Святой Грааль - Юрий Никитин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Бери ноги в руки! Теперь ничто не спасет, кроме ног... А тебе их дурню, кабан перебил!
— А это не спасет? — потребовал Томас, хлопая по рукояти меча.
— Если бы! У меня за спиной такая же железка...
— Сэр калика! Если бы ноги спасали, заяц был бы бессмертным!
Олег ринулся через кусты и завалы, почти не разбирая дороги. Томас сцепил зубы, побежал следом. Лес был все таким же, опасности Томас не видел, но с каликой прошел достаточно миль, чтобы доверять его оберегам и языческому чутью.
Калика проскакивал через заросли как вьюн, иной раз так, что ветка не дрогнет, будто он превращался в дым или наловчился у агафирсов проходить сквозь твердое. Томас же проламывался в своей стальной скорлупе, как летящий валун, не обращая внимания на колючки и острые сучки. Олег часто оглядывался на бегу, искал глазами рыцаря, но тот почти не отставал: Олег нет-нет, да и застревал в переплетении веток, а Томас, хотя бежал тяжелее, но любые препятствия сокрушал, как разгневанный носорог. За ним оставалась широкая вытоптанная дорога, устланная сломанными деревцами, ветками и развороченными муравейниками.
Они бежали целую вечность, за все время Томас ни разу не услышал преследования, и даже волчьего или другого звериного воя, нигде сзади не хрустнул сучок или веточка. Лишь однажды сверху мелькнула широкая тень, но между землей и небом был надежный заслон в три этажа ветвей, и потому птица, если птица бывает такой величины, ни черта не углядела. Тень сдвинулась в ту сторону, откуда бежали, Томасу показалось, что калика
малость просветлел, перестал втягивать голову в плечи, как заяц при виде коршуна.
Впрочем, калика по-прежнему орал, не давая остановиться или замедлить бег. Остатки горного меда выветрились, Томаса уже бросало от ствола к стволу, во рту стало солоно, тело кричало от боли. Вдобавок сухая земля сменилась толстым одеялом зеленого мха, ноги проваливались в мокрый чавкающий слой, стали тяжелые, словно тумбы, за которые привязывают корабли в портах.
Калика настойчиво торопил, Томас сквозь пелену мутного пота увидел его рядом, тот ухватил за плечо, тащил, орал, чуть ли не бил. Томас с усилием переставлял ноги, ничего больше не желая, как только упасть и спокойно умереть, даже не стряхивал со лба соленый пот.
Внезапно в глаза ударил ослепительно яркий свет. Томас измученно поднял голову, не понимающе уставился на огромные мрачные стволы, особенно темные и мрачные, потому что за ними блестел яркий свет!
Олег дотащил Томаса до кромки леса, толкнул вперед. Томас сделал несколько шагов, протиснулся между исполинскими стволами, что здесь на краю леса, стояли плотно один к другому — как рыцарский доспех, защищая нежные внутренности Леса от знойного дыхания бескрайней степи.
Глава 13
Впереди без конца и края простиралась ровная степь без единого кустика или деревца. Лишь невысокая трава, чахлая и жесткая, победившая в борьбе за выживание под немилосердными лучами палящего солнца!
Томас сделал шаг, выйдя из тени деревьев, пошатнулся от обрушившегося тяжелого яростного жара. В синем небе кое-где плыли белые, как овечки, облака, но нещадное солнце выжигало землю без помех, под доспехами сразу побежали гладкие струйки пота. Олег со страхом оглянулся на Лес:
— Отойдем... Лесные звери могут выскочить на опушку.
Томас послушно заковылял прочь от темной стены Леса, что теперь не казался таким страшным. Калика сказал неохотно:
— Cэр Томас, теперь я точно знаю, где мы.
Лицо у него было удрученное. Томас испугался:
— Агафирсы отвезли назад?
— Наоборот. Но... шли на восток, по дороге выпустили. Теперь мы гораздо ближе к Руси, чем к Британии.
Шли молча, Олег все еще не сбавлял торопливого шага. Томас с гудящей головой с трудом осмыслил слова калики:
— Мы стали ближе к моей Британии? Или дальше?
— К Руси ближе, — ответил Олег уклончиво.
— Значит, придется идти через твою Русь? Наконец-то я пойму, меж каких королевств она зажата!
Олег ускорил шаг, Томас не видел его лица, хотел засыпать расспросами, но гневное солнце накалило доспехи, он варился в собственном поту, чувствуя себя раком в железном котелке. Ноги тащил по сухой желтой траве, мечтая дожить до привала.
Когда калика крикнул, что здесь остановятся на отдых, Томас сперва рухнул, словно из-под него вышибли землю, потом лишь повернулся на бок, расправляя гудящие ноги. Взглянув сквозь стебли травы, Томас вскрикнул и привстал на колени.
Далеко впереди блестела яркая стена. Даже не стена — вал из странных оранжевых глыб, при виде которого у Томаса сердце застучало чаще. Олег проследил за взглядом рыцаря, безучастно указал в другую сторону. Там блестел такой же кольцевой вал. Внутри поместился бы огромный рыцарский замок, но Томас видел только сверкающую на солнце высокую стену, а что за нею внутри, сказать трудно.
Олег собрал сухих стеблей, толстых, узловатых, развел огонь. Томас с отвращением косился на двух толстых ящериц, их прибил камнями калика. Есть хотелось до колик в животе, но какая-то уж очень не христианская еда!
— В поле и жук мясо, — хладнокровно утешил Олег. — Или ты, как медведь, будешь лапу сосать?
— Давай твою жабу.
— Не жаба, крокодил-недоросток. Помнишь, агафирсы угощали? Там были крокодилы-переростки. А так порода одна.
Томас съел ящерицу с кожей и когтями, потом взял камень и подстерег еще двух дур, что вылезли из норок греться на таком диком солнцепеке. Одну съел еще сырой, показывая калике, как равнодушны одухотворенные воины Христа к плотоядным утехам, а калика съел свою тоже сырой, явно потакая звериным языческим привычкам, либо угождая языческим богам.
— Что это за край? — спросил Томас.
Он вылез из доспехов, разделся, накрывшись от жгучего солнца одеждой. Легкий ветерок спасительно охлаждал красное, как свежесваренное мясо, тело, над ним поднимались струйки перегретого воздуха. Олег закинул руки за голову, смотрел в небо. В зубах трепыхалась сухая травинка, по ней растерянно ползала божья коровка.
— Начало Степи.
— Степь... Это Дикое Поле?
Олег чуть повернул голову, взглянул остро. Голос его был едкий:
— Научился заглядывать в грядущее?.. Будет зваться Диким Полем, потом — Руиной, а пока что просто Степь. Котел, из которого век за веком уже несчетные тысячелетия выплескиваются странные народы, которым несть числа. Дикие, лютые кровожадные. Сеющие смерть, пожары, разрушение, ничего не создающие. Народы, живущие только грабежами...
— Разве так бывает? — удивился Томас. — Они же пасут скот... Куда девают молоко, шкуры, мясо?
— Они не создают культуры, — поправился Олег. — Не строят города, каналы, не сажают деревья, не пишут книги. Захватив город, сжигают вместе с храмами, библиотеками. Разбивают великолепные статуи, но не создали ни одной. Немногих уцелевших жителей уводят в полон. Мы, Русь, держим щит между Степью и Европой!