Держись от меня подальше - Рида Сукре

стал остервенело тыкать в кнопку лифта, но тот взбунтовался. Лифт не хотел отпускать Охренчика, как и я. Впервые мне хотелось его поблагодарить. Не Артёма, а лифт. Ведь первого и я отпускать не хотела. Но нёс он полную ахинею.

— Ты теперь думаешь, что я озабоченный придурок, да? — поинтересовался его немногословный затылок.

— Нет, конечно, — успокоила я его. — Это я и раньше знала.

Он обернулся. Я улыбалась, опустив руки улыбнулся и он:

— Я несу всякую дичь. На самом деле, я не хочу спешить. Мы с тобой и так забежали вперёд паровоза, — он покрутил пальцем, на котором так и держалось пластмассовое чудо китайских литейщиков, когда он его обратно нацепил и зачем? — Как бы под него не попасть.

— Ты для меня загадка, Артём Охренчик, — сама не ожидая от себя подобных откровений, сказала я. — Но мне бы хотелось её разгадать.

— Я прост, как две копейки, на самом деле, — поведал он.

— Тогда я папуас из джунглей, который никогда денег не видал.

— Ты сама не такая простая, какой хочешь казаться, — заметил он, подпирая стенку. Казалось, наш разговор может затянуться.

— Это ещё что значит?

— Значит, что и ты для меня загадка.

— Ну, если только ребус. А они зачастую проще пареной репы, — заключила я.

Я тоже прислонилась к стене, но чувствовала, что надо уходить, иначе наша демагогия может закончиться тем, что во второй глаз мне плюнет Грипп. А может и не только в глаз. К тому же мне стоило вернуть ей деньги и рассказать, что породниться у нас не получится.

— Ты не ребус, — уверенно постановил Артём. — Ты самый настоящий кроссворд. Русских народных выражений, — он захихикал своей удачной шутке, я нахмурилась, надув губы. — Не делай так, — вдруг попросил он, сменив тон на более низкий, волнительный.

— Как? — я честно не поняла, к чему была отсылка. Но хотела звучать томно. Только совсем не умела.

— Ты пытаешься меня соблазнить, — решительно заявил он.

— Вот уж дудки!

Да, пытаюсь. Но не получается же!

Он прикрыл глаза и прошептал:

— Ты меня сводишь с ума.

— Бешу?

— Наоборот.

Я решила, что лучшего момента для поцелуя, чем когда он не смотрит на меня, просто не представится, и сделала пару шагов в его направлении. В это время скрипнула наша дверь, и оттуда высунулся дядя Максим:

— Что шумим? Чего творим?

Артём долго не думал прежде чем «спасти» ситуацию. Хотя опять же: ничем предосудительным мы не занимались. А могли бы. Я хотела его поцеловать сама. Почти готова была морально.

— А Лене в глаз плюнули. Бабулька с первого, — ляпнул он самое обидное.

— Ядом плюётся уже? Вот гарпия, — возмутился дядя, который воспринял проблему всерьёз. — Давайте ей отомстим.

— Не надо ничего, она помочь хотела. Вылечить ячмень на глазу, — встала я на защиту старушки.

— Она просто неверно истолковала ситуацию, — развёл руками Шер. — У Лены был ячмень в глазу, я его изучал…

— А, вот как это теперь называется, — быстро сориентировался Максим. — Давайте-ка свои шуры-муры переносите на кухню. У нас пирог. Только из духовки.

Он широко раскрыл дверь, приглашая нас войти. Я приглашающе мотнула головой, но Артём сказал, что вынужден отказаться. От дяди Макса отболтаться было сложно, но он смог и довольно быстро.

Пирог оказался действительно выше всяких похвал. Чтобы не оказаться под обстрелом дяди, который хотел знать всё о наших отношениях с Шером, а также выведать, почему Фео не получил зелёный, я утащила кусок себе в комнату, включила сериал и просидела пару часиков, а за окном начал разливаться рассвет, ранний в середине июля.

Артём прислал мне пару сообщений. Милых и сдержанных. И я уснула в кровати с ноутбуком на руках. Сон я свой не помнила, но спала в ту ночь крепко.

А на утро позвонила бабуля Рада и отругала папу, что давно её никто не навещал. Папа с Максимом сослались на непрекращающуюся работу. Соня в лагере. Егор стал рассказывать о своей подготовке к свадьбе. Стас заверил, что помогает, и я даже подтвердила. А меня Стас защищать не стал. Так что остались только я и Сеня, два бездельника, которых решено было отправить в гости.

По бабуле я скучала сильно, не виделись мы с самого моего поступления. Я несколько раз хотела приехать, но каждый раз ситуация складывалось против. Я несколько раз попадала в больницу или заболевала перед самой поездкой. Да и бабуля всегда навещала нас не вовремя, её нечастые приезды обычно приходились на мою сессию.

И сейчас, выбирая между Артёмом и бабулей, я малодушничала. Я хотела остаться с ним. У нас всё только начиналось, я боялась, что уеду, а он забудет меня. Но если он забудет меня, то зачем мне такой контуженный со слабой памятью нужен тогда? Этого я не знала, но знала, что нужен.

Дядя Коля тоже надумал ехать, хотел проверить стоит ли в будущем бороться за наследство — у бабули был свой дом, резной красавец, который ставил дед. Расположенный у чёрта на куличках, если он и представлял ценность, то как шутил папа, только для тех, кто познал себя, ибо там не было толковой мобильной связи и интернета. Для звонков бабушка ходила в районный центр. Компьютера у неё тоже не было. Телевизор показывал определённые пару каналов, программа которых не менялась десятилетиями. Колонка стояла на улице, но баня топилась исправно. Газ бабуля тоже проводить не желала, предпочитая по старинке печь. Туалетные удобства также стояли на расстоянии от дома, а установленные в современных квартирах внутри они называла мракобесием, но бывая у нас в гостях, обычно терпела до последнего, и всё же пользовалась благами.

В общем, в чертогах бабули всё благолепие жизни современного человека отходило на задний план. Становится понятно, почему мы не особо жаловали поездки к бабуле, хотя приехав туда всегда проводили время весело. Нашей семье вообще никуда ехать не надо, цирк на колёсах и без колёс — это мы.

К тому же дорога, занимая всего около трёх часов, наполовину состояла из ям и колдобин. Наши современные родители привыкли к ровному асфальту, и я сомневалась, что они даже отвезти нас туда захотели бы. Но не попутках же добираться, как делала это бесстрашная баба Рада.

Тут кстати пришёлся дядя Коля, которому, разумеется никто не рассказал, какая колыбель цивилизации есть место обитания бабушки. Он был вполне себе бодр и решителен. Eго глаза горели азартом, прикидывая как удачно в будущем распорядиться наследством. В делах материальных он своего бы не упустил.

Страдали только я с