СОЧИНЕНИЯ В ДВУХ ТОМАХ. ТОМ 1 - Клод Фаррер

— Капитан, — говорил он, обращаясь ко мне, — я долго обдумывал все доводы за и против моего плана, но теперь я решительно остановился на нем. Я надеюсь, что с вашей стороны не встретится никаких препятствий против его выполнения, так как вы сами не могли придумать никакого выхода из нашего затруднительного положения. Примите же мое решение за окончательный приговор.

Он поднял правую руку словно для присяги.

— Сударь, — произнес он, — до сегодняшнего дня вы были кавалерийским капитаном Андрэ Нарси, причисленным к главному штабу Тулонской крепости. Теперь это имя и звание больше не принадлежит вам. Кавалерийский капитан, мосье Андрэ Нарси, должен умереть, и ничто не может спасти его жизнь, потому что она грозит страшной опасностью нам, людям вечной жизни.

Что касается вас… Я перестаю уже называть вас капитаном. Вы будете продолжать жить под другим именем, какое вы захотите себе избрать, но вы останетесь здесь в качестве нашего пленника, по крайней мере, в продолжение некоторого времени. К сожалению, поступить иначе мы не можем, но, во всяком случае, ограничение вашей свободы не будет вечным. Из внимания к вам, мы постараемся прожить в этих местах не слишком долго — не более двух-трех лет, считая с сегодняшнего дня. Мы уедем отсюда, как только возможно будет сделать это, не возбуждая всегда опасных для нас подозрений. Вас мы возьмем с собою. Потом в любом месте, которое понравится вам, лишь бы оно было далеко отсюда, мы охотно вернем вам свободу и не будем даже брать с вас никаких обетов молчания.

Вы заживете новой жизнью; я от души желаю, чтобы она была счастливой и совершенно благополучной. Пусть минуют вас в будущем всякие испытания, хотя бы несравненно менее тяжелые, нежели то, на котором сейчас оканчивается ваша настоящая жизнь.

Я слушал эти слова, и ужас леденил мою душу. Маркиз, слегка склонившись, спросил меня:

— Подчиняетесь ли вы добровольно этому решению?

Я выпрямился, призывая себе на помощь весь остаток прежнего своего мужества. Потом, подняв голову, сказал:

— Я в вашей власти. Я не могу ни соглашаться, ни отказываться. Я покоряюсь.

К моему большому удивлению, этот ответ, которого естественно было ожидать от меня, несколько смутил моего врага. Я заметил, что он стал кусать себе губы и как-то неуверенно озираться по сторонам. Наконец, он заговорил снова, и в словах его звучал непонятный для меня упрек:

— Я ожидал, сударь, с вашей стороны большего к себе доверия. Признаюсь, эта пассивная покорность судьбе, о которой вам было угодно заявить, вовсе меня не устраивает. Вспомните, пожалуйста, с какими людьми вы имеете дело. Здесь не может быть и речи о палачах и жертве. Вы совершенно свободно можете принять предложение, которое мы вам делаем, или отвергнуть его.

Сбитый с толку, я смотрел на этого человека, слушал его странные слова и молчал. А он между тем настаивал на своем:

— Еще раз спрашиваю вас, соглашаетесь ли вы добровольно на смерть капитана Андрэ Нарси? Согласны ли вы пережить его и подвергнуться всего на несколько лет некоторому лишению свободы при очень мягких условиях?

Я не пытался больше понять что-либо и, пожав плечами, ответил:

— Нет.

Маркиз Гаспар покачал головой:

— Пора покончить со всем этим, — сказал он. — Давайте раскроем тогда свои карты. Итак, мой план, как я говорил уже, состоит в том, чтобы ввести в заблуждение на ваш счет все тулонские власти, гражданские и военные, а вместе с ними также и общественное мнение. Вас будут считать умершим, составят акт о вашей смерти, выроют для вас могилу и похоронят вас. После чего никому и в голову не придет искать вас в нашем доме, где вы будете временно находиться и вести одинаковый с нами образ жизни. Вы будете жить в надежде обрести полную свободу под небом какой-нибудь чужой страны. Для вас такая перемена жизненной обстановки не может представлять никаких особых лишений. Вы — человек холостой, ни детей, ни семейного очага у вас нет.

Однако для того, чтобы приступить к осуществлению моего плана, мне необходима некоторая помощь и с вашей стороны. Я не могу, как фея доброго старого времени, одним прикосновением волшебной палочки к какой-нибудь тыкве превратить ее в труп, который можно похоронить под видом вашего. Правда, я создам этот труп — и не хуже прежних фей, только несколько иным способом. Но мне совершенно необходимо для этого заручиться вашей помощью, и помощь эта, повторяю, должна быть вполне добровольной, без малейшего принуждения.

По мере того, как я слушал, мое удивление и страх все возрастали. При последних словах граф Франсуа и его сын одновременно повернулись в сторону маркиза, и глаза их внезапно загорелись. Казалось, они вдруг постигли сокровенную мысль маркиза, для меня так и оставшуюся непонятной.

В последний раз я постарался напрячь свою волю.

— К чему все это многословие? — сказал я. — Вы вольны поступить, как вам будет угодно. Мне совершенно безразлично, каким способом вы расправитесь со мной. За спасение мадам де… я уже предлагал заплатить вам собственной жизнью. Если нужно, я готов еще раз повторить это предложение!

Маркиз Гаспар сделал нетерпеливый жест рукою:

— Как вы, однако, упрямы! — произнес он. — Ведь вы прекрасно знаете, что здесь идет речь не о вашей жизни или смерти! Дело касается лишь того, что вы довольно легкомысленно называете репутацией женщины; от вас зависит или спасти эту репутацию, или же пожертвовать ею, и вам известно, каким способом. Вы помните, конечно, что я не считаю неприемлемым план графа Франсуа. Должен еще добавить: если вы примете первое решение, я, со своей стороны, с удовольствием, хоть вы и мало верите в мое расположение к вам, окажу еще одну любезность в интересах той, которую вы так нежно любите. Мадам де… ни единого раза больше не придет в наш дом: я навсегда освобождаю ее от назначения быть работницей нашей жизни. Теперь все сказано. Решайтесь же! Кто за кого будет расплачиваться: вы за мадам де… или она за вас?..

Я не дал ему договорить и, прежде чем он успел кончить, наклонил голову в знак своего согласия на сделанное мне предложение. Он тотчас же поднялся со своего места.

— Прекрасно! — произнес он торжественным тоном. — Вы дали мне слово. Мне больше ничего не надо. — Граф и виконт также встали.

— Господа! — повелительно сказал маркиз, — я вижу, что вы поняли мои намерения. Так потрудитесь же все приготовить для предстоящей нам работы; поторопитесь, потому что скоро наступает рассвет. А мне теперь нужно несколько отдохнуть и сосредоточиться перед нашим сеансом.