Аналогичный мир (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна

Андрей сидел напротив него, скрестив ноги и спокойно бросив на колени тяжёлые красные от загара руки. Бело-голубая клетчатая рубашка застёгнута, так же манжеты. Но… но это рубашка индейца. Фредди осторожно оглянулся. Да, зелёно-серая рубашка Эндрю, чем-то набитая, была у него под головой.

— Возьми, пожуй, — Андрей протянул ему кружку, с верхом наполненную малиной, встал и отошёл к коням.

Фредди повертел в руках кружку, положил в рот ягоду. Рубашка Эндрю чем-то набита, похоже, травой, на нём рубашка индейца, белое пятно голого тела за ручьём, кружка с малиной и шорох в кустах, затихший при его приближении… Звон в голове мешал соединить цепочку и понять причину. Хотя нет, цепочка-то ясна…

Эркин привёл коня Фредди, переглянулся с Андреем. Осторожно подошёл и остановился в трёх шагах.

— Бычки поднимаются, сэр. Надо ехать.

— Я в порядке. — Фредди поставил на землю кружку с малиной, встал и твёрдо пошёл к коню. — Буду вас ждать в лагере, парни.

— Хорошо, сэр, — кивнул Эркин, подбирая набитую щавелем рубашку и кружку.

Не пропадать же добру. Хотя компот, похоже, накрылся. Ладно, если беляк поверил, что упал сам, то всё обойдётся. И будет компот. А щавель до вечера потерпит.

Вместе они подняли и сбили стадо. Потом Эркин с Андреем повели его на пастбище, а Фредди поскакал к их лагерю.

В лагере как всегда. Огонёк под решёткой, котелки и кофейник с водой на решётке. Вечно они воду греют. Чистюли. Стирают, моют. Никогда бы не подумал, что возможно такое. Когда к ним ни завернёшь, что-то сохнет, посуда чистая, постели свёрнуты, припасы укрыты.

Фредди отвязал и сбросил мешки, отпустил коня и сел к огню. Голова ещё гудела, но он уже мог думать. Второй раз он застаёт их врасплох. Тогда индейца на реке, сегодня Эндрю… Нет, удар нанёс индеец. Зачем? Убивать не хотел. А то бы добил свободно. Траву собирал Эндрю. Индеец забрал собранное. Глушатся они ею, что ли? Непохоже. Да и нет здесь такой травы. Малина… ну это понятно. Опять же не ели, а собирали. Хозяйственные парни, всё у них в дело идёт. Но не везёт ему: только он с ними пошутить решит, так… что-нибудь случится.

Фредди вытащил из костра веточку, прикурил и сунул её обратно. Непросты парни, набиты оба тайнами. А дело поворачивается круто, и без доверия в это и лезть нечего. Он, как и обещал Джонни, съездил в резервацию. Вождь опять лежал у себя в шалаше, болел. И говорить пришлось с Девисом. Чёртов краснорожий! «Да, масса», «Конечно, масса», «Да мы никогда, масса». Сделает каменную морду, а сам на кобуру смотрит. Нет, если русские всех индейцев, как говорил Джонни, куда-то забирают, то за такое благодеяние даже бы сам приплатил. Из своих. Но это ещё когда будет. А послезавтра парни погонят стадо за Северный лес. Пастбище там отличное, да резервацию с любого холма видно. И хоть первую неделю ему надо быть с ними. Девис страх изобразил, но это любой сумеет. А вот врать индейцы не умеют. Молчать ещё могут, но враньё у них не получается. Бычки здорово подросли и неплохие мяса нагуляли. Один такой бычок, и вся резервация сыта. И пастухи без оружия… И ведь вроде наладилось уже. С Эндрю вообще будто всю жизнь за одной стойкой сидели. Индеец сторонится, но пойдёт за Эндрю. Но не за мной. Меня могут спокойно резать, он с места не стронется. И за Джонни тоже. А после сегодняшнего… Чёрт, как же голова болит. Даже не поймёшь, куда стукнули. Хотя нет, это-то понятно. Сначала по затылку, а потом лбом в дерево. Непонятно, зачем? И если этот чёртов индеец договорился с Девисом, то стаду конец. А у Джонни большие виды на этих бычков. Господи, хоть бы они из враждующих племён оказались. Тогда индейцу поневоле придётся взять нашу сторону. Но… но пойди угадай, что у такого на уме. Красавчик, чистюля, аккуратист. И на тебе — скотник! И ведь пашет на полную катушку. Не пьёт, не курит. И не подступись к нему. Опустит ресницы и молчит. Только шрам дёргается. Рабский номер, а спина без клейм. Клейма без номера видел раз. Оказалось, что просто номер не успели шлёпнуть, русские пришли. Это нормально, вернее, понятно. А такое… И не будь этой чёртовой резервации, на хрена ему тайны индейские?! Ему они и сейчас не нужны! Нужно одно: чтобы индеец не переметнулся. А чем его держать, неизвестно.

