Бесконечность I. Катастрофы разума - Андрей Волков

— Он не хочет завоевать мир, — сказал Урусов, — это правда, однако у него есть одна страсть. Страсть к моей дочери. Я видел его один раз тогда, во время их студенческого романа, но уже в то время почувствовал его абсолютный эгоизм и гордыню. Уже одно то, что он забыл о своих чувствах к Саше, указывает на это. Его цель — сделать что-то такое, что заставит Анастасию взглянуть на него другими глазами, для этого он готов на всё.

Казалось бы, вот оно, бери, но Аваловой это не нравилось. Сначала ярлык подозреваемой вешают на Александру, потом её убивают. Затем кто-то перекладывает вину на Верховского. Страсть к Анастасии, знакомство и помощь Кирсановой, теория Урусова… Нет, ну как-то все очень просто. Пазл не складывается.

— Вы считаете, что Александр может ликвидировать и вас, — уточнила Ксения, — поэтому вы мне всё это рассказали. Исходя из вашей теории вы тоже ему мешаете. Я вас правильно поняла?

— Правильно, — сказал Урусов, — как бы это цинично ни прозвучало, но я не хочу выступать пешкой в этой игре и не хочу, чтобы моя дочь выступала пешкой. Я, знаете ли, давно думаю в Европу перебраться, и мне перед отъездом хотелось рассказать о тех выводах, к которым я пришел. Может, это поможет вам.

Ксения встала из-за стола.

— Может, и поможет, — легко сказала девушка, — но в ответ позвольте дам совет.

— Какой? — спросил Урусов. Авалова снова усмехнулась.

— Даже не пытайтесь бежать, — сказала она, — вас никто не отпустит, не тешьте себя этой мыслью. Лучше заройтесь где-нибудь в здешних краях. На какой-нибудь даче под Ольвией. В любом другом случае вас ждет грустный конец.

Урусов поморщился.

— Хорошая вы девушка, Ксения, — кто знает, может быть, когда-нибудь судьба сведет нас снова, и вы мне расскажете финал этой истории, если только сами не исчезнете.

— Все мы когда-нибудь исчезнем, — философски произнесла Ксения, — вопрос только, что о нас будут вспоминать.

* * *

Через четверть часа после разговора с Аваловой Урусов сидел в просторном салоне своего «Мерседеса», отделанного бежевой кожей с вкраплениями деревянных панелей, что было отличительной чертой всех автомобилей, как бы сказали сегодня, представительского класса 50-х годов. Вертя в руках ещё целое зеленое яблоко, Николай размышлял о сегодняшнем разговоре.

Правильно ли он поступил, спрашивал себя Урусов и не находил ответа. Он посмотрел в боковое стекло на иссиня-чёрное балтийское небо, которого практически не было видно из-за тонированной пленки, — сможет ли эта девушка правильно понять его мотивацию и не ошибся ли он в своих выводах, время покажет. — Бизнесмен, прекратив крутить яблоко, так и не надкусив его, положил в сетку, прикреплённую к спинке водительского сиденья.

Автомобиль ехал по гладкой ровной дороге, именуемой Южнобережным шоссе, которое затем соединялось с Новоборисфеновским, на север от Кранцберга. Урусов ехал в аэропорт.

Километрах в полутора от самой высокой точки трассы — автомобиль, шедший до этого на высокой скорости, стал привычно притормаживать перед расположенном на перевале постом ГАИ.

Из чернильной тени, практически сросшейся с горой троллейбусной остановки, вышел постовой и повелительно махнул светодиодным черно-белым жезлом.

Водитель, что был за рулем «Мерседеса», негромко чертыхнулся.

— Их ещё нам не хватало, — сказал он сквозь зубы.

— Что там? — спросил Урусов.

— ГАИшник, — ответил водитель. — На бутылку решил заработать, откуда они только выскакивают?

Урусов наморщил лоб.

— Циничный ты, Костя, — сказал бизнесмен, — может, он вышел, чтобы бороться за безопасность дорожного движения?

Водитель по имени Костя криво усмехнулся.

— За безопасность семейного бюджета он вышел, — цинично заметил водитель, — тормозить придется.

Урусов кивнул. Он никуда не спешил.

Через несколько секунд «Мерседес», придвинувшись к обочине, остановился. Следом затормозил и джип охраны. К автомобилю подошла девушка лет 25 в форменном темно-синем мундире с проглядывающей рубашкой небесно-голубого цвета и в каскетке с изображением эмблемы Республики — скачущего рыцаря. Девушка приложила правую руку, затянутую в перчатку, к козырьку:

— Старший сержант Синицына, — бодро представилась она, — ваши документы, пожалуйста.

Водитель Урусова протянул пластиковую карточку с каким-то изумлением. В его логику не укладывалось, что подобное прелестное создание будет выторговывать взятку.

Некоторое время девушка-сержант придирчиво изучала документы, а потом вернула их водителю.

Дальнейшее произошло с такой ошеломляющей быстротой, что даже если бы кто-то видел это вблизи, не увидел бы ровным счетом ничего.

Девушка-сержант подошла к стеклу, которое отделяло пассажирское сиденье, и аккуратно постучала в него. Урусов покрутил ручку стеклоподъемника, и стекло уехало вниз. Затем Урусов вгляделся в лицо девушки и у него глаза полезли на лоб. Однако ничего сделать или сказать он не успел, в руках у девушки что-то блеснуло и Урусов почувствовал острую боль в области шеи.

«Неужели» — мелькнуло в голове у Николая и пала тьма.

Следующим действием девушка полоснула кинжалом водителя. Тот дернулся, захрипел и рухнул головой на руль.

— 42 секунды, — хмыкнула про себя девушка, — неплохо. Она даже была разочарована той легкостью, с которой ей удалось все провести. Девушка отошла от автомобиля на шаг, затем почтительно козырнула, якобы живым пассажирам. Только это и увидели в джипе охраны. Затем девушка развернулась и удалилась в ту же тень троллейбусной остановки, из которой вышла, одновременно делая разрешающий жест жезлом.

* * *

Прошло минут пять, а машина босса ещё стояла у обочины. У охраны был четкий приказ не подходить к машине, однако, учитывая то, что вряд ли стоит задерживаться, когда у тебя самолет, охранники решили проверить, на всякий случай.

Весь смысл произошедшего дошел до них, только когда они подошли к машине: водитель лежал с резаной раной на рулевой колонке. Босс же сполз с дивана вниз. На горле зияла тонкая рана.

Крикнув товарищу, чтоб вызывал ментов, «Скорую» и ещё бог знает кого, охранник ринулся к посту ГАИ, одновременно выхватывая оружие.

Внутри будки было абсолютно тихо, охранник осторожно поднялся по металлической лестнице наверх и увидел то, что совершенно не ожидал.

Два сотрудника ГАИ лежали в противоположных углах, их руки покоились на автоматах, из которых они, очевидно, собирались стрелять, но судя по отсутствию следов выстрелов, не успели. Оба были мертвы. У обоих были одинаковые раны на шеях. Охранник был в курсе последних событий. Так может убивать только один человек — Охотница.

* * *

Серена гулким воем разрывала воздух лаборатории. Вот уж о чём в последнюю очередь мечтала Кристина, так это о таком уходе из сего гостеприимного учреждения. Почему же у неё всегда всё получается с фейерверком?

— Вообще я