Никита Хрущев - Жорес Медведев

Я вспоминаю лето 1961 года, встречу ученых-атомщиков с Председателем Совета министров Хрущевым. Выясняется, что нужно готовиться к серии испытаний, которая должна поддержать новую политику СССР в германском вопросе (Берлинскую стену). Я пишу записку Хрущеву: “Возобновление испытаний после трехлетнего моратория подорвет переговоры о прекращении испытаний и разоружения, приведет к новому туру гонки вооружений, в особенности в области межконтинентальных ракет и противоракетной обороны” – и передаю ее по рядам. Хрущев кладет записку в нагрудный карман и приглашает присутствующих отобедать. За накрытым столом он произносит импровизированную речь, памятную мне по своей откровенности, отражающей не только его личную позицию. Он говорит примерно следующее: “Сахаров – хороший ученый, но предоставьте нам, специалистам этого хитрого дела, делать внешнюю политику. Только сила, только дезориентация врага. Мы не можем сказать вслух, что ведем политику с позиции силы, но это должно быть так. Я был бы слюнтяй, а не председатель Совета министров, если бы слушался таких людей, как Сахаров”» [159] .

Еще одно испытание сверхмощного ядерного оружия состоялось незадолго до Кубинского кризиса. Конечно, и США после этого отказались от добровольного моратория на подобные испытания. Переговоры, однако, продолжались, и точки зрения сторон постепенно сближались. Было решено отказаться от всех испытаний ядерного оружия, кроме подземных. В июле 1963 года был парафирован, а 5 августа был подписан в Москве Договор о запрещении испытания ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой. От Советского Сою за договор подписал А. А. Громыко, от Соединенных Штатов – Дин Раск, от Великобритании – лорд Хьюм. При его подписании присутствовали Генеральный секретарь ООН У Тан, Н. С. Хрущев и послы многих стран, аккредитованные в Москве. В тот же день договор подписали от имени своих стран 10 послов. Через неделю под его текстом появилось еще 27 подписей. К 11 сентября стояло уже 77 подписей. В октябре договор ратифицировали СССР, США, Великобритания, и он вступил в законную силу.

Вскоре Хрущев уехал в отпуск на дачу в Пицунде, где его посетил Дин Раск. Их беседы касались многих проблем мировой политики, так как и Хрущев, и Кеннеди выражали заинтересованность в продолжении начавшегося процесса разрядки. Обсуждался вопрос о положении в Лаосе и Вьетнаме, где США все больше втягивались в конфликт между Севером и Югом. Хрущев отнесся спокойно к угрозам о расширении вмешательства США. «Если хотите, – говорил он, – попробуйте повоевать в джунглях Вьетнама. Французы воевали там семь лет и все же были вынуждены уйти. Американцы, может быть, сумеют провоевать там дольше, но и им придется в конце концов уйти». Д. Кеннеди колебался. Он был близок к тому, чтобы отозвать американских военных и не заходить слишком далеко в конфликте. Однако в конце 1963 года пуля наемного убийцы или группы убийц сразила в Далласе президента Кеннеди. Как и большинство советских людей, Н. С. Хрущев был искренне опечален смертью Кеннеди и впоследствии часто вспоминал о нем с большой теплотой. Что касается нового президента США, Линдона Джонсона, то он иначе смотрел и на проблемы Вьетнама, и на многие важные аспекты американо-советских отношений.

Не могло радовать Хрущева и развитие отношений с КНР. Достигнутое в конце 1960 года соглашение оказалось непрочным. Уже на XXII съезде КПСС Чжоу Эньлай в своем выступлении в ряде пунктов полемизировал с Отчетным докладом ЦК КПСС. Не дожидаясь окончания съезда, китайская делегация покинула Москву. Хрущев лично провожал Чжоу Эньлая в аэропорту, однако китайский премьер на первом же собрании партийного актива КПК назвал XXII съезд КПСС «ревизионистским». В 1962 году полемика между КПК и КПСС продолжалась в форме теоретических статей и конфиденциальной переписки, но с 1963 года она принимала все более резкий и открытый характер. Газета «Женьминь жибао» публикует несколько статей, направленных не только против КПСС, но и против компартий Франции, Италии, США и некоторых других стран.

В 1963 году Хрущев предложил устроить встречу между руководителями СССР и КНР на высшем или на высоком уровне. КПК согласилась на это. Но еще до встречи в Китае был напечатан большой, претенциозный и догматический документ – «Предложения о генеральной линии международного коммунистического движения». В СССР он не был сразу опубликован, и китайское посольство, а также ряд других китайских организаций распространяли везде, где можно, отпечатанные массовым тиражом на русском языке «Предложения». Встреча делегации КПК во главе с Дэн Сяопином и делегации КПСС во главе с М. А. Сусловым проходила отнюдь не в дружеской атмосфере. Как раз во время переговоров советская печать опубликовала все 25 пунктов китайских «Предложений», а также «Открытое письмо ЦК КПСС» с развернутой критикой предложенной китайцами «генеральной линии». Как и следовало ожидать, делегации КПК и КПСС не пришли к взаимному согласию, и встреча была прервана 20 июля по настоянию КПК. В Пекине китайской делегации был устроен торжественный прием, на аэродром прибыл сам Мао.

Ухудшение межпартийных отношений повлияло на все сферы сотрудничества. Сократилась торговля, свелись к минимуму научно-технические и культурные связи. Все чаще стали происходить различные инциденты на советско-китайской границе. Группы китайских скотоводов намеренно переходили границу и отказывались возвратиться в Китай по требованию советских пограничников. Новый шаг в эскалации полемики произошел после подписания в Москве Договора о частичном запрещении испытаний ядерного оружия. В крайне грубых заявлениях Китай оценивал московский договор «как величайший обман, который одурманивает народы всего мира и… полностью противоречит чаяниям миролюбивых народов всех стран. Нельзя представить себе, что китайское правительство присоединится к этому грязному обману…» Китайское правительство заявляло: «Неоспоримые факты показывают, что проводимая Советским правительством политика есть политика объединения с силами войны для борьбы против сил мира, объединение с империализмом для борьбы против социализма, объединение с США для борьбы против Китая, объединение с реакцией различных стран для борьбы против народов всего мира» [160] .

Эти заявления означали фактически разрыв между КНР и СССР. Китайскую печать заполнили статьи с грубой критикой всей внешней и внутренней политики Советского Союза. Такая же критика звучала на русском языке в передачах китайского радио. Она все более персонифицировалась и направлялась лично против Хрущева, называемого в Пекине «главным ревизионистом», который ведет Советский Союз к сговору с империалистами и стремится превратить СССР в капиталистическую державу.