Игра Арканмирра - Петр Верещагин

– Проклятье! Элементарный разрыв первого рода в этико-логических функционалах – и не засечь такого!

Пальцы Ориона очертили в воздухе несколько огненных кривых, которые тут же скрутились в тройную спираль. Медленно разделяя их, штрих за штрихом, он создал перед собой связную картину символов. Тайдес, взглянув на завершение, присвистнул:

– И как ты это себе представляешь в реальности?

– Не представляю, – честно ответил Орион, – но сам видишь, произойдет именно так. Кстати, раз уж речь зашла о реальности… что будем делать с ситуацией, которая назревает сейчас в Девятом Круге Геенны?

– Это ты о Собирателе? Алкар-Аз настолько дряхл, что с ним без особого труда справятся местные Игроки. Территориально Преисподняя закреплена за Бездной, при чем тут мы?

– Элрос боится сунуть нос куда не следует, Влад убит охотниками на вампиров, Злотакиан увяз в колдовском сне, Балмот поглощен романом с Морфейн, а Мортог вдрызг разругался с остальными. Так что мы очень даже при чем. Или ты думаешь, что Собиратель не получит поддержки со стороны тех, кого я не называю по именам?

– Тоже мне поддержка. Миражи и так с ним. Вернее, не с ним, а с его супругой – как там ее? Сумеречная Леди? – в общем, не важно. Или ты видишь что-то большее?

– Вижу. Предвижу, если точнее. Думаешь, я о Миражах говорил?

Тайдес, помолчав, произнес:

– Или ты знаешь значительно больше меня, или очень изменился за время отсутствия.

– Скорее уж второе, – вздохнул Орион, – потому что информации у тебя, как всегда, больше. Но правильно интерпретировать ее можно только в том случае, если правильно сделать исходные допущения. А это не всем доступно ввиду естественных ограничений…

– Не тяни волынку, рассказывай. Какие еще допущения и ограничения? Разве Завет не предусматривает…

– К дьяволу Завет! Весь Игровой Кодекс – это чудовищное нагромождение лжи, суеверий и бесплодной философии! На одно слово правды там приходится страница пустопорожних рассуждений о вечности, которой не только нет, но и никогда не было!

Этот взрыв эмоций заставил Тайдеса удивленно вскинуть брови. Он ничего не сказал, давая собеседнику возможность остыть.

Орион мрачно улыбнулся:

– Верно, это кажется полной бессмыслицей: как, мол, законы Игры могут быть ложными, если опыт веков – да что веков, тысячелетий! – доказывает обратное? Вот тут-то и таится главный прокол. Нам известны лишь частности вселенских законов, а представленное в Кодексе их обобщение – не более чем ложь. И если исходить именно из таких посылок, то финальный вывод будет весьма интересен: у Вселенной имелся Создатель. Который, однако, когда-то отрекся от титула и собственных деяний. Можешь сообразить почему?

– Если рассмотреть эту гипотетическую ситуацию…

– Называй как хочешь. Главное – дай ответ.

– Полагаю, он мог создать то, чего сам испугался.

– Прекрасно. И что же это такое?

– Ну, скорее всего – нечто, превосходящее его собственное разумение… – И тут Тайдес понял. – Человек?!!

Опять Преисподняя, подумала Фрейя, проверяя местонахождение молодого Героя. У Йохана что, уже выработалась привычка наведываться туда перед каждой важной битвой?

Впрочем, улыбнулась Владычица, не такая уж плохая привычка. Куда более полезная, чем у большинства готландцев, перед сражением надиравшихся до посинения. Возможно, именно в этом крылась основная причина их дикой отваги и боевого безумия; ведь на следующее утро после попойки командиры подразделений распускали слухи, будто вся сохранившаяся выпивка – во вражеском стане (в чем было довольно много правды), и единственный способ покончить с тяжкими муками похмелья – захватить его. Тактику эту изобрел Фрит Ледяной Туман в те далекие времена, когда вождем готландцев (не носивших тогда это имя) был он сам.

Фрейя, принявшая из его рук бразды правления вскоре после этого, поразилась эффективности этой простой идеи и немедленно произвела старого воина-жреца в Паладины. В открытую презрев традиции предков, она наделила его званием, принадлежавшим народам, с которыми жители Данмерка, Нор-Эгр и Свеарики [Дания, Норвегия и Швеция (сканд.)], из которых в основном и состояли дружины Асгарда, имели не самые дружеские отношения.

Впрочем, Искательница уже тогда понимала, что традициям предков не место в новом, раскованном мире. По крайней мере, тем из них, которые не основываются на здравом смысле.

Владычица вздохнула. Какими же далекими и беззаботными казались те времена! Девятьсот с небольшим лет – не срок для богини; однако она знала, что за эти века изменилась сильнее, чем за предыдущие пятьдесят тысячелетий.

И не последнюю роль в этой перемене сыграли смертные. Люди.

Презираемые расами Старого Мира, они двигались к цели, не обращая внимания на насмешки и препятствия. Люди не обладали ни врожденной устойчивостью к магии, ни удачей, ни даром превращений, ни умением видеть скрытое от других – и в Высших Сферах с самого начала недоумевали, зачем вообще Создатель тратил время на эти никчемные народы. Потом брезгливость Повелителей Мирозданья сменило удивление: если люди ничем особенным не обладают, как им удается совершать то, на что отважился бы не всякий из Высших?

А затем пришел страх. Когда Высшие, превосходящие богов по всем статьям, осознали, что Человек – точная копия Создателя. Во всех смыслах. И Вселенная, таким образом, заполнена миллиардами потенциальных Создателей, которые просто не осознают своих возможностей. Зато когда они начинают понимать, на что способны…

Фрейя не жалела, что смешала свою кровь с кровью своих подданных-смертных, связав, таким образом, свой путь с их судьбой. Богиней она все равно уже не была, но, получив часть крови Создателя, имела шансы подняться выше, чем прочие Игроки Седьмого Ранга.

Самое интересное, что тогда она совершенно не подозревала о такой возможности. Просто, согласно одной из все тех же старых традиций (кстати, ее Искательница оставила в силе), вождь готландцев обязан был принести своему народу клятву на крови; и Фрейя сделала это. Потом, проделав кое-какие эксперименты, она выяснила, что переменилась внутренне. И вычислила, как и почему это произошло. Дальнейшее было очевидно.

Остальные Властители Арканмирра не имели кровной связи со своими народами (если не считать Оберика, Мерлина и Джафара). Однако последние ранее не были богами: им, рожденным среди смертных, Седьмой Ранг был дан как «награда за прижизненные заслуги», а не в качестве «кары за грехи». Фрейя же, будучи одной из богинь Девяти Миров, до Рагнарока имела Шестой Ранг, но, получив статус Владычицы Готланда, неожиданно для себя самой оказалась сильнее, нежели ранее. Потому и смогла определить подлинную мощь смертных.