Фредди сплюнул окурок в костёр и прислушался. Вроде, скачет. Что ж, если кто-то из парней, то к лучшему. Один на один можно говорить всерьёз.

Эркин сбросил у костра самодельный мешок, поставил кружки.

— Чего прискакал? — Фредди решил идти открыто.

— Бычки спокойны, надо огонь подправить, — пожал плечами Эркин, — ну… Ну, и посмотреть, как вы, сэр?

— Живой ли?

— И это, сэр.

— Слушай, мы одни. Открыто спрашиваю. За что ты мне врезал?

— Я не бил вас, сэр. Вы упали и ударились головой о дерево. Сильно ударились. Мы когда вытащили вас, вы были без сознания, сэр.

— Не ври.

— Я говорю правду, сэр.

Фредди закурил. Руки чесались врезать со всей силы этому… Но… но драки не будет. Или парень, как раб, позволит себя бить. И тогда вопрос с резервацией будет решён. Или… Фредди оглядел мускулистый обнажённый торс индейца. Как противник он слишком серьёзен. И если будет драться всерьёз…

— Ладно. Не ты, так не ты. Я тебе всё равно не верю, но не будем об этом.

— Как хотите, сэр.

— Будет большая драка. И мне надо знать. Могу я встать к тебе спиной или нет. С кем ты будешь в этой драке. Вот и всё. Понял?

— Да, сэр.

— Что да?

— Я понял, сэр. — Эркин поднял от огня глаза, посмотрел в упор. — Из-за чего драка, сэр?

— Из-за стада, — резко ответил Фредди.

Лицо индейца стало удивлённым. И удивление это было искренним. Фредди перевёл дыхание. Теперь и в слове нельзя ошибиться.

— Из-за стада? Зачем? И с кем?

Ух, как проняло его, даже сэра забыл вставить.

— Когда раньше гонял, не крали их разве? — И сразу понял — неправильно, не так сказал. Нельзя было ему о том напоминать. Он же рабом был тогда.

А в ответ уже спокойное, даже отчуждённое.

— Это дело надзирателя, сэр.

— Нет у тебя сейчас надзирателя! — рявкнул Фредди.

И услышал спокойное, с еле заметной насмешкой.

— А вы, сэр?

Фредди задохнулся, как от удара. Вот значит что, вот как он смотрит…

— Ты дурак! У меня своей работы хватает. А вы послезавтра за лес погоните, там резервация рядом. Понял?

— Что я должен понять, сэр?

— Что они придут. К стаду, за бычками. Отбиваться надо будет, понял?

— А, — Эркин подправил огонь, — а зачем им бычки, сэр?

— А затем, что им жрать нечего, а работать они не хотят. Ты что, резервации не знаешь?

И ошеломивший его спокойный ответ.

— Нет, сэр. Я питомничный.

Фредди чувствовал, что челюсть у него отвисла самым идиотским образом, но справиться с собой не мог. Вот и вся колода собралась. И номер без клейм, и «сэр», а не «масса», и вышколенность, и посвисты его, и щелчки… Питомничный. Раб с рождения. Он наконец справился с челюстью.

— Так… так это же, это же совсем…

— Совсем другое дело, сэр, — вежливо закончил за него фразу Эркин. — Отдыхайте, сэр. Мне пора к стаду, сэр.

И ушёл прежде, чем Фредди успел что-то сказать.

Когда затих топот копыт, Фредди дрожащими руками достал сигарету. Впервые такое с ним. Здорово же ему врезали, если он сорвал такой разговор. Чёрт, вот это накладка. Теперь они там вдвоём решат. Как же он раньше не сообразил. Питомничный. Такого ни негры, ни индейцы за своего не признают. Вот парень и пошёл в напарники к белому. Но… но тогда ему и резервация — враг. Только ни один раб за хозяйское добро не горит. И в лагере у них поселиться… не-ет, надзирателем над таким рабом он ни за какие деньги не пойдёт. Чёрт, опять голова. Ну, заварилось. Даже мутить начало. Фредди отошёл и лёг в тени, накрыл лицо шляпой. Ладно. Как будет, так и будет. Спящего они не прирежут, а там…

Его разбудило осторожное прикосновение.

— Фредди…

Он рывком сел, хватаясь за кобуру. Эндрю? И что, вечер уже?