Время демографических перемен. Избранные статьи - Анатолий Вишневский

Отсутствие демографии в учебных планах наших вузов особенно чувствительно теперь, в годы Отечественной войны. Экономика войны и послевоенного хозяйства с особой остротой ставит и поставит проблемы населения, проблемы людских ресурсов, проблемы изучения сдвигов в населении, вызванных войной. При этих условиях сохранять и в дальнейшем пренебрежительное отношение к демографии – это значит наносить ущерб качеству выпускаемых специалистов…

Подобное забвение демографии объясняется, главным образом, тем, что демография как наука еще только оформляется, и многие не совсем ясно представляют себе, каково ее содержание. По старинке привыкли отождествлять понятия демографии и демографической статистики, что означает отожествление целого с частью…

Демография является весьма определенной и конкретной наукой, имеющей богатое содержание. Курс демографии охватывает вопросы теории населения, статистики населения, истории населения, структуры населения, размещения населения, движения населения и ряд других вопросов, с которыми специалист очень часто сталкивается в своей работе. Демографические знания абсолютно необходимы каждому: квалифицированному экономисту, географу, историку…

Сейчас вполне назрела необходимость, не дожидаясь окончания войны, поставить на рассмотрение вопрос о включении в учебные планы экономических, географических и исторических факультетов университетов и институтов курса лекций по демографии, науке, имеющей после войны особенно большое будущее.

Ответа не последовало, но он продолжает стучаться в разные двери, призывая воссоздать отечественную демографическую школу, открыть академический демографический институт. Снова и снова пишет он в разные инстанции вплоть до самых высоких – иногда кажется, что все Политбюро должно было быть в курсе состояния демографической науки в СССР. В 1956 г. он отправляет письмо А. И. Микояну и одновременно обращается к заведующему его секретариатом Барабанову с просьбой «не пересылать мое письмо в различные учреждения, а дать ознакомиться с ним лично Анастасу Ивановичу», поскольку это письмо «не носит характера какой-либо личной просьбы или жалобы, а заключает в себе предложение, имеющее общественное значение».

Когда именитого Н. Семашко назначили директором вновь созданного Института организации здравоохранения, Б. Ц. Урланис предлагает ему сделать демографические исследования одним из направлений работы этого института и подробно излагает свое ви дение программы таких исследований. После создания в системе АН СССР Института конкретных социальных исследований (ИКСИ) он обращается в дирекцию этого института с призывом создать в нем «специальный отдел социальной демографии». Обосновывая свое предложение, он писал, в частности:

В нашей стране с большой остротой встает ряд проблем народонаселения. Игнорирование научной разработки, необходимой для подхода к решению этих проблем, приносит определенный вред нашему народному хозяйству и в какой-то степени тормозит наше экономическое, социальное и политическое развитие.

Между тем Академия наук СССР на протяжении почти 4‑х последних десятилетий, т. е. со времени закрытия Демографического института в 1934 г., повернулась спиной ко всем демографическим проблемам, не отдавая себе, по-видимому, отчета в результатах такого отношения к демографии. На то, чтобы узнать, как жил наш народ тысячи лет тому назад, тратятся многие миллионы рублей, ежегодно организуются сотни археологических экспедиций, а на то, чтобы узнать, как наш народ живет сейчас и что нужно предпринять для устранения всех отрицательных явлений, происходящих в населении, – на это Академия наук СССР почти ничего не тратит, очевидно, полагая, что она может оставаться в стороне.

Все эти призывы оставались без ответа. Конечно, какие-то перемены происходили. Начиная с первой половины 1960‑х годов в СССР наметилось некоторое оживление демографических исследований, и Б. Ц. Урланис активно участвовал в возрождении отечественной демографии, практически уничтоженной в предвоенное десятилетие.

Он был одним из тех, кто определял лицо демографической науки в эти годы, причем теперь историческая тематика занимает гораздо более скромное место в его научном творчестве. Появилась, наконец, возможность исследовать текущие демографические процессы в стране, впервые после публикации результатов переписи 1926 г., стали доступны для анализа материалы переписи населения (1959 г.), и он не мог не воспользоваться открывшимися возможностями. Одна за другой выходят его книги: «Рождаемость и продолжительность жизни в СССР» (1963), «Динамика и структура населения СССР и США» (1964), «История одного поколения (Социально-демографический очерк)» (1968), «Проблемы динамики населения СССР» (1974), «Проблемы народонаселения в русской марксистской мысли» (1975, совместно с А. Т. Казаковым), «Народонаселение: исследования, публицистика» (1976), «Эволюция продолжительности жизни» (1978). Кроме того – десятки научных статей, редактирование отечественных и переводных книг по демографии, участие во множестве научных конференций. А еще – более 50 публицистических выступлений на страницах массовых газет и журналов, иногда очень громких.

