Алмаз раджи (сборник) - Роберт Стивенсон

– А что это за коллекции? – спросил Фрэнсис.

– Невероятно ценные, – ответил привратник, – и это все, что я о них знаю. Со времени переезда господина Венделера никто из соседей никогда не переступал его порога.

– Но ведь вы, наверно, догадываетесь, – настаивал Фрэнсис, – из чего они состоят? Что там: картины, ковры, статуи, драгоценности?

– Честное слово, сэр, – пожав плечами, ответил привратник, – там могут быть хоть репа с морковью, но я этого не видел. Почем мне знать? Дом, как вы видите, охраняют, словно крепость.

Так ничего и не добившись, Фрэнсис уже начал подниматься по лестнице, как вдруг привратник крикнул ему вслед:

– Вот что я вспомнил, месье: господин Венделер объехал весь свет, и его служанка болтала, что он привез с собою прорву алмазов. Если это так, то за зелеными ставнями наверняка есть на что взглянуть!..

В воскресенье, задолго до начала спектакля, Фрэнсис сидел уже в театре на своем месте. Оно находилось всего за два или за три кресла от бокового прохода и как раз перед одной из лож. Молодой человек предположил, что если именно это место было заранее предназначено для него, то его расположение должно было иметь значение. По какому-то наитию он решил, что ложа справа от него должна быть так или иначе связана с событиями, в которых он играл пока еще неясную роль. Кресло располагалось так, что при желании из этой ложи можно было наблюдать за ним на протяжении всего спектакля, тогда как сам он не мог видеть тех, кто в ней сидел. Он дал себе слово ни на миг не терять эту ложу из виду.

До второго акта ложа пустовала. Уже и этот акт близился к концу, когда дверь в ложу отворилась, в нее вошли двое и уселись в тени. Фрэнсис едва справился с волнением: в ложе находились мистер Венделер и его дочь. Кровь стремительно бежала по жилам юноши, в ушах звенело, голова кружилась. Он не смел взглянуть в ту сторону, чтобы не возбудить подозрений; сцена словно отодвинулась вдаль, а голоса и движения актеров потеряли всякий смысл.

Время от времени он осмеливался бросить взгляд в том направлении, которое его так интересовало. И уж во всяком случае однажды его глаза встретились с глазами молодой девушки. Дрожь пробежала по телу Фрэнсиса, перед глазами поплыли круги всех цветов радуги. Много бы он дал, чтобы услышать, о чем говорят отец и дочь! Много бы он дал, чтобы, набравшись смелости, поднять бинокль и внимательно рассмотреть их лица и жесты! Там, как он понимал, решалась его судьба, а он не мог ни во что вмешиваться и вынужден был только сидеть и терзаться тревогой.

Наконец второй акт завершился. Занавес опустился, публика начала выходить из зала, чтобы размять ноги в антракте. Молодой человек тоже хотел бы выйти, но для этого надо было пройти перед самой ложей. Набравшись храбрости, но глядя исключительно под ноги, Фрэнсис стал приближаться к этому страшному месту. Двигался он медленно, потому что какой-то пожилой господин то и дело останавливался перед ним и задерживал движение. Что ему было делать? Кивнуть Венделеру и его дочери, проходя мимо? Вынуть из петлицы цветок и бросить в ложу? Вскинуть голову и с нежностью взглянуть на девушку – возможно, его сестру или будущую невесту? Колеблясь и не зная, что предпринять, Фрэнсис вдруг вспомнил свою прежнюю спокойную жизнь и службу в банке и пожалел о прошлом.

К этому времени он оказался у самой ложи, и хотя до сих пор сомневался, что ему делать и делать ли что-нибудь вообще, машинально повернул голову и поднял глаза. Но, едва взглянув, вскрикнул и растерянно застыл на месте. Ложа была пуста. Пока он приближался, мистер Венделер с дочерью ускользнули.

Из-за его спины кто-то вежливо напомнил, что он мешает публике пройти, и Фрэнсис, словно сомнамбула, двинулся вперед и вскоре оказался на улице. Прохладный ночной ветерок быстро привел его в себя. Он с удивлением заметил, что у него страшно болит голова и что он ничего не помнит из того, что происходило на сцене. По мере того, как натянутые нервы успокаивались, его стало клонить в сон. Взяв извозчика, он поехал домой, испытывая безмерную усталость и странное отвращение к жизни.

На следующее утро он вышел из дома, чтобы подстеречь мисс Венделер, когда она отправится на рынок, и около восьми часов действительно увидел ее в одном из переулков. Девушка была одета просто, почти бедно; но в посадке ее головы и в движениях было столько благородного изящества, что даже самый скудный туалет казался великолепным нарядом. Удивительное дело – даже полупустая корзинка умудрялась ее украшать. Фрэнсису, укрывшемуся в первой попавшейся подворотне, почудилось, что она все освещает на своем пути, словно солнце, и заставляет отступать тени. Тут он впервые услышал, как где-то в верхнем этаже в клетке заливается домашняя птица.

Он позволил девушке пройти мимо, а затем, выйдя из подворотни, окликнул ее:

– Мисс Венделер!

Она обернулась и, заметив его, смертельно побледнела.

– Простите меня, – продолжал он, – видит Бог, я не хотел вас испугать; да и что же может быть пугающего в присутствии человека, который желает вам только добра? Поверьте – я поступил так скорее по необходимости, чем по доброй воле. У нас с вами много общего, а я блуждаю в полном мраке. Мне бы следовало действовать, но у меня связаны руки. Я даже не знаю, что мне думать, кто мои друзья и кто враги?

Девушка с трудом проговорила:

– Я не знаю, кто вы такой.

– Ах, нет, знаете, мисс Венделер, – возразил Фрэнсис. – Обо мне вам известно больше, чем мне самому. Именно о себе я жду от вас разъяснений. Расскажите все, что знаете! – умоляюще воскликнул он. – Объясните мне, кто я и кто вы, и почему пересеклись наши судьбы. Помогите мне разобраться, мисс Венделер, скажите хоть одно слово, чтобы направить меня, назовите хотя бы имя моего отца – и этого мне будет вполне достаточно, я буду вам вечно благодарен…

– Я не стану лгать вам, – ответила девушка. – Я знаю, кто вы такой, но не имею права сказать вам это.

– Ну тогда скажите хотя бы, что вы простили мне мою смелость, и я буду терпеливо ждать, – сказал он. – Если мне не суждено это узнать, я проживу и так. Жестоко, конечно, но я справлюсь. Но только не прибавляйте мне новых горестей и не говорите, что вы мне враг!

– Ваш поступок вполне понятен, – сказала она, – вы ни в чем не виноваты передо мной. Прощайте.

– Прощайте? Неужели навсегда? – спросил он.

– Этого я и сама не знаю, – пожала плечами девушка. – Если вам угодно, то до свиданья.

С этими словами мисс Венделер поспешно ушла.

Фрэнсис вернулся к себе с полной путаницей в голове. В то утро он не слишком продвинулся в геометрии и провел больше времени у окна, чем за своим импровизированным письменным столом. Но увидел он только то, как вернулась мисс Венделер и встретилась с отцом, курившим на веранде. Вплоть до обеденного времени в саду у дома с зелеными ставнями ничего не происходило. Молодой человек наспех перекусил в соседнем ресторане и вернулся продолжать наблюдение. На обратном пути перед калиткой дома Венделера он увидел слугу, который держал под уздцы разгоряченную верховую лошадь, а портье из дома, где поселился Фрэнсис, прислонившись к дверному косяку, курил трубку, любуясь ливреей слуги и породистым скакуном.