Приключения 1972—1973 - Ульмас Умарбеков

Дзенис продолжал допрос:

— В гараже мне сообщили, что вы выехали на красном «Москвиче» в девять утра.

— Без пяти девять, — уточнил Инус.

— Возможно. Минуты в данном случае не имеют значения. Важно то, что двумя часами позже на углу улицы Ленина и бульвара Райниса вы сбили женщину и скрылись.

— Я никого не сбивал. В одиннадцать я был уже за Шяуляем.

Дзенис повернул голову и взглянул на Соколовского. Тот перехватил взгляд и глазами показал на портативный магнитофон, кассеты которого медленно вращались. Значит, все в порядке. Допрос записывается на ленту. Будет возможность прослушать еще раз, как изворачивается Инус, можно будет проследить все интонации его голоса, которых никогда не отразить в протоколе. Это позволит понять и то, что не удалось уловить в первый момент. Подобно анализу отложенной партии в шахматы, следователь в спокойной обстановке будет анализировать ходы обвиняемого, особенности его характера, слабые стороны. И будет знать, на чем строить и как планировать дальнейшее расследование.

Иногда бывает даже полезно дать возможность обвиняемому прослушать запись — пусть сам убедится, как бесплодны и нелогичны его попытки выпутаться. Возможно, тогда скорее прекратит бессмысленное упорство.

— Нет, Инус, так у нас ничего не получится. Сами не желаете рассказать? Придется вам помочь. — Теперь Дзенис уподобляется учителю, который терпеливо втолковывает нерадивому школяру содержание урока. — Вот рапорт дежурного сержанта милиции. Женщину сбил красный «Москвич» с номером 28–47 ЛАВ. Мы проверили. Такой номерной знак выдан на зеленую «Волгу». Стало быть, подделка. Вы выехали из гаража на красном «Москвиче» с номером 23–47 ЛАБ. Наши эксперты обнаружили на номерном знаке свежие следы нитрокраски и установили, что тройка была переделана на восьмерку, а буква Б подрисована так, Что получилось В. Итак, ваша маленькая хитрость раскрыт^ Смотрите, вот заключение экспертизы. Перед возвращением в гараж вы смыли свежую краску ацетоном, Но не учли сегодняшний уровень техники расследования. Получается, что вы все-таки виновник происшествия с наездом на женщину на 'углу улицы Ленина.

У допрашиваемого на лбу проступили мелкие капли пота.

— Да, был такой грех. От вас все равно ничего не скрыть. Спешил. Женщина неожиданно выбежала перед машиной. Моя вина в том, что уехал. Неужели теперь за это…

Дзенис не рассердился. Со стороны могло показаться, что ему даже жаль этого молодого человека.

— Затасканный прием, Инус. Признаться в малом, чтобы скрыть большее преступление. Ведь мы с вами оба знаем, что происшествие на улице не случайность. Если бы не подвернулся тот смелый человек, навряд ли женщина осталась бы в живых.

— Нет! — вырвался у Инуса отчаянный вопль протеста. Нервы не выдержали. — Вы этого не докажете. Этого нельзя доказать!

— Докажем, дорогой, все докажем. А для чего подделывали номер, если не собирались пойти на преступление?

— Захотелось, вот и подделал. Чтобы какой-нибудь дружинник не записал номер за превышение скорости. Подрисованный номер еще не доказательство.

— Правильно, всего лишь одна лучинка на растопку. Но вот объясните, для чего вы следили за врачом Страуткалн около ее дома? Надеялись, будет достаточно и темных очков, чтобы она вас не узнала?

— Какая еще Страуткалн? Не знаю такой!

Инус боролся с упорством обреченного; трудно было метаться в лабиринте улик, в который его загнал Дзенис. Приходилось петлять, возвращаться к исходной точке и всякий раз запоминать направление, чтобы не зайти в тупик. В последний, из которого нет выхода.

Дзенис сидел на стуле прямой и неподвижный.

— Успокойтесь, Инус, и обдумывайте свои ответы получше. Можете курить.

Инус взял с ночного столика пачку «Беломора». Горящая спичка дрожала у него в пальцах, и он никак не мог зажечь папиросу. Наконец это ему удалось, и он жадно затянулся.

Дзенис уголком глаза наблюдал за ним.

— Вы живете вместе с родителями?

— Это тоже имеет отношение к делу?

— Самое прямое. Ваш отец ведь работает дворником при одном из новых домов на улице Горького. Ваша квартира на первом этаже в том же парадном, где квартира инженера Страуткална.

Инус нервно засмеялся.

— У вас точная информация.

— Я вас- предупредил: я собрал сведения. Знаю, что ваше имя Альфред, что дома вас зовут Фредисом, а некоторые девочки — Аликом. Знаю, что вы помогаете инженеру Страуткалну чинить его автомобиль.

— Разве это против закона?

— Нет, отчего же.

— Тогда непонятно, к чему вы клоните.

— А к тому, что вам известна семья Страуткалнов. И вы знакомы с врачом Майгой Страуткалн.

Инус кусал губы.

— Допустим, что знаком. Ну и что в этом плохого?

— Да в общем-то ничего. Но плохо, когда человека выслеживают и пытаются задавить. Быть может, вы станете утверждать, что не сидели в машине вчера невдалеке от дома, где живет Страуткалн?

— Да! Но это и мой дом тоже! Я забежал взять еды.

— Так спешили, а потом просидели в машине с девяти и почти до одиннадцати? После чего ехали по пятам за троллейбусом, в который вошла Страуткалн. Останавливались сзади него на каждой остановке. Страуткалн все это время наблюдала за вашей машиной.

Инус отвел взгляд.

— А зачем мне было ее давить?

— Не спешите, Инус. Сейчас обсудим и этот вопрос. У вашей матери больное сердце, и она не выносит табачного дыма. Курить вам приходится на лестнице.

— Психологическая деталь.

— Нет, весьма практическая. В воскресенье вечером врач Страуткалн, возвратясь из Паланги, на лестнице сказала мужу, что видела там Алиду Лоренц. Вы под лестницей курили и подслушали этот разговор.

На этот раз осведомленность Дзениса настолько ошеломила Инуса, что он невольно выдал себя.

— Страуткалны не могли меня видеть. Когда я вышел покурить, они были уже на втором этаже.

Правда, Фредис сразу же спохватился, но было уже поздно. Он понял это по усмешке, промелькнувшей на лице Дзениса.