Автобиография большевизма: между спасением и падением - Игал Халфин

Сальковского. И даже в этом случае вердикт кружка не был однозначным, часто имел компромиссный характер. Об этом свидетельствует тот факт, что Сальковского обсуждали дважды. В-третьих, обсуждение всего жизненного пути коммуниста провоцировало изменения его характера. Дискуссия и чистка должны были выступать лакмусовой бумажкой, высвечивающей все лучшие и худшие качества товарища по партии. Если он попадал под подозрение, для прояснения спорных черт его характера мог быть привлечен биографический нарратив. Биография сама по себе не являлась первостепенным объектом интереса.

3. Характерология

Как мы уже знаем, в ходе чистки кружковцев особый интерес вызывало бытовое поведение кандидата, часто неотделимое от его классового происхождения. Его политическая позиция в дискуссии, ее выявленность, артикулированность рассматривались в совокупности со способностью следовать внутрипартийной дисциплине. Заявив о себе в ходе дискуссии как об оппозиционере, товарищ выпячивал худшие черты своего коммунистического «я». Если он был готов самозабвенно критиковать всех вокруг, считая свой авторитет выше авторитета партии, то как с таким человеком можно было строить новую жизнь? Резкость в дискуссии перетекала в нетактичность в повседневном общении. Характер и политическая позиция сливались.

Обсуждение характера – дело не одних кружковцев, оно было частью работы аппарата партии. Личные качества студентов заносились в столбцы партийных формуляров, систематизировались и упорядочивались. Интерпретация душевного состояния большевика давала возможность хоть как-то выяснить, чего от него можно ожидать в будущем и в каком направлении требуется над ним работать. От кружков требовалось составить характеристику на каждого члена по нижеследующей схеме:

Как выявил себя товарищ в учебном отношении. Активность, способность, усидчивость, посещаемость и склонность к работе теоретической, организационной, агитационной и пропагандистской.

Как выявил себя товарищ в партийном отношении. Отношение к партийным обязанностям: не наблюдалось ли за товарищем обывательских настроений и в чем они выражались.

Как выявил себя товарищ в повседневной жизни: отношение к товарищам, выполнение различных трудовых нарядов, караулов и прочих обязанностей, налагаемых университетом, помощь товарищам в совместных занятиях.

Мнение кружка, подтверждающее правильность изложенного в [пунктах] анкеты, заполняемой студентом при поступлении в университет. Социальное положение, образование, основная профессия, имеется ли хозяйство, где и какое; партийность, с какого года, месяца, или кандидат партии или РКСМ, номер партбилета… состоял ли в других партиях, когда, сколько, какую работу выполнял в них. Какую партработу, советскую работу, профработу выполнял до откомандирования в университет… служил ли в Красной Армии, когда, сколько времени, в каких должностях, военная специальность.

Особые замечания кружка[838].

Характеристика должна была определяться общим собранием кружка, причем необходимо было указывать в протоколе собрания, каким количеством голосов установлена та или иная оценка.

Стремясь упорядочить получаемую с мест информацию по кадрам, учраспределительный отдел ЦК выработал типовые характеристики уже в 1922 году. На каждый вопрос предлагалось несколько вариантов ответа, один из которых нужно выбрать. ЦК разъяснял: «При заполнении данной характеристики ЦК РКП просит отнестись к запросу самым серьезным образом, используя объективные… факты, не приукрашивая своей оценки ни обстоятельствами дружбы, ни личной неприязнью, памятуя, что данная вами оценка может быть впоследствии оценкой вас же самих и вашего умения разбираться в людях»[839]. В некоторых случаях приветствовалось составление нескольких характеристик на одно лицо[840]. Насколько детально прорабатывались личные данные, видно в следующем образце характеристики, состоявшей из 17 вопросов, каждый из которых допускал 5 вариантов ответа:

Вопрос «Скрытые мотивы участия в движении РКП» допускал следующие варианты ответа:

идейный классовый представитель;

удовлетворение работой;

тщеславие;

мелкие личные выгоды;

личное благополучие.

