голову насквозь, однако человек все еще двигался. Правда, ступив еще парочку неуверенных коротких шагов, он рухнул заживо. Меч, выпавший из руки, загрохотал по каменному полу. Вместо мертвеца появился второй воин.

Он выбежал на свет, целясь здоровенным пехотным топором по Хорасу, промахнулся. Тот достал его мечом, широким размахом перечеркнув его от плеча к поясу. Сквозь грязную одежду и разорванную кожу проступила черная кровь. Но оружие не выпало из ослабевших рук, снова взлетело в воздух, чуть не задев командора на обратном ходу завернутым полумесяцем лезвием. Паладин качнулся назад, отступил. Слева от него возник Тараил, грозящий врагу мечом. Шмиттельварденгроу зашел справа, внушительно покачивая секирой.

Теперь ему удалось рассмотреть врага как следует. И презрительно фыркнуть. Редко кто учится на своих ошибках, а кое-кто вообще не учится: Горгонадец был на редкость предсказуем. Перед ними, шипя и постанывая, покачивался фанатик. Рванье, сквозь которое проглядывает грязное голое тело. Поверх накинуто нечто вроде ржавой и рваной кольчуги, прикрывавшей лишь одно плечо и ниспадавшей ниже колен длинным рыжим лоскутом. Лицо было скрыто маской: куском кожи с прорезями для глаз и носа, туго натянутой на, словно на барабане, которая была пришита прямо к голове. Толстыми, грубыми стежками. Шмиттельварденгроу частенько наблюдал у слуг Властелина еще в бытность свою аттаруаном склонность к шитью по живому телу. Не практичную, но весьма устрашающую на вид. Поговаривали, что это просто склонность к саморазрушению тех, кто не смог противиться зову.

Фанатик вновь кинулся вперед, размахивая топором, но его встретили в шесть рук. Меч Тараила погрузился в запавшее брюхо, вышел наружу со спины, скрежетнув металлом по позвоночнику. Клинок Хораса вскрыл шею, выпустив облачко алых капель, легших кровавой росой на лицах. Секира Шмиттельварденгроу опустилась наискосок, развалив грудную клетку, ребра и сердце. И только теперь за кожаной маской исчезла всякая жизнь.

Бесформенный куль, бывший когда-то человеком повалился на пол. С опущенных клинков закапала кровь.

- Надо двигать дальше, - сухо произнес Хорас. Он стряхнул влагу с меча резким рваным движением, только им выдав овладевшие им эмоции. Холодно посмотрел на капитана: - Здесь мы больше ничего не сможем сделать.

Тараил, а вместе с ним и все остальные, повернулись к узнику, все также повисшему на решетке. Он тихо и бесслезно плакал. Паладин мотнул упрямо головой. Подошел к нему, и, обхватив ладонью затылок, прижал его к решетке. Безумец застонал.

- Пребудешь ты во Свете! - пробормотал он и с силой вонзил клинок в грудь. Там, где трепыхалось еще изъязвленное сердце мяса .

8.

Робур втиснулся в строй и пожал несколько рук, протянутых к нему. Здесь его ждали, загодя приготовив место. Кто-то сунул ему в руки алебарду. Кроме того, Робур вооружился коротким прямым мечом для тесных схваток в строю и кинжалом-мизерикоридией для пробивания доспехов. Теперь вместо обычного колета на нем был наборный пехотный панцирь с длинной кольчужной юбкой и солдатским шлемом с ребрами жесткости, укрепленными изнутри и защитным плоским ободом, прикрывавшим лицо и затылок. Ремешок крепежа удобно лег на старую мозоль. Тело все еще помнило: мышцы — вес обмундирования, ноги — ритм наступления, а руки — древко пехотной алебарды. А горло — рев походной песни.

Знаменщик, воздев в небо черную, с белым вороном, хоругвь завел старую мелодию, гортанно выкрикивая слова. Через мгновение ее подхватили и остальные. Робур наравне со всеми горланил скарбрезные слова про любовь купчихи к крепким солдатским елдакам. Это была традиционная песнь наемного полка «Белые враны», сформированного в Тержере по личному распоряжению короля. Знамо дело, что секретному. Солдаты были лично отобраны Робуром, но он сам не стал командиром отряда — не дело это для царского слуги. Нашлись для этого и более компетентные люди.

Однако, он состоял в полку на правах сержанта и имел права голоса на полковом совете. Большую часть времени, конечно, «Белые враны» мотались по Королевству и Эмиратам в поисках работы, а так как войны никогда не заканчивались в Ойкумене, дел для «Вранов» всегда хватало. Но иногда король требовал решить какую-нибудь задачу для небрезгливых исполнителей. За весьма солидное вознаграждение, конечно. Вроде, как сейчас. Официально «Враны» подписали контракт с торгмарским герцогом, но на самом деле...