Драконов бастард - Илья Крымов

Стальной маг пристально разглядывал серого темными прорезями в лицевом щитке, Тобиус напрягся, готовясь отреагировать на любое развитие ситуации, однако тот вдруг просто развернулся и вышел вон из «Оксенфуртского чародея». Тобиус убрал левую ладонь с жезла и слегка перевел дух. А ведь он успел пожалеть о том, что не прихватил с собой посоха, — этот инструмент был слишком заметен на улицах. Волшебник решил, что по возвращении надо будет обязательно сообщить Гневливому о том, что в городе находится семеро магов, а не шестеро.

Почти сразу, как только любитель сверкающей стали убрался и Тобиус даже не успел перевести дух, в заведение завалились они. Трое наемников — толстобрюхий детина, оборванный тип с веревкой вместо ремня и рослый бывалый рубака с усами и повязкой на глазу. Толстый, оборванец и одноглазый были встречены несколькими приветственными возгласами. По какому-то вселенскому парадоксу пространства им нашлось место за одним из столов, было заказано пиво, и когда взмыленная разносчица с тремя кружками проходила мимо, серый магистр опустил ладонь ей на голову, — женщина замерла. Он изъял из сумки крошечный флакончик прозрачного стекла, наполненный темно-зеленой жидкостью, и обронил в каждую из кружек по капле. Отпущенная разносчица вздрогнула, растерянно потрясла головой и продолжила путь, а Тобиус, убедившись, что зелье попало к тем, кому предназначалось, покинул «Оксенфуртского чародея».

Отойдя в тень ближайшего переулка, маг стал ждать. Сначала он намеревался отравить их так, чтобы раз и навсегда. Убить. Но потом в бой с этим решением вступили единым фронтом две стороны натуры Тобиуса, которые прежде только и делали, что конфликтовали. С одной стороны, против убийства выступало природное человеколюбие, которое всегда заставляло его ценить жизнь других. С другой — человеколюбию вторил характер волшебника, то есть все самые отрицательные черты характера, присущие магам, такие как эгоизм или высокомерие. Они раздраженно спросили — с какой стати он, волшебник, должен мстить ради какой-то жалкой, никому не нужной девки?! Во имя Господа-Кузнеца, он же магистр! Он не может размениваться на такие мелочи! Это унизительно! Надо было прибить ту тупую корову, и все!

Тобиус подавил эту навязчивую злобу, понимая, что всему виной постоянное напряжение, усталость и тяжесть магического бессилия, которые зверски измотали его. В конце концов, было лишь одно объяснение всем этим поступкам, совершенно непонятное большинству смертных, но совершенно естественное для Тобиуса: маг должен служить людям, потому что прежде всего он — слуга. Так говорил Джассар Ансафарус, а уж Маг Магов знал, о чем говорил.

Они вырвались из таверны и, попадав на четвереньки, начали блевать. Корень зефзихира известен своим полезным действием, когда нужно быстро прочистить желудок в случае отравления. Отвар из этого корня также дает несколько отстающий, но очень благотворный эффект на кишечник.

Оправившись от рвотных позывов, наемники еще несколько минут кричали проклятия содержателю таверны, обещая пустить на «Оксенфуртского чародея» красного петуха, за то что он травит клиентов, но быстро отошли и отправились в другое питейное заведение. Благо таких вокруг насчитывались десятки. Тобиус зашагал следом, слушая, как три глотки фальшиво выводят «Когда солдаты пьют вино». Прибавив шагу, волшебник поравнялся с ними напротив грязного переулочка, в который почти не проникал свет фонарей, и резко наскочил, сталкивая наемников с улицы. Шедшие обнявшись, они с растерянными и гневными возгласами рухнули в густой пахучий полумрак, а маг набросился на них.

Тобиусу влетело еще как — один против троих, пусть слегка пьяных, но опытных мордоворотов, он получил несколько ударов по ребрам, один раз упал, сбитый ловкой подсечкой, и едва не позволил толстяку наступить себе на голову, но через десять минут злобно сопящей возни и ругани он вышел на улицу, хромая, с отшибленными ребрами. В переулке остались лежать три бессознательных тела, лишенные изрядной доли зубов и целых костей.

Наемники так и не узнали, кто на них напал. Зачем? Почему? Волшебник не сообщил им, что их настигло возмездие и за что оно их настигло. Также Тобиус не срезал кошельков, оставив это дело пронырливым ночным воришкам. Подлецы просто оказались зверски избиты и брошены в ночи посреди грязи и крови. Тобиус рассудил, что это как раз достойное наказание за их преступление, хотя, хромая по ночным улицам Тефраска, он не мог не чувствовать себя глупо из-за того, что решил вмешаться в дела простых смертных по такому незначительному и повседневному поводу. Если бы за наемников взялось королевское правосудие, их повесили бы, предварительно оскопив, но у мага не было доказательств, так что пришлось чинить беззаконный самосуд.

Чувствуя себя грязным не столько от налипшей на одежду грязи, сколько от чувства неправильности череды своих поступков, серый магистр остановился неподалеку от небольшой церквушки, в которой шла ночная служба. С приходом ночи страхи горожан становились сильнее, и им нужна была помощь, чтобы справиться с пониманием их истинного положения. Днем людям помогали великолепные стены, но ночью одни отправлялись по трактирам, а другие собирались в обители Господа-Кузнеца.

Тобиус вдохнул ночной воздух, который почему-то пах кострами чужаков за стенами, и отправился к замку. Он и так поступил безответственно, потратив драгоценные силы на примитивные цели. Надо было отдохнуть хоть чуть-чуть и постараться накопить сил для опасной вылазки наружу.

Приближаясь к замку, он ощущал странное волнение. Каменная громада Берлоги была освещена слишком ярко — ярче, чем когда он уходил в город, по стенам суетливыми муравьями метались стражники, ощущение разливающейся в ночном воздухе тревоги росло, и апогеем его стал нежданный набат. Сначала заголосили колокола замковой часовни, и их песнь подхватили все остальные колокольни в городе. Тефраск застыл как зверь, предчувствующий грядущую беду. На стенах замка раздайся пронзительный крик, к своему удивлению, Тобиус понял, что кричащий солдат тычет в него пальцем. Как из-под земли вокруг возникли трое магов, Талбот Гневливый, Годерн Великан и Халес Трубадур. Тобиуса пробил озноб, и по телу пробежали мурашки — его окутали сдерживающими чарами. Три магистра, один из которых по праву мог считаться архимагом, выстроили систему, став ее опорными точками, и теперь горящие золотым, красным и синим цветом глифы кружились вокруг Тобиуса, составляя обманчиво хрупкий кокон Клетки Мага.

— Чар Тобиус, — громким рокочущим голосом произнес Гневливый, — отдайте нам жезл, сумку, а также все артефакты, которые при вас есть. Этот глазастый плащик тоже лучше снять.