Вопрос об отношении к директивам и дисциплинированности предполагал следующие варианты:

подчиняется с улыбкой;

подчиняется скрепя сердце;

волынит, но подчиняется;

саботирует;

не подчиняется.

Вопрос об умении отстаивать свои убеждения допускал такие варианты:

настойчивый;

твердый;

легко уступает;

слабохарактерный;

безличный.

Ум человека мог быть оценен как:

быстрый и изобретательный;

находчивый;

угловат и тяжеловат;

неповоротлив;

тупой.

Восприимчивость к знаниям предполагалось оценить по следующей схеме:

не знает, что знает;

знает, что знает;

знает, что не знает;

не знает, что не знает;

не хочет знать, что не знает (невежда).

Вопрос об умении руководить работой и людьми допускал следующие варианты ответа:

вождь;

хороший руководитель;

слабый руководитель;

шляпа;

люди управляют.

«Характеристика» также предполагала оценку устойчивости партубеждений, подхода к людям, критического отношения к самому себе, образа жизни, способности планировать и систематизировать работу и т. д.[841] Помимо очевидных вопросов типа «Проявил ли уменье подбирать работников и руководить ими» или «Отношение к парторганам и дисциплинированность» учетный отдел интересовался и идеологическим профилем: «Получил ли систематическое марксистско-ленинское образование (школьное, кружковое) или самостоятельное (самообразование)?»; «Проявляет ли умение ориентироваться в политической обстановке, руководясь марксистскими методами?»; «Является теоретиком или практиком марксизма?»; «Имеются ли агитационные или пропагандистские способности?» Все это увязывалось с вопросами об «особых достоинствах и недостатках»: «Устойчивость. Политическая выдержанность в настоящее время. Были ли уклоны в сторону от большевизма и марксизма?»; «Энергичность»; «Настойчивость в проведении принятых решений»; «Умение владеть собой»; «Умение признать свою ошибку и сделать из нее соответствующий вывод»; «Отношение к товарищам по партии, по работе, к подчиненным»; «Наклонность к склоке»[842].

Давая новую оценку, рекомендуя методы вмешательства, инструкция кружкам комвуза гласила, что нужно не обвинять, а именно «характеризовать». Характеристика кружка вкупе с материалами, рекомендованными райкомом, была главным доводом в руках проверочной комиссии, которая имела право на исключение того или другого товарища[843]. Члены кружка предлагали собственные формулировки характеристик и возможных мер исправления отмеченных недостатков, каждый пункт выносился на отдельное голосование. Часто в кружке обнаруживались существенные несогласия, и проверочная комиссия выслушивала доводы как большинства, так и меньшинства. Шихотов Павел Ильич из 4‐го кружка призывал товарищей: «Не надо судить по впечатлениям, давайте факты обсудим»[844]. Студенты иногда начинали свое выступление словами «объективно говоря»[845]. В то же время участники понимали, что создание характеристики было творческим процессом, и, когда они оценивали друг друга, предлагались именно интерпретации.

Так, например, товарищи считали, что партийность тов. Лускиной (4‐й кружок 1‐го созыва) нужно обсудить «в связи с вопросом о ее мелкобуржуазности». Щеголев протестовал: «Не привели ни одного конкретного факта». «Трудно указать факты, – настаивали недоброжелатели Лускиной. – Нужно присматриваться к человеку, наблюдать самим, чтобы это бросилось в глаза»[846]. Большевистская герменевтика требовала обостренного «чутья». «При работе контрольных комиссий, – не скрывали в ЦКК, – нельзя написать определенный циркуляр о том, что за такой-то проступок нужно исключать, а за такой-то не нужно. <…> Здесь необходим только общереволюционный подход»[847].

Президиум кружка был ответствен за правильную и как можно более полную фиксацию предложенных характеристик. Без подписей