Значит ли это, что научный потенциал Б. Ц. Урланиса был по-настоящему востребован? Думаю, все же нет.

В СССР в те годы не было (а может быть, нет и сейчас) человека, сравнимого с ним по богатству демографической эрудиции, по глубине понимания демографических проблем, просто по опыту работы с демографическим материалом, интерпретации данных и т. д. Он мог и должен был стать руководителем научного коллектива, передать ему свои знания, заложить научную школу. Но такой возможности у него никогда не было.

Как писал хорошо знавший Б. Ц. Урланиса и сотрудничавший с ним В. А. Борисов, «до конца жизни Б. Ц. Урланис оставался “всего лишь” старшим научным сотрудником. Многие иностранные обществоведы, приезжавшие в Москву, искали с ним встречи, а встретившись, сильно удивлялись его низкому должностному статусу. По их словам, они полагали, что такой крупный ученый, как Б. Ц. Урланис, был по меньшей мере академиком и директором большого научного института. А у него не было даже группы или сектора. Он работал в полном одиночестве, в некоторые периоды – с одной сотрудницей… Борис Цезаревич пользовался большим авторитетом в глазах не только ученых коллег, но и властей. Только этим, по-моему, можно объяснить то, что он, старший научный сотрудник, беспартийный и “не той национальности”, побывал на некоторых международных форумах, и не только в “социалистических” странах, но и в капиталистических. Но были и отказы, причем безо всяких объяснений и в самый последний момент, иногда за день до отлета самолета».

Но дело даже не в этих, пусть и важных, но все-таки внешних обстоятельствах. Главная беда была в том, что до конца жизни он оставался «жуком в муравейнике», постоянно вынужден был преодолевать (иногда успешно, а иногда и нет) противодействие разного рода посредственностей и невежд.

Кто не помнит его знаменитую статью «Берегите мужчин!», опубликованную в «Литературной газете» в 1968 г.? Хотя это была публицистическая статья, адресованная массовому читателю, сама постановка вопроса делала честь Б. Ц. Урланису как первоклассному аналитику-профессионалу, первым обратившему внимание на ненормальную особенность российской смертности. Именно мужская сверхсмертность и по сей день остается главной неблагоприятной чертой российской демографической ситуации. Но, оказывается, и эта нашумевшая статья проходила не без труда. Как вспоминает В. Сырокомский, бывший в то время первым заместителем главного редактора «Литературной газеты», «сопротивлялись не только “верхи”. О статье “Берегите мужчин!” ответственный секретарь редакции презрительно заявил: “Бабьи сплетни!”. И только после того, как ее перепечатали 160 газет страны, он признал свою неправоту. А статья стала классикой отечественной публицистики»[344].

Еще один пример. Б. Ц. Урланис, много занимавшийся демографической историей и потому имевший ясное представление об исторической динамике мирового населения, был одним из первых советских обществоведов, осознавших опасность нараставшего мирового демографического взрыва и важность планирования семьи как главного пути к его прекращению. Но как только он попытался разъяснить эти вещи, очевидные для него, но не всегда понятные даже профессиональной аудитории, только начинавшей тогда формироваться, как на него обрушились, причем с довольно высокого уровня, уже подзабытые, казалось бы, идеологические обвинения.

Выдвигая на первый план в вопросе решения проблем народонаселения политику планирования семьи, некоторые наши ученые пытаются опорочить прогрессивные мнения зарубежных и советских ученых, исходящих в этом вопросе из первостепенного значения социально-экономических мероприятий… Так поступает, например, Б. Ц. Урланис и в печати, и в своих многочисленных выступлениях на научных совещаниях. Совсем недавно (20 декабря 1968 г.) в Доме Ученых Б. Ц. Урланис в 1,5‑часовой речи говорил только об ужасах, которые грозят миру, если не будет осуществляться эта мальтузианская политика. Одновременно он старался, как и в других случаях, всячески опорочить прогрессивные мнения зарубежных ученых… а также советских ученых… Ни слова не сказав о том, что виновником высоких темпов роста населения в развивающихся странах и отставания их в производстве продовольствия являются империалистические государства, Б. Урланис заявил, что «в условиях империализма особенно необходима политика планирования семьи», т. е. …он считает, что капитализм можно лечить с помощью лишь этой политики… Б. Урланис каждый раз пугает слушателей своими антинаучными расчетами безудержного роста населения и бесперспективностью решения проблем народонаселения с помощью социально-экономических мероприятий…[345]