Держись от меня подальше - Рида Сукре

Поджидающий его за соседним столиком Владимир заказывал уже третью чашку кофе, от переизбытка энергии, выпивая чашку за чашкой залпом. Улыбчивая официантка даже подумала, что он с ней заигрывает, подзывая её чересчур часто. Он заламывал руки и просил вкусный кофе из меню. Она настолько заглядывалась на красивого парня, что случайно разлила на его колени четвёртую чашку, и он заругался от неожиданности, стал прыгать кузнечиком по кафе и переживать за ошпаренное достоинство.

Его заметил Артём и услужливо вылил на него графин воды. Пляски прекратились, вопли поутихли. Раскрывать себя агент ВВ не собирался, но именно это и сделал.

— О, мой Властелин! — заорал Шер дурным голосом, мигом вспомнив нескладного жирафа, с которым они отлично спелись, помогая его брату выбраться из машины перед клубом. — Какими судьбами?

Казалось, он и правда рад встрече. Но хитрый Артём, измученный забегом перед идеальным свиданием, которое хотел организовать для Лены, увидел в старом знакомом того, на кого собирался переложить свои обязанности. К его разочарованию, все фанкиманы умчали загород, а знакомых, коих миллион, посвящать в личные дела он не собирался. После ряда подготовительных мероприятий он понял, что примет любую помощь, пусть сам Оливер вернётся из Лондона и предложит помочь — окей, Артём согласен. Но подвернулся совсем неплохой вариант — Владимир. В прошлый раз он доказал смекалку.

Радости от встречи на лице Влада Шер не заметил, но и упускать удачу не спешил. И уговорил его на помощь. Даром убеждения Артём частенько пользовался, и мук совести не испытывал.

Он кратко изложил план, поведал что, где и как должно произойти, оговорил время, и всё равно с салютами получился косяк. Хотя была и его вина — они опоздали. Сначала Лена брыкалась, не хотела идти с ним к набережной, она придумала, что там опасно и бандиты. Но Артём знал, что шушукался и шумел там его «бандит» — Вовчик. Она отказывалась идти, и ему показалось, что Лена пожалела, согласившись на свидание с ним, а потом не знала, как заставить его привезти её обратно. Он решил, что пойдёт сам, а она захочет — пусть идёт следом.

Только не учёл, что темно и дороги оставляли желать лучшего. Разумеется, Ленка упала, разодрала ладони и стала реветь. Он не помнил, чтобы она хотя бы хныкала до этого, но женские слёзы были его слабостью.

— Прости, моя маленькая, моя хорошая, — не смог сдержать он наплыв нежданной нежности, хотелось защитить её, успокоить и держать крепко, не отпуская.

А потом он рассказал, что хотел устроить ей идеальное свидание. И остановился у яхты отца, объясняя, что относится к Лене серьёзно. Словно чёрт за язык тянул. Но ему было важно, чтобы она знала. И что между ними будет только правда.

Единственное, что его заботило, это недосказанность о Соне. Он сказал правду, серьёзных отношений между ними не было, но она когда-то была ему симпатична, а он был симпатичен ей. Всё это в прошлом, жить надо настоящим. Если постоянно оглядываться, далеко не уйдёшь.

А потом Лена призналась, что боится своих чувств. И он как дурак поржал:

— О, у тебя ко мне чувства?

Ха-ха, умереть не встать, как смешно. Он хотел ответить, что и у него чувства неуёмные, переливаются через край — карман шире раскрывай и подставляй, забирай себе! Но вёл себя как клинический идиот, обитатель дома слабоумных. И всё, что позволял себе — это целовать её руки, маленькие тонкие ладошки, прохладные и успокаивающие бешеный стук сердца, подавляющие хищные желания. Она была одновременно и взрывом, и успокоением, надо лишь верно принимать, но врач на неё рецепты не выписывал, приходилось разбираться опытным путём.

А ещё они беспрестанно извинялись друг перед другом, что становилось даже смешно. Только Артём и правда был на каждом шагу виноват, и не знал, как вымолить прощение.

Самой главной виной перед ней он считал то, что решил отказаться ради брата от любимой. Чувствовал, что делает ошибку, но предать Оливера не мог. И получив в сообщении разрешение на эти отношения он сначала не поверил своему счастью. А поверив, не мог решиться. А решившись, не мог позволить себе всё испортить, но то и дело делал ошибки.

Буквально на следующий день после концерта, когда в сети разразился новый скандал об Олли, Лене и Вано — гитаристе из той группы, с которой его жёнушка выступала, явив миру свои певческие таланты, Артём нашёл того самого Вано, камень раздора, и прочистил ему думающую извилину. Артём помнил сцену у зеркала: как парень нежно придерживал Лену и смотрел на неё ласково. Ревность застлала глаза. Они сцепились в тренажёрке, как два дворовых, не поделивших соседскую девчонку, но постоянные посетители, качки на анаболиках, с лёгкостью разняли их как щенков. У Вано была разбита губа, у Шера сбиты костяшки, и ими он неосторожно чуть не оцарапал потом щёку своей малышки. Узнай она, как он повредил руки, точно бы не порадовалась. Хотя с гитаристом они помирились после драки. И тот рассказал, что они с Леной общаются чисто по-дружески. В дружбу между мужчиной и женщиной Артём не особо верил, но парень говорил убедительно.

А Шер решил сконцентрироваться на её отношении к себе. Хотел создать больше моментов, связанных с ним. Те же фейерверки. Артём рассчитывал сказать, что дарит ей их, а вместо этого они наблюдали его салюты из дока, причём Лена даже не подумала, что это он их подготовил. Расстроенный, он чуть не пропустил момент, когда Лена, зачарованная небесным концертом, почти улетела вперёд, но вовремя её поймал и прижал к себе, оправдывая сильные объятия заботой. Но это была не просто забота. Это был огонь, восторг. Она восторгалась яркими всполохами в небе, а он её ароматом, идущим от аккуратно уложенных под прямым пробором волос. В них не было лака или геля, любимых многими девчонками «на стиле», от неё пахло свежестью, полевыми цветами.

Оторваться от любимой макушки стало бы для него непосильной задачей, но Лена сделала это легко. И он, немного огорчённый, передумал признаваться, что это был его подарок ей. А потом всё равно Лена узнала правду и благодарила его так, словно он как минимум жизнь ей спас. Он и плавился от её слов, и чувствовал себя недостойным столь громких слов. А параллельно злился на недоумка Влада. Тот всё делал через одно место, причём получалось это у него само собой.

Радовало, что хоть с музыкой тот не напортачил, и эта часть свидания