Призраки бизонов. Американские писатели о Дальнем Западе - Вэчел Линдсей

Тетли послал двоих ковбоев помочь братьям Бартлетам пригнать скот, который они караулили. При виде костра, и людей, и лошадей стадо, и так одуревшее от длительного перегона и непогоды, выйдя на открытое место, сбилось в кучу. Но подгонять его ближе нужды не было. Стоило отблеску костра высветить чей-то бок, и сразу становилось отчетливо видно тавро Дрю и его метины.

— Может, ты хотел бы еще что-то сказать? Выскажись, — сказал Тетли Мартину.

Мартин сделал глубокий вдох, собирая остатки самообладания. Он не мог не почувствовать, что один взгляд на этих коров значил гораздо больше, чем все разговоры.

— Я уже сказал, откуда они у меня.

— Да, мы слышали, — согласился Тетли.

— Ведь скот в ваших руках? — Мартин с трудом переводил дыхание. — Значит, никто не пострадал. Так неужели вы не можете подождать вешать нас, пока не поговорите с Дрю?

— И это мы тоже слышали, — сказал Тетли. — Что ж, мы ждали, подождем еще. — Он пристально посмотрел на Мартина. — Ладно, я готов пойти на сделку, — вдруг предложил он. — Скажи нам, кто из вас убил Кинкэйда, и тогда двое других могут подождать.

Мартин глянул было в сторону мексиканца, но если он и собирался что сказать, то, видно, передумал. Покачал головой, отвечая на какую-то свою мысль. — Никто из нас никого не убивал, — сказал он устало. — Мы были все время вместе.

— Тогда, пожалуй, все, — сказал Тетли с сожалением. Он указал на самое большое дерево.

— Боже мой, — сказал Мартин хриплым голосом, — неужели вы вправду собираетесь? Вы этого не сделаете! Вы не можете! — запричитал он вдруг и начал рваться на своей привязи, мотая из стороны в сторону двух других пленников. Старик споткнулся и упал на колени, снова поднялся, будто ему непременно нужно было стоять на ногах, но из-за связанных рук сделал это неуклюже, как корова.

— Свяжите их порознь, Мэйпс, — распорядился Тетли.

Отовсюду стали протягивать веревки, Смит и Уайндер помогали Мэйпсу. Только с одним Мартином оказалось непросто справиться. Он потерял голову. Наконец все трое стояли порознь, с руками, плотно примотанными по швам несколькими оборотами веревки. Ноги оставались несвязанными, чтобы сами могли дойти до места. У каждого на шею была надета петля; к каждому был приставлен человек, чтобы придерживать конец веревки.

Несмотря на все старания, Мэйпс не смог удержать Мартина в стоячем положении — тот повалился на колени. Что он там бормотал, разобрать было невозможно. Когда Мэйпс снова поднял его на ноги, он устоял, но шатался, как деревце на переменчивом ветру. Теперь можно было разобрать отдельные фразы:

— Один ведь совсем маленький, — лепетал он, — совсем еще дитя. Им жить будет не на что, они же нищие. Никого у них нет, и жить не на что, совсем одни останутся…

— Отведите их, — велел Тетли, указывая на дерево. Это была сосна с отколотой молнией вершиной. Один сук, длинный и прямой, протянулся над поляной футах в двадцати от земли. Этот сук мы уже все приметили.

— Мексиканца беру я, — сказал Фернли. Тетли кивнул и послал кого-то из ребят за конями угонщиков.

Мартин продолжал упираться, и когда его подпихивали вперед, не закрывая рта, молил:

— Погодите немного, ведь это совсем не по-людски. Погодите немного…

Старый Хардуик споткнулся и чуть не упал, но удержался на ногах. Он молчал, только рот был приоткрыт и глаза выпучены до невозможности. Мексиканец шел твердо и только криво усмехался, будто с самого начала ничего другого не ожидал.

Когда всех троих выстроили в ряд под суком, в ожидании их лошадей, Мартин сказал:

— Я должен написать письмо. Если в вас осталось что-то человеческое, вы должны хотя бы это мне позволить. — Дыхание у него вырывалось со свистом, но голова, по-видимому, снова работала.

— Что ж нам всю ночь здесь торчать? — сказал ему Мэйпс, готовясь накинуть на сук веревку с толстым узлом на конце, специально для этого завязанным.

— Так ли уж он много просит, Тетли, — сказал Дэвис.

Старый Хардуик, по-видимому, сообразил что к чему и забормотал, что боится темноты, что де умирать в потемках не хочет, в потемках ему разное мерещится.

— Он и правда темноты боится, — сказал Мартин. — Неужели до рассвета подождать нельзя? Так ведь и принято как будто.

Ребята, приведшие трех лошадей, остановились с ними в стороне. Фернли держал конец веревки от петли на мексиканце. Он злобно сказал Тетли:

— Ну, что вы там раздумываете, Тетли? Они оттянуть стараются, вот и все! Трусят, вот и стараются оттянуть! Вы что, хотите, чтобы Тайлер с шерифом нас здесь накрыли и не дали б дело сделать? — И, словно считая вопрос решенным, перекинул конец веревки через сук.

— В такой снег они не поедут, — сказал Дэвис.

— Пожалуй, вы правы, — сказал Тетли Дэвису. — Хотя я и не уверен, что вас это порадует. — Он спросил Бартлета: — Который теперь час?

Бартлет вытащил из кармана жилетки толстые серебряные часы и посмотрел на них.

— Пять минут третьего.

— Ладно, — сказал Тетли, подумав немного. — Подождем до рассвета.

Фернли стоял, держа конец веревки и испепеляя взглядом Тетли. Потом усмехнулся одной половиной лица и сдернул с ветки веревку с таким видом, что, мол, с него хватит.

— А что? — сказал он. — Пускай сукины дети как следуют прочувствуют! — Затем вяло пошел к костру и встал сбоку, в стороне от всех. Он внутри так и кипел, даже со спины было видно.

Собственно говоря, никто из нас этой отсрочки не приветствовал, поскольку предстояло пройти через все снова. Но как откажешь людям в таком положении в этих трех или четырех часах, если они им так уж нужны?

— Ну-с, ваше преподобие, — сказал Тетли Спарксу, — можешь со своими обязанностями не спешить.

Кто-то предложил запереть пленников в хижине, но Тетли сказал, что там слишком холодно и печки нет. В костер снова подбросили, и всех троих рассадили вокруг него, подальше друг от друга. Я никак не мог решить, куда мне деваться — с одной стороны, хотелось быть поближе к огню, с другой — подальше от этих людей.

Мартин попросил, чтобы ему развязали руки.

— Я так писать не могу, — объяснил он. Мексиканец тоже что-то сказал по-испански.

— Он есть просит, — Амиго ухмыльнулся. — Говорит, голодный очень, говорит, дорога была длинная и разговор очень-очень длинный. — Мексиканец улыбался нам, пока Амиго переводил его слова.

— Развяжите всех, — распорядился Тетли и назначил Смита, Мура и Уайндера держать их под прицелом.

Когда Мартина развязали, он пересел на бревно. Потирая запястья, попросил карандаш и бумагу. У Дэвиса в кармане оказалась небольшая бухгалтерская книжка в кожаном переплете и карандаш. Он передал их Мартину, указав на пустые страницы в конце книжки. Однако, у Мартина так дрожали руки, что писать он не мог. Дэвис предложил написать за него. Но тот сказал, что это скоро пройдет; он предпочитает писать сам.