Пир для Воронов (пер. Цитадель Детей Света) - Джордж Мартин

Судя по всему переговоры начнутся уже затемно. Им понадобятся свежие свечи. После того как Мадди развела огонь в очаге, она отправила ее вниз найти благовонные восковые свечи, подаренные леди Лизе лордом Ваксом, когда он просил ее руки. Потом она снова навестила кухню, чтобы проверить, что происходит с вином и хлебом. Все было отлично, и у нее еще осталось время чтобы принять ванну, вымыть голову и переодеться.

Она выбирала между платьем из пурпурного шелка и синего бархата с серебряными вставками, которые ей бы отлично подошли по цвету, но потом вспомнила, что Алейна все-таки незаконнорожденная, и должна одеваться подобающим ее положению образом. Поэтому она надела простенькое темно-коричневое платье из овечьей шерсти, с расшитым виноградными листьями и гроздями корсажем и золотой каймой. Оно было скромным и подобающим, но гораздо богаче, чем платье какой-нибудь служанки. Кроме того Петир отдал ей все драгоценности Лизы, из которых она попыталась выбрать какое-нибудь ожерелье, но все оказались слишком вычурными. Наконец она остановила свой выбор на простенькой бархатной ленте золотисто-осеннего цвета. Когда Гретчель поднесла ей полированное серебряное зеркальце Лизы, оказалось, что цвет ленты очень удачно сочетается с ее темно-каштановыми волосами. — «Лорд Ройс никогда меня не узнает», — решила она. — «Даже я сама себя с трудом узнаю».

Почувствовав в себе почти столько же смелости, как у Петира Бейлиша, Алейна Стоун улыбнулась самой себе, и отправилась встречать гостей.

Гнездо был единственным замком в Семи Королевствах, парадный вход которого располагался под темницами. Каменные ступени, вырубленные в толще скалы, проходили через Снежный и Скальный замки, но в Небесном дорога обрывалась. Последние шесть сотен футов шли строго вертикально, вынуждая посетителей спуститься с мулов и определиться. Им либо предстояло прокатиться в деревянной корзине, которую использовали для снабжения продуктами, либо взбираться по каменной трубе, используя каменные ступеньки в скале.

Лорд Редфорт и леди Уэйнвуд были самыми пожилыми из лордов Истцов, поэтому они выбрали подъемник, после чего корзина еще раз спустилась, чтобы забрать очень полного лорда Белмора. Прочие лорды решили карабкаться самостоятельно. Алейн приветствуя их от лица лорда Роберта в Лунном зале возле разложенного теплого очага, и предлагала хлеб, сыр и горячее вино в серебряных кубках.

Петир показал ей свиток с их гербами, поэтому она различала их по родовым знакам, а не по лицам. Герб с красным замком очевидно принадлежал Редфорту — коротышке с тонкой седой бородкой и кротким взглядом. Леди Анья оказалась единственной женщиной. Она была в темно-зеленой мантилье, на которой капельками янтаря было изображено сломанное колесо рода Уэйнвудов. Шесть серебряных колокольчиков на пурпурном поле, это без сомнения Белмор — мужчина с выпирающим, словно груша, брюхом и покатыми плечами. Его борода была чем-то невообразимым — седое ужасное нечто, торчащее из складок нескольких подбородков. В отличие от него Саймонд Темплтон был чисто выбрит и не имел ни единого седого волоса. Голубые глаза и крючковатый нос делали рыцаря Девяти звезд похожим на хищную птицу. На его дублете крестом были вышиты девять звезд его герба. Горностаевый плащ Младшего лорда Хантера смутил ее только на секунду, пока она не заметила, что он заколот пряжкой в виде веера из пяти серебряных стрел. Алейн сказала бы, что ему не сорок лет, а скорее под пятьдесят. Его отец управлял Лонбоухоллом почти шестьдесят лет и скончался столь внезапно, что люди шептались будто новый лорд ускорил получение своего наследства. Щеки и нос Хантера были красными словно спелые яблоки, что ясно указывало на тягу к выпивке. Она постаралась подливать ему, едва он осушал свой кубок.

Самый младший из прибывшей компании носил на груди герб с тремя воронами, каждый из которых сжимал в когтях кроваво-красное сердце. Его каштановые волосы доходили ему до плеч, один непокорный локон спадал на лоб. — «Это Сир Лин Корбрей», — решила Алейна, осторожно разглядывая его жесткий рот и неспокойные глаза.

Позже всех появились Ройсы — лорд Нестор и Бронзовый Джон. Лорд Рунстона оказался высоким как Пес. Несмотря на седину и морщины, украсившие лицо, лорд Джон казался способным сломать своими бугристыми ручищами более молодых соперников словно пучок веток. При виде его обветренного и загорелого лица к ней вернулись все воспоминания Сансы о проведенном времени в Винтерфелле. Она вспомнила, как он сидел за столом, тихо беседуя с ее матерью. Она слышала его грохочущий голос, отражающийся от стен, когда он возвращался с охоты с оленем на седле за спиной. Она видела его во дворе, упражняющимся с мечом, сбивающим с ног отца и принуждающим сдаться сира Родрика. — «Он узнает меня. Как же иначе?» — Она решила, что бросится ему в ноги и будет умолять о защите. — «Он не стал сражаться на стороне Робба, ради чего ему защищать меня? Война окончена. Винтерфелл пал».

— Лорд Ройс, — застенчиво спросила она. — Не желаете ли кубок вина, чтобы согреться?

У Бронзового Джона были синевато-серые глаза, прикрытые самыми лохматыми бровями, который ей приходилось видеть. Они взвились вверх, когда он обратил на нее внимание:

— Я тебя знаю, девочка?

Алейна почувствовала, что язык присох к гортани, но тут ее выручил лорд Нестор:

— Это Алейна, родная дочка лорда Защитника. — Грубо объяснил он родственнику.

— Мизинчик нашего Мизинца не скучал без дела, — с кривой ухмылкой заметил Лин Корбрей. Белмор рассмеялся, а Алейна почувствовала, как запылали ее щеки.

— Сколько тебе лет, дитя? — спросила леди Уэйнвуд.

— Четы… четырнадцать, миледи. — На какое-то мгновение она забыла сколько Алейне лет. — И я уже не ребенок, а девушка.

— И надеюсь, девственница. — Пышные усы младшего Хантера почти полностью скрыли под собой его рот.

— Пока, — Откликнулся лорд Корбрей, словно ее здесь не было. — Но я бы сказал, плод созрел, чтобы его сорвали.

— Это так понимают законы учтивости у вас в доме? — Волосы Аньи Уэйнвуд поседели, вокруг глаз появились гусиные лапки, и кожа на шее отвисла, но вокруг нее определенно витал дух благородства. — Девочка молода, хорошо воспитана и натерпелась страхов. Придержите свой язык, сир.

— Мой язык — это моя забота. — Откликнулся Корбрей. — А вам леди стоит побеспокоиться о своем. Мне не нравятся поучения, можете справиться у тех мертвяков, что я убил.

Леди Уэйнвуд повернулась к нему спиной.

— Лучше, если ты отведешь нас к своему отцу, Алейна. Чем раньше мы покончим с этим делом, тем лучше.